Шаг в небо - Сергей Слюсаренко

Ничего больше не говоря, Надя пошла в коридор, сняла с вешалки мою теплую робу и ушла на балкон. Было слышно, как стукнул крючок, снаружи запирая дверь.

Я сидел на кухне, и мне было очень гнусно. Скорее просто физически плохо. Я обидел Надю. И не могу найти в себе сил пойти мириться. И ещё мне стало казаться, что впереди у меня будут только сумерки, моросящий дождь, бессмысленные дела и пустые разговоры на кухне. Все более и более пустые с каждым днем. И не будет никого, и не будет Нади. Сначала я привыкну жрать эту пластиковую отраву, другого ведь нет. Потом мне будет нравиться униформа. Потом даже понравится каждую неделю менять работу, мести дворы, гонять мышей, тараканов. А потом … Неужели мир так и заснет? Как мне разбудить его? Да и в силах ли я разбудить его, если себя не могу разбудить и сбросить с себя эту липкую безысходность? Время от времени я выходил в комнату – балкон был закрыт изнутри. Ну и ладно! И тут я поймал себя ещё на одной, страшной мысли. Я ведь нарочно Надю обидел, упрекнул в том, что она живет у меня. Ведь это неправда. То, что она здесь, со мной – это, наверное, единственное, что мне важно в жизни. А, поди, ляпнул такое. Зачем? Я не мог так просто сидеть дома. На улице были ранние сумерки и сырой туман гнилой зимы.

Мои мысли прервал телефонный звонок. Почему-то я подскочил от него, как ошпаренный. Оказалось совсем плохо – звонил Пыльцын. Легок на помине.

– Так, Андрюха! Делаем игру! – Пыльцын сразу перешел к делу, – времени у нас мало.

– Почему мало?

– Ну… – Пыльцын замялся, – ну так потеряется же интерес! Гореть надо в игре, гореть! Сейчас сценарий обсудим вчерне, а ты людей завтра собери, всех, кого знаешь. Всех, кто ещё сможет играть.

– А игра когда? – Я не очень верил, что он и вправду игру задумал. Вернее я понимал, что он задумал.

– Так послезавтра суббота, вот и устроим, – Пыльцын был стремителен. – Кстати, а где подруга Надя? Будет играть?

– Да нет… – я замялся и ляпнул полную ерунду. – Она на балкон ушла.

– А, ну ладно, ваше дело. Значит так!..

– Подожди, может я к тебе приеду? – Я решил, что все таки должен с ним встретится. Посмотреть ему в глаза. – А то так по телефону не очень.

– Так пока ты дотелепаешься, – мне показалось что Пыльцын не очень рад меня видеть, в его голосе что-то дрогнуло.

– Да нет, я на велике, пятнадцать минут и я у тебя! – Сомнения Пыльцына почему-то упрочили меня в мысли встретится с ним немедленно.

– Пятнадцать минут… – опять замялся Пыльцын – ладно, я успею.

Я не стал думать о том, что он успеет, и стремительно выскочил в прихожую. Накинул бушлат, ещё раз глянул на балкон. На улице было уже темно, и в комнате Нади горел свет. Наверное, уже вышла. Или он и раньше там горел? Ладно, вернусь – поговорим.

На улице был ветер, но к счастью он мне дул почти все время в спину. До квартиры «мастера» я долетел даже чуть быстрее. И оказалось, что Пыльцына дома нет… Я потыкал в звонок пальцем и уже совершенно обескураженный собрался уходить, но тут на лестнице послышались стремительные шаги – это спешил домой Пыльцын.

– Я тут, по делу выскакивал, – сразу стал объяснять он мне. – Давай заходи. А ты быстро метнулся. Не холодно на велосипеде?

– Да привык, каждый день на нем на работу, с работы, – непонятно почему я стал ему объяснять.

Ещё совсем недавно я был уверен, что как только увижу этого типа, то сразу вцеплюсь ему в глотку. Или череп раскрою… А тут – и в глотку не вцепишься – она закрыта воротником бушлата и череп раскроить нечем. И вообще, какое-то странное чувство появилось. Безразличие, что ли? Или это такая разновидность страха, или вернее слабости?

Пыльцын поковырялся ключом в замке и распахнул дверь.

– Заходи! Поговорим! – Его квартира была в полном порядке. Словно кто-то непрерывно убирал в ней. Видать, он чистюля и педант, не то, что я.

Я слегка помешкал в прихожей, пытаясь примостить свой бушлат с оторванной вешалкой на крючок, расшнуровывая ботинки. Что за странные игры ума. Я же его хотел… А тут снимаю обувь, чтобы не натоптать.

– В общем, идея крайне проста! – сразу взял быка за рога Пыльцын. – Нужно организовать простую ролевку. Я бы и сам взялся, но у меня почти не осталось никаких знакомых, которые могли бы играть. А ты как-то обмолвился, что у тебя на примете есть люди.

«Да, конечно, откуда у тебя остались друзья-ролевики? Сам их под каток уложил», – подумал я, но Пыльцыну сказал:

– Да конечно, не много, но наберется. А что за игра такая. Ты хоть идею скажи!

– Ну… – замялся Алексей, – идея пока совсем сырая, но к субботе я все в деталях проработаю. Главное – приведи людей!

Говорил он быстро, даже слегка глотая слова. Это было не очень похоже на то, как он разговаривал, будучи Мастером. Вальяжно, выцеживая слова сквозь зубы четко и веско. И ещё… Сейчас он часто облизывал губы, словно они сохли на ветру. Или словно у него была температура.

– Ну, хоть в деталях расскажи! Мне же интересно! – я был уже совершенно уверен, что никакой игры и не будет.

И тут я вспомнил очень интересное ощущение. С лагерного времени. Разговаривая с Пыльцыным я все время, подсознательно наделся, что он все-таки хочет сделать игру. А не сдать нас властям. Так же себя видно чувствовали и лагерники, когда их вели как стадо под конвоем двух-трех полицаев. Я ведь тоже тогда верил, что все хорошо кончится. А сейчас, я боролся словно с мороком, я хотел обмануть сам себя, хотел поверить в нереальное, в то, что все будет хорошо. И вспомнил почему-то в итоге веники и Вовку. Вот он бы не сомневался…

– Ну, игра будут простая! – прервал Пыльцын мои мысли. – Я думаю, это будет городская фентези. В поисках потерянного мага. Каждому будет роздано немного магии и потом…

– А давай сделаем так, – словно со стороны я услыхал свой голос. Какой-то бесцветный и незнакомый – Пусть будет только один маг, и нужно будет его заставить себя проявить.

– Ну, давай так …

– Не перебивай, – голос мой слегка окреп. – Мы будем бросать жребий, кто первый ляжет под асфальтный каток. А Маг – он сможет его остановить, когда до него дойдет очередь.

Пыльцын сидел напротив белее мела. Уголки его губ чуть подрагивали.

– Это ты к чему? – мне показалось, что у него словно гора с плеч свалилась. Он понял, что я знаю о нем все, и теперь ему не надо врать и изворачиваться. – К чему ты это приплел? Не веришь, что игра будет?

– Нет, не верю. А вот Ива верила, и остальные тоже верили. – Мне тоже стало совсем легко. Точка невозврата пройдена. Впереди уже просто бой. Главное сделать первый шаг.

– Что – честный и чистенький? – Пыльцын взорвался. – Что ты понимаешь в этой жизни? Отсиделся в своем пионерлагере и уже считаешь, что все понял? А ты знаешь, как хочется жить? Особенно когда к тебе приходят и говорят – поможешь нам, будешь. Не поможешь – в распыл!

– Нет, не понимаю. Я не знаю, что значит хотеть жить. Я же в лагере отсиделся в это время. Скажи – а Ива жить тоже, наверное, не хотела?

– А какой смысл погибать ради других? – Пыльцын опять цедил уверенные слова. – Почему чья-то жизнь может быть дороже моей? Я всю жизнь пахал, чтобы пробиться наверх из дерьма, достичь чего-то и потом должен ради каких-то сантиментов умереть? Мне это не подходит! А другие – пусть отвечают за свои поступки. Хотели в ролевки играть? Хотели! Вот и получите, по полной, когда настанет час расплаты! Не надо было из себя изображать героев, если на самом деле слюнтяи!

Пыльцын входил в какой-то странный ораторский раж. Он говорил все это не мне, а скорее себе самому, пытаясь, видимо, самого себя убедить в собственной правоте.

– А в субботу ты опять час расплаты объявил?

– Сам виноват! Приперся тут со своей. А я ведь под колпаком! Вот от меня и требуют работы! А я из вас, придурков не хочу её терять!!! – Пыльцын уже просто орал. – Сам захотел ролевку, вот и получи её. По полной программе. Кретин! Тут как бы выжить, а ему игрушки.

– Не ролевка мне нужна. – Я говорил нарочито тихо, но слова давались с трудом. Сбивалось дыхание. – Я только вспоминал, как мы здорово играли. Хотя для кого-то это была игра, а для тебя, видимо, средство достижения каких-то своих целей. А про работу… А почему ты себе выбрал работу именно предателем?

– Не предавал я никого! – прошипел Алексей – У меня не было выбора! Пришли и сказали что делать.

– А, знакомые слова – нет выбора, – улыбнулся я. – Как часто я их слышу последнее время. Ты знаешь, выбор всегда есть.

– Это красивые слова! – с легкой брезгливостью в голосе произнес Пыльцын. – Когда стоит выбор жить или умереть, выбор один – жить! Не смотря ни на что! Ты-то вот, небось, выбирал все время жизнь. Говорят, даже старшим в лагере был. А теперь из себя чистенького строишь!

– Да, информируют тебя твои работодатели хорошо, – кивнул я ему в ответ. Я, кажется, решился. – Но вот боюсь, ты выбрал совсем не то! Вернее сейчас у тебя точно нет выбора.