Жизнь взаймы - Эрих Ремарк

Зазвонил телефон. Лилиан в испуге подняла трубку. Агент похоронного бюро в Ницце предлагал ей свои услуги: он позаботится о гробе и о могиле, он гарантирует достойное погребение по сходным ценам. Фирма располагает также цинковыми гробами на тот случай, если покойника решат перевезти на родину.

Лилиан повесила трубку. Она не знала, что ей делать. Где была родина Клерфэ? Там, где он родился? В Эльзас-Лотарингии? Но она не знала, где именно.

Снова раздался резкий телефонный звонок. На этот раз звонили из больницы. Что будет с трупом? Его надо скоро забрать. Не позднее, чем после полудня. Необходимо заказать гроб.

Лилиан посмотрела на часы. Был полдень. Она оделась. Весь неизбежный ритуал похорон обрушился на нее с его суетой и телефонными звонками. «Хорошо бы иметь черные платья», — подумала она. Звонили из фирмы, поставляющей венки. Другая фирма осведомлялась, какую религию исповедовал Клерфэ, чтобы знать, сколько времени понадобится для церковного отпевания. А может, покойный был атеистом?

Сильно действующее снотворное еще давало себя знать. Все окружающее казалось Лилиан не вполне реальным. Она спустилась вниз, чтобы посоветоваться с портье. Увидев ее, человек в темно-синей форме встал. Лилиан отвернулась, она была не в силах смотреть на его лицо, на котором застыло профессиональное выражение соболезнования.

— Закажите гроб, — прошептала Лилиан. — Делайте все, что требуется.

Портье разъяснил ей, что надо поставить в известность официальные инстанции. Быть может, она пожелает сделать вскрытие? Иногда это бывает необходимо, чтобы установить причину смерти. Зачем? Да затем, чтобы обосновать свои законные претензии. Автомобильная фирма попытается свалить ответственность на устроителей гонок. Надо подумать также о страховке; вообще возможны всякие осложнения. Самое лучшее — быть готовой ко всему.

«Умереть, оказывается, проще, чем быть мертвым», — подумала Лилиан. Согласна ли она похоронить Клерфэ на здешнем кладбище?

— На кладбище для самоубийц? — спросила Лилиан.

— Да нет же.

Портье улыбнулся извиняющей улыбкой. Кладбище для самоубийц — это выдумка. В городе есть приличное, очень красивое кладбище, на котором хоронят местных жителей. Есть ли у нее документы Клерфэ?

— Документы? Разве ему теперь нужны документы?

Портье знал решительно все. Обязательно нужны. Кроме того, он заявил, что свяжется с полицией.

— С полицией?

О каждом несчастном случае надо немедленно извещать полицию. Разумеется, фирма и устроители гонок уже сделали это. Но полиция должна разрешить погребение. Это, конечно, только формальность, но ее надо соблюсти. Он обо всем позаботится.

Лилиан кивнула. Внезапно она почувствовала, что ей необходимо выйти на воздух. Она боялась упасть в обморок. Лилиан вспомнила, что со вчерашнего утра не держала ни крошки во рту. Но ей не хотелось идти в ресторан при отеле. Торопливо покинув холл, она пошла в кафе «Париж». Там она заказала чашку кофе и долгое время сидела, не прикасаясь к ней.

Мимо кафе проезжали машины и останавливались у входа в казино; туда же направлялись туристские автобусы, и толпы путешественников, высыпав из них, послушно следовали за своими гидами, которые водили их по этому современному Вавилону, Вавилону мелких буржуа. Лилиан испуганно вскочила — какой-то человек подсел к ее столику. Выпив кофе, Лилиан ушла. Она не знала, что ей делать дальше. Напрасно она убеждала себя, что все равно была бы одна, даже если бы Клерфэ не постигло несчастье; она очутилась бы сейчас одна в Париже или на пути в Швейцарию. Ничего не помогало, она чувствовала, что рядом с ней в земле образовался провал — пропасть без дна. Она не могла забыть об этом ни на секунду. Клерфэ умер; если бы его просто не было с Лилиан, все казалось бы совсем иначе.

Она разыскала скамейку, откуда было видно море. Теперь у Лилиан было такое чувство, что ее ждет масса срочных дел, но она никак не могла набраться решимости и встать. Ее мысли все время возвращались к одному и тому же. «Клерфэ, а не я…» Почему так случилось? Весь мир сошел с ума. Умереть должна была она, а не он. Какая страшная комедия!

Придя в отель, Лилиан сразу же направилась к себе в номер. Но в дверях она остановилась. Спертый мертвый воздух ударил ей в лицо; казалось, все в комнате тоже умерло.

Лилиан вспомнила, что портье попросил у нее документы Клерфэ. Она не знала, где они лежат, и ей было страшно войти в комнату Клерфэ. Еще со времени санатория она знала, что иногда бывает тяжелее смотреть на вещи покойного, чем на него самого.

В двери торчал ключ, и Лилиан подумала, что номер, наверное, убирает горничная. Для нее это было лучше, лишь бы не оказаться там одной. Лилиан открыла дверь.

За письменным столом сидела худая женщина в сером костюме, сшитом на заказ; она подняла голову.

— Что вам угодно?

Лилиан решила, что ошиблась дверью, но вдруг заметила пальто Клерфэ.

— Кто вы? — спросила она.

— Мне кажется, этот вопрос должна была бы задать я, — сказала женщина. — Я — сестра Клерфэ. А что вам здесь нужно? Кто вы?

Лилиан молчала. Клерфэ как-то рассказал ей, что у него есть сестра, которую он ненавидит и которая ненавидит его. Уже много лет он не имел о ней никаких известий. Видимо, это была она. У нее с Клерфэ не было ни малейшего сходства.

— Я не знала, что вы приехали, — сказала Лилиан. — Но раз так, мне здесь больше нечего делать.

— Безусловно, — подтвердила та ледяным тоном. — Мне сказали, что брат жил здесь с какой-то особой. Это, вероятно, вы?

— Сейчас это опять-таки уже неинтересно, — сказала Лилиан и повернулась к выходу.

— Послушайте!.. — крикнула женщина ей вдогонку.

Лилиан вернулась к себе в номер. Она начала укладываться, но вскоре прекратила это занятие. «Я не могу уехать, пока он еще здесь», — подумала она. Лилиан хотелось в последний раз доказать свое хорошее отношение к Клерфэ и в то же время она понимала, сколько горькой иронии в этой ее нынешней лояльности.

Она опять пошла в больницу. Сестра в приемном покое разъяснила Лилиан, что она больше не увидит Клерфэ. Согласно желанию одного из членов его семьи, производится вскрытие. После этого тело будет запаяно в цинковый гроб и увезено из города.

«Как точно она выражается, — подумала Лилиан. — До сих пор это еще был Клерфэ, но его вскрыли и он стал «телом». Хорошо, что у нее хватило деликатности на то, чтобы не тревожить останки бедного Клерфэ, называя по имени их составные части».

Около больницы она встретила тренера.

— Сегодня вечером мы уезжаем, — сказал он. — Вы видели эту клыкастую мегеру? Его сестру? Она велела вскрыть Клерфэ. Хочет предъявить иск о возмещении убытков автомобильной фирме и устроителям гонок. Она обвиняет их в халатности. Уже ходила в полицию. К нашему директору тоже ходила. Вы ведь знаете его, он не из пугливых, но после получасового разговора с этой женщиной на нем лица не было. Она требует пожизненной ренты. Утверждает, что Клерфэ был ее единственным кормильцем. Мы все уезжаем. Уезжайте тоже. Все кончено.

— Да, — сказала Лилиан. — Все кончено.

Она бесцельно бродила по улицам, присаживалась за какие-то столики и что-то пила; вечером она вернулась в отель. Она вдруг почувствовала себя очень усталой. Врач оставил ей снотворное. Но Лилиан не пришлось принимать его: она сразу же заснула.

Ее разбудил телефонный звонок. Звонила сестра Клерфэ. Она должна срочно побеседовать с Лилиан. Не может ли Лилиан прийти к ней.

— Если вы хотите что-то сказать мне, можете говорить сейчас, — ответила Лилиан.

— Это не телефонный разговор.

— Тогда спуститесь сегодня в двенадцать часов в холл.

— Будет слишком поздно.

— Для меня нет, — сказала Лилиан и повесила трубку.

Она посмотрела на часы. Было около девяти утра. Значит, она проспала пятнадцать часов подряд, но все еще ощущала усталость. Только эта усталость была не от недостатка сна. Лилиан пошла в ванную, там она чуть не заснула опять, но в это время кто-то сильно постучал в дверь номера. Лилиан накинула купальный халат. Как только она открыла дверь, в комнату ворвалась сестра Клерфэ. Лилиан не успела помешать ей войти.

— Вы мисс Дюнкерк? — спросила женщина в сером костюме.

— В двенадцать часов в холле отеля я к вашим услугам, — сказала Лилиан. — Здесь я не желаю разговаривать.

— Какая разница? Ведь я здесь… Я…

— Вы вошли сюда против моей воли, — прервала ее Лилиан. — Это моя комната. Неужели вы хотите, чтобы я позвонила администрации отеля и потребовала у них помощи?

— Я не могу ждать до двенадцати. Мой поезд уходит раньше. Вы, видно, желаете, чтобы тело брата стояло в эту жару на перроне, пока вы выберете время поговорить со мной?

Шею женщины обвивала тонкая цепочка, на которой висел узкий золотой крестик. «Эта особа не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего», — подумала Лилиан.