Доннерджек - Роджер Желязны

– Мне помогала местная Хранительница, – пояснил он. Доннерджек присел рядом с ним.

– Хочешь с ней познакомиться?

– Может быть, позднее, хотя время – один из параметров, которые я включил в мою теорию поля.

– Милое старое время, мой друг и Немезида, – со вздохом проговорил Рис. – «Образ вечности» – так назвал его Дэвид Парк в своей монографии. Он обозначил Время I – время термодинамики, которое действует вполне определенным образом, и Время II – субъективное, человеческое. Парк написал книгу как раз перед появлением теории Хаоса. Ему следовало подождать несколько лет. Однако его идеи все равно производят сильное впечатление. Автор был философом и физиком, и его выводы во многом верны – учитывая, насколько он продвинулся.

– Ты хочешь сказать, что он продвинулся недостаточно далеко?

– Он не мог поработать с Вирту – как мы с тобой.

– Но физика в Вирту носит случайный характер.

– Из-за своего будто бы искусственного происхождения Вирту служит прекрасным полигоном для различных аномалий.

– Я рад, что ты так считаешь – значит, ты не забыл о работе Веркора, посвященной идеальной текучести. Рис приподнял бровь.

– Веркор ошибается. Если бы у меня было время и желание, я бы опроверг его выкладки в печати. Уверяю тебя, Вирту подчиняется универсальным принципам. Впрочем, я сомневаюсь, что успею высказать свое мнение.

– Ты все эти годы продолжал работать?

– Разумеется. Только не публиковал статьи. Ты получишь мои записи, если на сей раз мне не удастся выкрутиться. Я оставил инструкции.

– Хорошо. Но я бы предпочел, чтобы ты выкрутился. Мне и в голову не приходило, что ты в такой хорошей форме…

– Нельзя судить по внешнему виду.

– Я говорю о состоянии интеллекта. Какие у тебя шансы на удачный исход?

– Я не собираюсь биться об заклад – дурная примета, – ответил Рис. – У статистиков не принято заключать пари. А зачем тебе?

– Я бы с удовольствием снова поработал с тобой. Рис рассмеялся:

– Джон, ничего не выйдет. Скорее всего сейчас проходят последние часы моей жизни. Как я уже говорил, тебе останутся все мои труды. А на большее не рассчитывай.

– Тогда разреши мне задать такой вопрос: насколько хорош Центр врачебного искусства?

– До сих пор им удавалось меня вытаскивать. Несколько раз. Не могу не замолвить за них словечка.

– Я просто подумал, что буду счастлив предоставить возможности Института Доннерджека в твое распоряжение – вне зависимости от того, будешь ты со мной работать или нет.

– Ты всегда был щедрым человеком, Джон, но, боюсь, что мне это уже не поможет.

– В подобных делах ничего нельзя утверждать определенно. Не забывай, мой фонд в свое время серьезно занимался медицинскими проблемами. Позволь мне поискать способ передать в Центр мою базу данных – и посмотрим, что получится. Если ничего не выйдет, хуже ведь не будет. А вдруг получится?

– Ладно. Тогда давай, не будем тянуть.

– Договорились, – кивнул Доннерджек и щелкнул пальцами.

Из-за валуна появился мужчина в смокинге.

– Вызывали, сэр?

– Ну и зачем такой строгий костюм?

– Извините, прошло так много времени.

– Да уж, не говоря уже о том, что обычно на связь с тобой выходили другие.

Неожиданно смокинг на стоящем перед ними человеке превратился в шорты цвета хаки и спортивную рубашку.

– Отлично, – заявил Доннерджек, – я хочу, чтобы ты обсудил кое с кем парочку медицинских вопросов.

– Неужели? О ком идет речь?

– Эйон из Центра врачебного искусства.

– А, Сид. Я познакомился с ним, когда он только начал функционировать. Именно он первый назвал меня Парацельсом.

– Ты шутишь!

– В мои времена эйону шутить не полагалось – дурной вкус. Если, конечно, ты не являлся профессионалом в своем деле.

– Ты и И. И. Эйлс, видимо, принадлежите к одному поколению. Что ты о нем думаешь?

– Что я могу сказать о первом комедианте среди эйонов? Он был велик. Я его знал.

– Почему его изолировали?

– Считалось, что он отвлекал других эйонов от работы. Они повторяли его шутки снова и снова. – Заведомая ерунда, учитывая, сколько различных операций вы в состоянии производить одновременно.

– Конечно…

– Приветствую вас, джентльмены, – заявил франтоватый тип с карими глазами и короткой бородкой, на котором отлично сидел модный коричневый костюм. – Доктор Джордан, с вами я знаком лично, а с доктором Доннерджеком – по его книгам и статьям. Как поживаешь, Парацельс?

– Отлично.

– У меня создалось впечатление, что в прошлом вы работали вместе, – вмешался Доннерджек. – Вы не могли бы проверить, насколько совместимы ваши возможности в настоящий момент?

– Не уверен, вправе ли я осуществить подобную процедуру, – сказал Сид.

– Парацельс, тебе позволено раскрыть свои базы данных, – быстро проговорил Доннерджек. – Подготовься, а я пока свяжусь с боссами Сида.

– Я сам об этом позабочусь, – вмешался Рис.

– Ладно.

Парацельс и Сид поклонились и исчезли.

– Останься со мной, Джон, – попросил Рис. – Я чувствую, что скоро все решится.

– Конечно.

– Ты когда-нибудь видел муар?

– Да, – При каких обстоятельствах?

– Когда умерла девушка, которая впоследствии стала моей женой.

– Которая впоследствии стала твоей женой?

– У нас был довольно странный роман... в результате мне довелось познакомиться с муаром.

– Временной парадокс?

– Пространственный.

– Как тебе удалось его создать?

– А я ничего особенного не делал. Просто посетил место, которое носит название Непостижимые Поля, и попросил Танатоса вернуть мне любимую.

– Ты, должно быть, шутишь. Такого места не…

– Существует, не сомневайся. Я ее забрал оттуда. Однако нам пришлось возвращаться по очень странной дороге. И наша История на этом далеко не закончилась.

– Расскажи.

– Хорошо. Расскажу, пока мы ждем.

То, что он поймал блокнот, не являлось счастливой случайностью. Артур Иден изучал свои новые способности в течение недели и обнаружил их достоинства и недостатки. Теперь он совершенно точно знал, что виртуальная сила реальна. Артур снова и снова проводил эксперименты, продолжая размышлять о том, как поступить со своим открытием. Ему казалось, что разумнее всего сохранить его в тайне. Если рассказать элишитам о том, что он овладел телекинезом, на нового прихожанина обратят самое пристальное внимание, а он сомневался, что личность Эммануэля Дэвиса выдержит серьезную проверку.

Однако, прекрасно понимая, что нужно сделать в целях безопасности, Артур Иден очень быстро сообразил, что примет не самое умное решение – расскажет все вышестоящим элишитам, чтобы посмотреть на их реакцию. Он попытался обосновать свое поведение чисто научным интересом – исследование должно быть максимально полным, – хотя в глубине души знал, что существует другая, куда менее благородная причина.