И у крокодила есть друзья - Игорь Акимушкин

Токующий золотой фазан, тоже важно вышагивая вокруг самки, посматривает на нее поверх пышного воротника, словно кокетка из-за веера, да еще подмигивает для большего эффекта своим янтарным глазом.

Гималайский монал токует сначала боком к самке, потом — к ней передом, вдруг быстро вертится на месте, рассыпая вокруг многокрасочные вспышки своего «металлического» оперения.

Фазан аргус ухаживает за подругой очень живописно: сначала церемониальным маршем приближается к ней по спирали. Затем вдруг внезапно раскидывает, словно расписной зонт, огромные крылья, на которых блестят, переливаются, как звезды на небе, яркие глазчатые пятна. За них птицу и прозвали аргусом в честь стоокого героя древнегреческих мифов.

Эти красочные сцены соблазнения разыгрываются по утрам в девственных лесах Суматры и Индокитая, на заросших папоротниками прогалинах, которые, когда старый аргус умрет, переходят в единоличное владение к какому-нибудь из его сыновей.

Самые необычные, пожалуй, токовые позы и движения у великолепных родичей наших ворон — райских птиц, которые живут в лесах Новой Гвинеи и близлежащих островов.

Большая райская птица, усевшись на ветке высокого дерева, открывает представление громким и хриплым криком. Потом, опустив голову, приседает все ниже и ниже, раскачивается вправо-влево. Трясется все энергичнее, распускает крылья, мелко дрожит. Переливаясь, струятся вниз огненные каскады тонких волосовидных перьев, украшающих ее бока. Вдруг изгибается она вниз, совсем опускает крылья и вздымает на боках, словно знамя, свои оранжевые перья-волосы. Замирает в этой позе на одну-две минуты, потом не спеша складывает взъерошенное «знамя».

Другие райские птицы объясняются в любви еще более экстравагантно: после тряски на суку вдруг повисают вниз головой, рассыпав над собой переливчатые волны сказочно красивого оперения, и стоически висят в сей противоестественной позе, заставляя возлюбленную млеть от восторга.

Ее чувства легко понять, потому что токование райских птиц, особенно когда в одном месте собирается около десятка этих эквилибристов, действительно очень красивое зрелище.

Из всех птичьих танцев, которые разыгрываются в наших лесах по весне (а иногда и осенью), наиболее сценичная программа у журавлей. Танцуют, по-видимому, все журавли, но лучшие из них плясуны — красавки. Обитают они на Украине, в прикаспийских степях и в южной Сибири.

Сразу, как только прилетят в наши края, журавли выбирают ровное и сухое место. На утренних зорях и по вечерам собираются на нем все гнездящиеся в округе журавли: и самцы и самки. Встают в круг, иногда в два, иногда в три ряда. В центре круга — свободная площадка для танцев. На нее выбегают то одни, то другие птицы и пляшут, уморительно приседая и подпрыгивая. Кланяются, распускают и складывают крылья, вытягивают длинные шеи, надувают зобы и сами себе аккомпанируют трубными криками.

Вдоволь наплясавшись, возвращаются в круг, и новые танцоры выбегают на арену.

Неизвестно, однако, замечает советский зоолог Александра Михайловна Судиловская, танцуют ли у журавлей самки? Или это привилегия самцов, а самки лишь стоят в кругу, в толпе зрителей?

Танцы маньчжурского журавля изучены лучше.

Журавль этот — белоснежно-белый с черной шеей, черными концами крыльев и красной шапочкой — сам по себе очень красив, а когда танцует, то у зрителей, говорят, просто дух захватывает. Недавно его танцы подробно описал, снабдив описание прекрасными фотографиями, американский натуралист Стюарт Кейт.

Маньчжурский журавль гнездится на болотистых равнинах Маньчжурии и Хоккайдо, а у нас в Уссурийском крае и, возможно, местами по Амуру. Он всюду редок (в Японии, например, сохранилось сейчас лишь около двухсот танчо — так японцы называют этих птиц).

Как и другие журавли, танчо всегда готов сплясать, но в январе, феврале и марте он танцует особенно много и хорошо.

Танцуют журавли и парами и всей стаей.

Парный танец — такой. Обе птицы (у танчо самца и самку по внешности невозможно различить) вдруг прерывают на время охоту за лягушками и поворачиваются друг к другу. Одна из них начинает кланяться: вытягивает шею к партнеру, слегка выгнув ее дугой вниз. В этой чувственной позе голова и шея журавля легонько покачиваются вверх-вниз, вверх-вниз. Затем птица хлопает крыльями и танцующим шагом прохаживается вокруг. С каждым новым поворотом темп нарастает. Вот обе птицы, встав тет-а-тет, прыгают вверх, хлопая крыльями. В прыжке левая нога — она держится слегка выше, чем правая, — энергично лягает воздух. В апогее прыжка — высотой он бывает метра два — птицы разбрасывают крылья, и кажется, что они какое-то мгновение плывут в воздухе. Иногда, подскочив особенно высоко, журавли совершают «танцевальный полет»: бок о бок медленно и изящно планируют вниз и приземляются метрах в сорока от того места, где поднялись в воздух. Обычно после этого кончают танцевать, отряхиваются и снова деловито ищут лягушек.

В танцах маньчжурских журавлей есть еще три интересных «па». Танцуя, они часто хватают клювами с земли разные мелкие предметы — прутики, сухие былинки, зерна или даже обрывки бумаги и подкидывают их в воздух. Второе «па»: танцор прыгает спиной к партнеру, раскинув как можно шире крылья. Тогда хорошо видна их черная оторочка — отличный контраст к белому оперению журавля.

Иногда птицы замирают, одна перед другой, вытянув вверх шеи и прижав клювы к груди, словно лошади в тугом сборе. Так показывают они красные шапочки на темени. Крылья у них слегка приподняты. Затем поднимают и головы, так что клювы смотрят теперь в небо, и пронзительно кричат.

Обычно же хореографические дуэты совершаются в полной тишине. Но когда танцует вся стая, журавли подбадривают себя криками.

Если какая-нибудь птица кивками приглашает партнера на бал, другие танчо, мирно пасущиеся на болоте, часто окружают их и тоже начинают прыгать. Иногда танцует сразу целая дюжина журавлей. Одни исполняют весь танец, другие разрешают себе лишь несколько ленивых прыжков, третьи стоят и смотрят, четвертые, наконец, собирают в поле зерна или чистятся без всякого внимания к танцорам — эти обычно разгуливают по луговине далеко от танцоров. Те, что поближе, не могут удержаться, чтобы не сплясать. «По-видимому, — пишет один зоолог, — на журавлей танец действует так же заразительно, как на нас смех».

Танцевальному искусству молодым журавлям не приходится учиться у стариков, они рождаются «обученные», с полным знанием всех фигур и пируэтов. Живший в неволе крошка журавленок, пишет Кейт, пяти дней от роду умел уже выделывать журавлиные батманы — прыгал вверх, лягая ногой. А также кланялся и подбрасывал к небу разные предметы. Он никогда не видел, как танцуют другие журавли.

Токующие птицы в своих странных телодвижениях и в паузах между прыжками, замирая на миг, принимают разные позы, часто уморительные, но всегда необычные и хорошо заметные.

Эту цель они и преследуют — обратить внимание самки. У многих животных позы ухаживания не сопровождаются танцами, а сами по себе, своими собственными выразительными средствами сигнализируют о чувствах самца. Это так называемые привлекающие позы.

Иногда самка тоже особым движением (как колюшка поклоном) показывает, что предложение самца принято, и он может рассчитывать на взаимность.

Самка кулика шилоклювки скрепляет «брачный договор» с самцом особым символическим жестом: нервно чистит клювом свое отлично уже вычищенное оперение. Это ее своего рода «подпись» под брачным предложением, которое самец преподносит ей в виде токового ухаживания.

Другая, гораздо более обширная группа сигнальных поз преследует цель совсем иную — предупреждение нападения. Угрожающие позы животных нам хорошо знакомы. Это вытянутые шеи гусей (они еще и шипят притом, раскрыв клювы), прижатые уши лошадей и кошек, оскал собачьей морды, косящий глаз и устрашающе опущенные вниз рога быка. Почти у каждого зверя и птицы есть своя угрожающая поза. Есть они и у некоторых рыб, у многих ящериц и змей.

Кобра раздувает тарелкой шею. А гремучая змея «гремит» погремушкой. Природа приделала ее на конце хвоста змеи, похоже, с единственной целью: по старому доброму обычаю («Иду на вы!») предупреждать всех вокруг о злых намерениях ядовитой гадины.

Индейцы, впрочем, уверяют, что, если гремучая змея замышляет недоброе, она не трещит, а нападает без предупреждения.

А одна американская неядовитая змея, когда ее хотят схватить, скручивает заднюю половину тела штопором, а переднюю поворачивает красным брюхом вверх.

Поза у нее получается столь нелепая, что пропадает всякая охота приближаться к эксцентричной рептилии на расстояние, которое не может гарантировать надежной безопасности.