Путин - Крис Хатчинс

Помимо этого, Питч рассказывала, будто в своей переписке Людмила Путина признавала, что ее раздражают некоторые привычки мужа. «По вечерам он проводит слишком много времени с друзьями, – писала она, по словам Питч, – и когда он приводит их домой, мне приходится подавать им напитки, корнишоны и рыбу». Кроме того, она рассказала о том, что ее муж «всегда едет в Финляндию, когда ему нужно сказать что-либо важное, – поскольку в России, как он полагает, нет такого места, где можно говорить без опасения быть подслушанным». Питч сделала достоянием общественности и то, что Людмила Путина доверила только ей: «Иногда так случается, что я очень стараюсь и делаю что-то исключительно хорошо, Володя хвалит меня за это, но некоторое время спустя я допускаю промах, тогда мои достижения уже не считаются, и я могу быть реабилитирована только по исправлении ошибок. Это причиняет мне боль».

Питч также утверждает, что, когда в 1997 году она неделю гостила у семейства Путиных на их даче в Архангельском – в то время как Людмила играла роль хорошей жены, готовя на кухне домашний суп, а Владимир, одетый в штаны и свитер, представлялся очаровательным хозяином – Людмила в шутку сказала своей гостье: «К сожалению, он – вампир»…

«Два голодных притаившихся хищника», – так публично описывает Питч сине-зеленые глаза премьер-министра, явно не имея намерений снова получить приглашение посетить дом Путиных. Хотя Путин, по всей вероятности, ненавидел нескромную гостью, он мирился с Питч как с подругой жены и с невозмутимым видом подшучивал, что ей следует поставить памятник, если она в течение трех недель сможет вытерпеть его жену.

Нежелательным итогом откровений Питч стало повышенное внимание средств массовой информации к г-же Путиной. Но впоследствии, когда журналист задал вопрос касаемо неосмотрительности жены, Путин ответил: «Граждане России выбрали Президентом меня, а не мою жену. Я очень благодарен ей; она несет свой тяжелый крест».

А в Санкт-Петербурге набирала обороты кампания против друга и политического наставника Путина Анатолия Собчака. «В то время возник конфликт между двумя главными группами в Кремле, – рассказывает помощник Галины Старовойтовой Руслан Линьков, член местной демократической партии России. – На одной стороне были Коржаков и Сосковец, на другой – Чубайс. Они боролись за влияние на Ельцина, и Санкт-Петербург стал местом этой борьбы».

Несмотря на увольнение Коржакова с поста главы службы безопасности Ельцина, у него все еще был доступ к власти в Министерстве внутренних дел через посредство друзей в ФСБ. Он также оказывал влияние на генерального прокурора Юрия Скуратова, который позволил ему продолжить вендетту против своего политического конкурента. «Они хотели получить как можно больше компромата на Собчака, – писал Ельцин в „Полуночных дневниках“, – и завести против него уголовное дело по обвинению в крупномасштабной коррупции».

По версии Ельцина, эти два заговорщика продолжали преследовать Собчака, обвиняя его в коррупции, в то время как Собчак утверждал, что Коржаков сфабриковал улики против него. В интервью газете «Санкт-Петербург Таймс» он сказал, что его телефоны прослушивались и за ним следили – факт, позже подтвержденный Ельциным в его мемуарах. Затем, во время допроса в ноябре 1997 года, Собчаку стало плохо: очевидно, он перенес сердечный приступ. 7 ноября он тайно вылетел на частном чартерном самолете в Финляндию и оттуда во Францию, предположительно, в целях лечения. До самой своей смерти в 2007 году Ельцин утверждал, что Путин содействовал бегству его великого друга и наставника, что обошлось примерно в 10 тысяч долларов. «Когда я узнал о том, что сделал Путин, я испытывал глубокое уважение к нему и благодарность», – писал Ельцин.

Путин всегда отрицал, что он имел какое-либо отношение к побегу Собчака, и утверждал, что прежний мэр проходил стандартный таможенный контроль и процедуру проверки паспорта на границе, как любой другой законопослушный гражданин. «Они преследовали беднягу по всей Европе, – утверждал Путин. – Я абсолютно убежден, что он был достойным человеком – достойным на все 100 процентов – потому что я имел дело с ним много лет. Это достойный человек с безупречной репутацией».

Путин работал в ГКУ чуть больше года, до повышения в должности 25 мая 1998 года, когда он стал первым заместителем руководителя Администрации Президента, в чью ответственность входило взаимодействие с регионами. Переход на новую должность произошел как раз вовремя: признавая всю важность его работы в ГКУ, Путин все же считал ее неинтересной и рассматривал вариант ухода в отставку и открытия собственной юридической практики. Его новым руководителем стал зять Ельцина Валентин Юмашев, руководитель Администрации Президента, пользовавшийся многочисленными привилегиями. В своей новой роли Путин возглавил комиссию, которая разрабатывала соглашения о разделении ответственности между центральным правительством и 89 субъектами федерации. В беседах с губернаторами регионов он развивал идею создания «нового федерализма», объясняя, что вертикаль власти была разрушена во время распада Советского Союза и что ее необходимо восстановить для обеспечения эффективного управления государством.

Путин проработал в своей «интереснейшей» должности всего лишь три месяца, когда произошло самое шокирующее событие в его жизни. 25 июля 1998 года его попросили встретить в аэропорту нового премьер-министра Сергея Кириенко. Кириенко, пришедший на место Черномырдина в марте, возвращался после визита к Ельцину, который проводил отпуск на берегу Финского залива в Карелии. В аэропорту 37-летний, уверенный в себе, Кириенко приветствовал его словами: «Привет, Володя! Мои поздравления!» Путин был озадачен и спросил: «С чем?» – «Тебя назначили директором ФСБ».

Путину даже не сказали, что рассматривается его кандидатура на эту непривлекательную должность. «Президент просто подписал указ, – рассказывает он. – Не могу сказать, что я был вне себя от радости. Я не хотел входить в одну реку дважды». Путину было тогда 46 лет, и он стремился сделать карьеру в региональном реформировании. Он позвонил Людмиле Путиной, которая в то время проводила отпуск на курорте Балтийского моря. Зная, что подобные звонки прослушиваются и могут быть перехвачены, он сообщил, что «вернулся на то место, откуда начал». Людмила подумала, что он был понижен в должности и снова стал заместителем Бородина, но, когда она поняла, что он имеет в виду, то была обескуражена. Это означало возвращение к «закрытой жизни», чего не было со времен возвращения из Дрездена в Санкт-Петербург. В «Полуночных дневниках» Ельцин вспоминает о том, что предложил Путину генеральский чин, однако Путин настоял на возвращении к службе в качестве гражданского лица, следуя примеру его героя Юрия Андропова, начавшего работу в КГБ в 1967 году. Ельцин утверждает, что заметил Путина в 1997 году, и, опять же, именно глаза Путина произвели на него сильное впечатление: «У Путина удивительные глаза, – говорил он. – Кажется, что они говорят больше, чем его слова». Помимо этого, он восхищался его умом и демократическим инстинктом, блестящими идеями и военной выправкой. У Ельцина «было чувство, что этот человек, молодой, по моим стандартам, был готов абсолютно ко всему в жизни и мог ответить на любой вызов ясно и отчетливо».