Незримая паутина - Борис Прянишников

Из разговора с Шестаковым мне показалось, что он, как будто, был сторонником именно этой системы. Тут, конечно, играет роль знаменитое к нему письмо Конева[37], где тот как раз и предлагает такой легкий систематический террор, а перед памятью Конева Шест, благоговеет. Странно, что такой опытный работник, как Шест., совершенно упустил из вида то, что это письмо было написано много лет тому назад, когда все это было своевременно и опасно для коммунистов. Теперь же обстановка изменилась, и к ней надо приспосабливаться. Не знаю, как смотрит Ш. на этот вопрос сейчас, но почти все, что пишу Вам здесь, я высказал и ему…

…если рисковать жизнью, то со всех точек зрения выгоднее пытаться убрать кого-либо из важных и значительных „вождей“. Удачный акт такого рода выведет из их рядов активную, крупную величину, устрашит остальных, произведет несомненно более крупное впечатление, как внутри, так и за границей, не требует такого большого количества жертв с нашей стороны и вполне оправдает потери…

…Не надо закрывать глаза и на трудности. 15 дней, потраченных мною бесплодно на розыски Б., или кого-либо из крупных, являются этому доказательством… Главное, что требуется создать, — это наводчиков-осведомителей в самом СССР, тк. кк. своими средствами, путем наружного наблюдения, достигнуть успеха слишком трудно и рискованно. Можно провалиться без пользы. Затем нужна другая конструкция бомб — для взрыва на удар.

Из кого и как вербовать наводчиков — это вопрос сложный и подлежит разработке. Самое простое — это привлечь за границей новых надежных людей, еще неизвестных ГПУ, имеющих в России подходящих родственников, и с соблюдением всей осторожности перекинуть их на время туда, дать им возможность столковаться, выяснить возможности и установить связь. По получении нужных сведений от наводчиков, перебрасывать двухтрех метателей с бомбами, направляя их на указанный след. Объектом выбирать только крупных „вождей“, или же собрания, на которых бывают видные коммунисты. Вариаций такой схемы может быть бесконечное число. Главные условия: ячейковая система организации, объединенная лицом, находящимся за границей, и твердость лиц, идущих туда, дабы они ни в коем случае не сдавались живыми».

Больше актов белого террора в СССР не было. Но и после всех неудач и напрасных жертв идея террора не умирала в эмиграции и дожила до середины тридцатых годов.

Второй «Трест»

Кутепов тяжело переживал неудачи и гибель верных делу людей. После саморазоблачения «Треста» эмигранты начали терять веру в возможность успешной борьбы с коммунизмом. Иссякали и без того небольшие средства, бывшие в распоряжении Кутепова. Уже в 1927 году он помышлял о поступлении рабочим в столярную мастерскую.

В декабре того же 1927 года в Москве состоялся XV съезд ВКП(б), вынесший решение о коллективизации сельского хозяйства. Наметился решительный перелом от ленинского нэпа к сталинскому строительству социализма в одной стране. Насильственная коллективизация, ставшая сплошной во второй половине 1929 года, вызвала отчаянный и ожесточенный отпор многомиллионного крестьянства. В деревне кипела неравная борьба безоружного крестьянства с карательными отрядами ОГПУ.

События в России взволновали эмиграцию и подогрели активистские настроения в ее организациях. Борьба с коммунизмом, всегда почитавшаяся у активистов священной, на сей раз особенно оправдывалась новыми страданиями народа.

Наряду с РОВСом, крупнейшей организацией умеренного, непредрешенчески-монархического толка, действовала демократическая группа, объединившаяся вокруг журнала «Борьба за Россию». Возглавлял эту группу бывший народный социалист Сергей Петрович Мельгунов, автор ценных исторических трудов о русской революции.

Прямого отношения к работе кутеповской организации группа Мельгунова не имела. Но от начальника канцелярии Кутепова, князя С. Е. Трубецкого, Мельгунов получал информацию о России и через людей Кутепова переправлял в Россию небольшое количество экземпляров журнала «Борьба за Россию».

В июне 1928 года к Мельгунову пришел знакомый по Петербургу адвокат Н. Он рассказал, что прибывший из России человек хотел бы встретиться с Мельгуновым. Посредником, устраивавшим встречу, был генерал Павел Павлович Дьяконов, бывший русский военный атташе в Лондоне, официально принадлежавший к течению монархистов-легитимистов. Мельгунов согласился, и вместе с единомышленником, Петром Яковлевичем Рыссом, в назначенный день приехал на квартиру Дьяконова.

Гостем из России оказался бывший царский военный юрист, полковник Александр Николаевич Попов. Он поведал Мельгунову, что в России существует подпольная организация. За границей эту организацию представляет генерал Дьяконов. Организация хотела бы расширить свои связи с эмигрантскими политическими кругами, особенно с журналом «Борьба за Россию», платформа которого ей кажется наиболее подходящей для современного положения в России. Кроме того, Попов настоятельно просил Мельгунова устроить ему свидание с Кутеповым.

Согласившись на встречу с Поповым, Кутепов отклонил какое бы то ни было посредничество со стороны Дьяконова, которому он не доверял. Беседа Кутепова с Поповым состоялась в ресторане в присутствии близкого к Мельгунову общественного деятеля Михаила Михайловича Федорова.

С Поповым Мельгунов договорился об адресах, по которым следовало отправлять в Россию антикоммунистическую литературу. В дальнейшем у Мельгунова завязалась переписка с «Кузьмой» — Поповым. Письма от «Кузьмы», посылавшиеся на разные адреса в Париже, приходили из Москвы аккуратно. Мельгунов считал, что советская цензура не могла не обратить внимания на эту странную переписку. Не удовлетворяли его и адреса с явно вымышленными фамилиями, которым нужно было посылать журнал «Борьба за Россию». Между тем сведения от «Кузьмы» подчас бывали интересными и важными. 24 сентября 1928 года «Кузьма» писал о взрыве бомбы на Лубянке, брошенной 6 июля Радковичем и Мономаховым:

«Известно лишь из рассказов от случайных очевидцев, что взрыв был силен… выяснилось, что один из покушавшихся был убит на месте, а другого поймали в 25–30 верстах от города по линии Серпуховского шоссе… поимка террористов была произведена настолько быстро, что у некоторых возникает вопрос — не знало ли ОГПУ о предстоящем взрыве… событие 6 июля не вызвало особенных толков или каких-либо повышенных настроений… Конечно, если бы взрыв сопровождался убийством ответственных руководителей ОГПУ, то это неизбежно вызвало бы эффект и могло, до известной степени, всколыхнуть массы и явиться некоторым толчком политической активности их… проводимый внутренними российскими силами террор на селе, в казачьих и горских районах, в глухой провинции против местных работников, чекистов, селькоров и пр. более понятен широким русским массам, воспитываемым в здоровом национальном направлении, подрывает наглядно и убедительно престиж советской власти и является стимулом для активности русского движения»…

15 декабря 1928 года «Кузьма» писал Мельгунову:

«Мы — противники всякой иностранной интервенции и уверены, что свергнуть большевиков может только красная армия с крестьянством… мы уверены, что террор против чекистов, милиции др. должен встретить явное сочувствие населения. Вообще же индивидуальный террор мы считаем допустимым лишь в случае, если террорист бьет по заранее намеченной цели, и когда террористический акт в каждом отдельном случае оправдывает себя в глазах населения сов. России»…

Особенно ободряющим было письмо «Кузьмы» от 25 апреля 1929 года:

«Политическая обстановка в СССР обострилась до такой степени, что сейчас мы находимся накануне полосы открытых действий населения против большевизма… Три года назад мы еще не думали об открытых боях, сейчас же они стоят на очереди дня, и не столько благодаря деятельности нашей организации, сколько ввиду огромного подъема народной антибольшевицкой стихии. В 1929 г. мы намерены впервые ударить по чужим рукам. Боевой план действий разработан нами объективно и достаточно серьезно… Ввиду серьезности момента мы настаиваем на выполнении Вами следующих мероприятий:

1) создание нелегального перехода на одной из границ северо-запада или же на границах юго-запада России;

2) посылки к нам через созданный переходный пункт Вашего представителя, пользующегося Вашим полным доверием и имеющего опыт нелегальной работы;

3) представитель, командированный Вами, должен иметь образцы литературы, выпускаемой за границей русской националистической эмиграцией и сепаратистами, и должен располагать достаточными информационными данными о положении в Европе;

4) мы желали бы видеть представителя, достаточно компетентного и правомочного делать разработки тактики борьбы… Его приезд мы намерены использовать также для подкрепления точки зрения части членов штаба, считающих уже возможным… приступить к первым боевым выступлениям… Ваш представитель может получить богатый информационный материал… Этот материал поможет Вам вести сильнейшую кампанию по объединению национальных сил эмиграции на платформе борьбы за Россию. В Вашем лице мы видели и видим до сих пор тот центр, который обязан взять на себя объединение русской молодежи — точнее российской эмиграции…»