Граф Кавур. Человек, который создал Италию - Алексей Васильевич Бабина

глобальные масштабы, Кавур также начал задумываться об участии Пьемонта в войне. Игнорировать настойчивые просьбы Парижа и Лондона в такой ситуации значило навлекать проблемы в будущем. С другой стороны, и быстрое окончание войны ставило много проблемных вопросов. Пьемонт просто мог не успеть воспользоваться международным кризисом в своих интересах.

В условиях дефицита бюджета и экономической стагнации Кавур попытался занять деньги у Великобритании. Он считал необходимым стимулировать хозяйство королевства и продолжать укреплять армию и крепости на границе. Неприятное удивление вызвало нежелание иностранцев вкладывать деньги в Пьемонт. Тогда глава кабинета разместил государственный заем на 35 миллионов лир на внутреннем рынке[238]. Сделка успешно была закрыта, что свидетельствовало о появлении нового класса собственников и бизнесменов за последние годы реформ.

Однако Кавура продолжала смущать политика заигрывания Франции и Англии с Австрией. Французский министр иностранных дел Друэн де Люис и британский Джордж Вильерс, граф Кларендон, придерживались мнения, что присоединение Вены к союзникам гораздо важнее, чем присоединение других стран. Австрийская империя могла стать ключевым фактором в быстрой победе над Россией. Поэтому союзники предупредили Пьемонт о недопустимости каких-либо стычек в Северной Италии и проблем для империи Габсбургов. Более того, у Наполеона III родилась даже мысль не только гарантировать Австрии сохранность ее владений в Италии, неприкосновенность Тосканы и Пармы, но и разрешить австрийцам занять важнейшую сардинскую крепость Алессандрию, если Пьемонт не предоставит войск союзникам.

В этой связи Хадсон в разговоре с Кавуром сообщил, что англичане получили конфиденциальные сведения из Флоренции, Рима и Неаполя, что Сардиния намеревается воспользоваться первым же благоприятным моментом и объявить новую войну за объединение Италии. Кавур категорически отверг предположения британцев и сообщил, что правительство могло бы убедить короля послать в союзные войска отряд сардинцев численностью 14–15 тысяч бойцов. Хадсон приветствовал слова премьер-министра и попросил представить официальное подтверждение.

Правда, вскоре выяснилось, что правительство Пьемонта единодушно выступило против участия в войне. Эта позиция аргументировалась следующими доводами: вооруженные силы не готовы к боевым действиям, страна без войск перед лицом Австрии или революционеров останется беззащитной, тяжелое положение с финансами, нет четких и ясных оснований для объявления войны России.

Кавур довел до сведения британского и французского послов позицию правительства, но заверил, что лично он стремится к союзу с Англией и Францией. Проблема заключалась в том, что итальянцы могут осуждать Пьемонт за то, что сардинцы станут союзниками не только англичан и французов, но и их заклятых врагов — австрийцев.

В начале июня 1854 года Виктор Эммануил II в разговоре с герцогом де Гишем заявил, что идея отправки 15 тысяч солдат в распоряжение союзников принадлежит ему, а не Кавуру. Если бы он мог себе позволить, то снарядил бы даже 30 тысяч, не задумываясь об Австрии. «В конце концов, мы должны что-то делать. Если мы не пойдем на Восток, то все эти революционные крикуны заставят нас совершить грубую ошибку в Италии»[239], — подчеркнул король. И еще добавил, что решающий голос имеют только он и Кавур, но если надо, то он готов поменять кабинет министров.

Герцог де Гиш проинформировал о своей беседе с королем Наполеона III, а Хадсон — графа Кларендона о личной приверженности Кавура к союзу.

Летом — осенью 1854 года продолжалась союзная политика уговоров Австрии вступить в войну. Вена хитро дрейфовала в сторону Парижа и Лондона, но посылать войска не спешила. «Нежные слова, которые лорд Абердин сказал Австрии, — писал в эти месяцы Кавур, — не доставили мне особой радости. Я уповаю на Бога, чтобы Наполеон не стал заигрывать с проклятыми нашими врагами»[240].

В этот период союзники даже желали прекратить разговоры сардинцев о секвестре имущества итальянских эмигрантов и нормализовать отношения между Австрией и Пьемонтом. Кавур отрицательно относился к этим предложениям.

* * *

Тем временем наступила суровая зима 1854/1855 года. Быстрой победы не получилось. Англо-франко-турецкие войска столкнулись с мощным сопротивлением и завязли в Севастополе. Их косили болезни и холода, потери от которых превышали боевые. Французы были недовольны недостаточной помощью британцев, поскольку основная тяжесть войны легла на плечи Парижа. Британское общество негодовало по поводу неготовности армии, мизерными достижениями и второстепенной ролью в качестве союзника. Все это подтолкнуло к откровенной вербовке наемников в европейских странах. Англичане были готовы платить любому, кто мог предоставить солдат для тяжелой войны с Россией.

Позиция Австрии становилась все более и более весомой и определяющей. Вена не спешила раскрывать свои объятия союзникам: она заключила договор с Османской империей, Королевством Пруссия, оккупировала княжества Молдавию и Валахию. Но в конечном итоге австрийские дипломаты понимали, что их линия поведения весьма уязвима. Отношения с Россией испорчены, Пруссия помогать не будет, Пьемонт враждебен, Франция и Англия могут покончить с войной и тогда их недовольство Веной может дорого обойтись.

2 декабря 1854 года Австрия заключила союзный договор с Англией и Францией, в соответствии с которым союзники обещали Вене помощь в случае вступления в войну с Россией. Более того, Лондон и Париж делали все возможное, чтобы обезопасить позиции Австрии в Северной Италии[241]. Австрийское правительство даже рассматривало возможность участия в войне, и в этом случае западные державы давали понять Турину, что не потерпят каких-либо поползновений в сторону австрийских владений в Италии или революционных выступлений.

Эта новость стала неприятным сюрпризом для правительства Пьемонта. Любое укрепление позиций Австрийской империи делало малообещающим перспективы борьбы с ней. Другое дело, что, несмотря на все уговоры и посулы Франции и Англии, Вена так и не объявила войну России и не приняла непосредственного участия в боевых действиях против бывшей страны-благодетельницы. И в этом, по мнению Кавура, заключался шанс Сардинского королевства. Теперь предстояло действовать.

13 декабря 1854 года в Турин пришло два письма от лордов Джона Рассела и Кларендона с призывом к Пьемонту присоединиться к союзникам. Британцы заявляли, что готовы нанять до 25 тысяч сардинских солдат[242]. Кавур созвал кабинет министров, который проголосовал за присоединение к англо-французскому альянсу. При этом глава кабинета резко выступил против сдачи солдат в наем[243]. Пьемонтцы будут сражаться не за деньги и чужие интересы, а только за свои собственные.

В качестве условий участия в союзной коалиции сардинцы выдвинули требования, которые заключались в том, что Великобритания одолжит два миллиона фунтов стерлингов, Англия и Франция обязуются оказать давление на Австрию с целью отмены закона о секвестре, союзники должны пообещать, что на мирных переговорах будут учтены интересы Сардинии и обсуждено состояние дел в Италии. «К последним условиям, которые были секретными, — пишет Тейер, —