Мастерица Ее Величества - Карен Харпер

Ведь это так он сказал о гибели – о смерти – моих братьев, один из которых был законным королем? Мое важное дело, так он это назвал. Хотя Джеймс Тиррелл присутствовал в Лондоне на свадьбе Артура и на турнире – как же я была рада, когда Саттон взял над ним верх! – разве Генрих еще не допросил сэра Джеймса о том, что тот, возможно, знает о смерти моих братьев? Все время ходили слухи, что Тиррелл что-то знает об этом. А теперь Генрих так мощно отреагировал на мое стремление узнать подробности кончины Артура, еще одного принца, возможно, ставшего жертвой грязной игры.

Генрих больно сжимал мои руки, но еще большую боль я ощущала от его сердитого ответа про «мое важное дело». Мне хотелось заорать на моего мужа. Хотелось вырвать руки, стукнуть его по голени, вцепиться себе в волосы и зарыдать. Но сейчас я выбрала способ поумнее, способ женщины и жены, потому что мне самой следовало действовать sub rosa, значит, так тому и быть.

– Я сожалею, что нарушила свое слово не заговаривать об этом, пока вы не сообщите мне о том, о чем обещали, – сказала я дрожащим голосом. Моргнула, чтобы прогнать слезы. – Я знаю, что вы рассматриваете все возможности, связанные с моей просьбой, но я так расстроена смертью нашего дорогого Артура, что совершенно потеряла рассудок.

Он привлек меня к себе и крепко обнял. Моя шея была так прижата к его плечу, что я не могла вздохнуть, пока не повернула голову.

– Ну да, я тоже, – сказал он. – Не могу думать о будущем, только о прошлом, о нашем мальчике, нашем наследнике, о том, как он был счастлив в эти последние месяцы. Но я должен готовиться к будущему, мы оба должны. Раз мы твердо знаем, что принцесса Екатерина не носит его ребенка, я должен официально провозгласить юного Генри принцем Уэль…

Тут раздался стук в дверь, и король медленно отпустил меня.

– Кстати, – сказал он. – Я послал за Генри. Теперь, когда его брат умер, ему нужен отец и король в качестве наставника.

Он откашлялся и зашагал к столу, отставил в сторону поднос с едой и питьем, которых едва коснулся.

– Войдите! – крикнул он.

Это мать моего мужа привела Генри.

– Госпожа моя, – обратился он к Маргарет Бофорт, – побудьте, пожалуйста, какое-то время с Элизабет в ее покоях. Нам с герцогом Йоркским нужно кое-что обсудить.

Его матушка и я сделали реверанс. Мне хотелось, уходя, обнять юного Генри, но он с важным видом направился к отцу, который уже склонился над своей книгой с записями домашних расходов и, очевидно, собирался показывать ее мальчику, как когда-то показывал Артуру. Я не сильно обрадовалась тому, что мне была поручена забота о свекрови, но пока она болтала, я про себя молилась за душу своего сына, за безопасность его испанской вдовы и за тех двоих, кого я послала выяснить причину смерти Артура и, возможно, найти его убийцу.

Во вторую ночь нашего продвижения на запад, в Уэльс, мы остановились на окраине Вустера, города, где принца должны будут похоронить. Мне очень хотелось посетить аббатство Святого Вульфстана, чтобы решить, как расставить свечи, понять, где будет гроб во время похоронной процессии и погребения, но сейчас на этого времени не было.

На третью ночь мы остановились в Бьюдли, одном из поместий принца Артура, рядом с которым располагался маленький наполовину деревянный, наполовину кирпичный городок. Как бы он гордился этим городком, которого ему больше не увидеть. Черные траурные знамена и занавеси закрывали окна и двери многих домов. Словно ища защиты от ветра и, возможно, набегов из‑за границы, поместье укрылось под склоном холма. Весь штат прислуги встретил нас с зажженными огнями и приготовленной едой, но, несмотря на светильники и факелы, это место, казалось, исполнено дурных предчувствий. Густой лес Уайр обрамлял поместье с запада, ручей с севера и ревущая, бурная река Северн с востока, так что мы оказались словно на маленьком островке.

– Во всяком случае, здесь много охранников, – заметила я, когда мы заканчивали обильную трапезу в окружении наших спутников в столовом зале поместья принца.

– И не только потому, что Бьюдли королевская собственность, а потому, что эта область много лет была спорной. Предметом спора было расположение Бьюдли – в Шропшире или Вустершире, – объяснил Ник. – В результате здесь полно беглецов и преступников. Но сейчас уже можно не волноваться. Нам лучше лечь спать, потому что рано на заре мы отправимся дальше. Никто не должен пользоваться королевскими спальнями, но у тебя будет постель с пуховой периной, а я буду спать через коридор вместе с нашими спутниками. Если тебе будет нужно, просто постучи в дверь.

Все быстро разошлись, и в доме опять воцарилась тишина. Я умылась теплой водой, которую оставила служанка, и заснула без сновидений в этом чудесном поместье, которое теперь станет принадлежать отцу принца Артура, вдове или младшему брату. Я бы поручилась, что королю.

На следующее утро мы быстро позавтракали горячей молочной пшеничной кашей и собрались в путь. Ник выглядел гораздо лучше, хотя, на мой взгляд, он никогда не выглядел плохо. Но мне хотелось пригладить его волосы, спутавшиеся во время сна, разгладить отпечатавшиеся на щеке морщинки от простыни или подушки. В моей спальне, во всяком случае, постельное белье и полотенца были самые роскошные.

– Больше нет вопросов? – спросил он, пока мы подходили к остальным.

– Отчего же, есть. Ты хотя бы знаешь, как выглядит твой злой гений, лорд Френсис Ловелл?

– Что это тебе пришло в голову? Женская интуиция? Конечно, если в Уэльсе все же была грязная игра, могу поручиться, что тут замешан он сам или его приспешники, хотя, кажется, он всегда исчезает один. Как Ловелл выглядит – нет, не знаю, только какие-то слухи, к тому же его внешность могла измениться с годами, если, конечно, он жив. Если жив, и я найду его, то ублюдок недолго будет здесь шататься. Во всяком случае, он тут же будет доставлен королю для допроса!

Ник сел на коня, а один из наших спутников подсадил меня в седло. Долгая поездка верхом сослужила мне службу, кроме того что несколько сблизила нас с Ником. В конце концов, если отмести все личные страхи и желания, я обрела силы, чтобы взяться за опасную, пугающую задачу, которая стояла перед нами.

Ладлоу показался впереди, во всяком случае, мне так сказали. Даже уставшие кони, должно быть, почувствовали это, потому что подняли головы и ускорили шаг. Но сквозь густой лабиринт леса я не видела ни стен, ни башен. Хотя нельзя было не заметить изменений местности. Низкие зеленые холмы Англии превратились на наших глазах в вересковые пустоши с намеком на горы, а плодородные поля, окруженные изгородями, сменились зарослями красноватых папоротников. Толстые терновые деревья начинали цвести, их темные колючие ветви были словно обрызганы маленькими белыми каплями. Время от времени мы выезжали из леса на пастбища с овцами и ягнятами, я видела их, когда выглядывала из‑за плеча Ника, стараясь разглядеть Ладлоу.