Кремль 2222. Волоколамское шоссе - Константин Кривчиков

Предчувствие нервом рвануло в виске. Егор кинулся к Алене и, дернув за руку, вместе с сестрой приземлился на мостки. В то же мгновение раздалась автоматная очередь, и пули со свистом промчались над их головами: цвирк, цвирк, цвирк… Почти тут же последовала вторая очередь. Пули, на этот раз, с треском простучали по брустверу.

– Ты что, сдурела? – осипшим голосом выдавил Егор. – Нельзя так себя вести.

– А что? Пусть знают, что мы им спуску не дадим.

– Пусть знают, – передразнил Егор. – Они теперь специально за тобой начнут охотиться. Видела, как обозлились?

– Ну и что? Я их не боюсь. Пусть расстреливают свои патроны.

– Шибко храбрая? Убьют же тебя, дуреха!

– И пускай. Всю жизнь в подполе не просидишь.

– Ладно, – многозначительно процедил Егор. – Позже поговорим. Сиди здесь и не высовывайся. А мне некогда.

Он схватил пику – и очень вовремя. Потому что над забралом появилась бородатая физиономия капитолийца. И тут же получила наконечником пики в нос. В смысле – капитолиец получил вместе со своей физиономией. И, завопив, навзничь полетел к земле…

* * *

– Не надоело! – проревел мохнач, откликаясь на вопли своих сородичей.

Егор подполз к Демиду и, ткнув его в плечо, прошептал:

– Надо его брать. Теперь у нас время есть.

Демид промолчал, но в ответку ткнул в бок: мол, все понял.

Они уже битый час лежали около вонючей кучи мусора, дожидаясь подходящего момента. Они, это Егор, Демид и Кыс – пес‑киборг. От кучи было удобно наблюдать за перемещениями караулов нео. Вонь тоже играла на руку «лесным» – ведь люди пахнут не так, как мохначи, а те, как и любые дикари, имели развитое обоняние. Поэтому к стоянке нео разведчики специально подбирались с подветренной стороны, а дополнительные запахи способствовали маскировке.

Противно, конечно, хоть носы зажимай. Иногда начинало таким душком нести, что хотелось блевануть. Однако приходилось терпеть. На то она и разведка по тылам противника, что все терпеть – иначе «языка» не взять. Тот требовался ну просто позарез, потому что группа «лесных» оказалась в безвыходном положении – после того, как покинула свое городище.

Покинула, потому что иного выбора не оставалось. Ожесточенная оборона острога от войска капитолийцев продолжалась почти трое суток. За это время «лесные» потеряли едва ли не четверть мужского населения. Да и часть женщин погибла – пули и гранаты не щадят никого. А на закате третьего дня капитолийцы выдвинули последний ультиматум – либо «лесные» утром открывают ворота крепости и сдаются, либо городище будет сожжено дотла, а его жителей уничтожат от мала до велика.

И старейшины решили сдаться, чтобы спасти хотя бы женщин и детей. Что касается мужчин, то порешили так: кто хочет сохранить жизнь – пусть утром сдается, кто хочет сохранить свободу – пусть ночью попытается прорваться через оцепление капитолийцев. А дальше – как получится, и как судьба распорядится.

Егор и еще два десятка парней и мужиков заявили, что будут прорываться. К ним присоединились Алена и еще несколько молодых женщин. Всего набралось около тридцати человек. Под утро, разбившись на две группы, они выбрались за стены острога и начали продвигаться по разным направлениям.

Группа, в состав которой входили Егор, Алена и, естественно, Кыс, двинулась на юго‑восток. Охранение капитолийцев, воспользовавшись темнотой и туманом, удалось преодолеть без шума и жертв. И вскоре «лесные» очутились на окраине Южного Тушино.

Там провели совещание. Большинство членов группы высказалось за то, чтобы идти на юг к Волоколамскому шоссе. Затем повернуть на запад и добраться до МКАД, где есть переход через Купол. Его, правда, контролируют Тушинские маркитанты, но с ними можно договориться. А не получится – прорвемся.

Так и определились. Но вскоре выяснилось, что все пути к Волоколамке плотно перекрыли шайки нео. В одном месте «лесные» попытались пробиться через оцепление мохнатых, но те дрались озверело. В результате пришлось отступить, потеряв трех человек.

Ситуация складывалась непонятная – нео установили кордоны вдоль шоссе и охраняют его, как границу собственного стойбища. Но зачем им это надо? Мохначи всегда промышляли разбоем и мелкими набегами. Могли, в случае войны, осадить на недолгое время острог – на длительную осаду терпения у них не хватало. Но за каким бесом они засели около Волоколамки?

Что им тут – медом намазано? А если намазано, то где конкретно? И нельзя ли их как‑то обойти по флангу, чтобы прорваться к переходу через Купол?

Тогда и возникла идея захватить в плен мохнача. Стратегических планов «верховного командования» он, разумеется, не знает, но при допросе с пристрастием какой‑нибудь информацией обязательно поделится. Ведь у нео все более‑менее важные решения принимаются кагалом на принципах «народной демократии» – чья «партия» громче проорала, та и победила. А решение заблокировать подходы к шоссе наверняка являлось важным, следовательно, любой мохнач в клане знал об основных причинах. Дело оставалось за малым – выловить такого «информатора» и допросить.

Вот почему Егор, Демид и Кыс отправились глубокой ночью в разведку к постам нео. Подобравшись поближе, стали ждать удобного момента для захвата. А это совсем не пустяк. Потому что захватить мохнача живым – всего лишь половина дела. Надо ведь еще этого кабана в сторонку оттащить и допросить, пока «однополчане» не всполошились. А они могут, ибо давно отработали свою систему несения караула. Простую – но достаточно надежную по понятию самих мохначей.

Дежурят нео всегда «десятками». Пятеро сидят у костра и травят байки, а иногда и спят – особенно под утро, когда в дрему клонит особенно сильно. Вторая пятерка в это время несет дежурство: четверо занимают посты по углам условного квадрата, а старший в этой пятерке – обычно, из самых амбалистых мутантов – ходит между караульными и следит за соблюдением, так сказать, караульного устава. Если кто из косматых «бойцов» закемарил ненароком или слишком увлекся ковырянием в носу, то «старшой» может и зуботычину отвесить – это чтобы служба медом не казалась.

При этом «старшой» периодически вопит: «Не надоело?!» На что четверо других орут по очереди в ответ: «Не надоело!» Из чего следует, что никто не спит и все на своих местах. А если вдруг кто не откликнулся, значит, тревога и свистать всех наверх. Вот такая система.

Ну и, понятно, через определенный интервал времени случается так, что большинство мохначей на постах начинают реветь: «Надоело!» Что в расшифровке означает: «Мы тут уже все пятки оттоптали и задницы отморозили, не пора нам у костра погреться, братья по разуму?» После чего сидящие у костра «братья» должны, в идеале, сменить уставших сородичей.