Эльфийка и охотник: Дело Аптекаря (СИ) - Славина Элен

— Хм… странный вопрос деточка, у тебя в руках то самое снадобье, что развяжет язык любому, поверь мне. — Подмигнула старая эльфийка.

— Бабушка, но это же Жмунь. Я не могу с ним так поступить, после того, что он сделал для меня. — Мариэль отчаянно посмотрела на Глиндменель и демонстративно тяжко вздохнула.

— Понимаю. Мамондики, слишком ценные зверьки, чтобы спаивать их настойкой Истины. — Встав со стула, бабушка подошла к небольшому навесному шкафу и вытащила оттуда початую бутылку эльфтвейна.

— Нет! — Замахала руками эльфийка. Только не это. — Не трепыхайся, дорогая. Ты не знаешь главного! — Засмеялась бабуля Глиндменель. Они по эльфтвейну с ума сходят и готовы сделать, что угодно ради стаканчика знаменитого эльфийского напитка. На, вот держи! Только много не давай, а то они впадают в безумства от большой дозы эльфтвейна.

— Бабушка, ты думаешь, поможет? — Неуверенно произнесла Мариэль и нахмурилась.

— Не сомневайся даже. Иди. Времени почти не осталось. Не забудь зайти к матери. Она ждет тебя, чтобы попрощаться. — Бабушка села за стол, посмотрела в ступку и удовлетворенно кивнула. — Молодец, идеальное снадобье вышло. Соберу тебе в дорогу несколько пузырьков. Потом спасибо скажешь! Иди, иди.

Мариэль взяла бутылку с голубоватым зельем и отправилась к Жмуню. Необходимо было разговорить беднягу любым доступным способом.

Войдя в комнату, она увидела, что Мамондик устроился на её кровати и уснул, подняв лапки вверх. Его хоботок мирно лежал рядом и странно подергивался, издавая еле слышно сопение, похожее на храп. Улыбнувшись такому очаровательному видению, она подошла к зверьку и погладила его мягкую спокойную шерстку.

— Жмунь, проснись! Слышишь меня?

Медленно открыв красные уставшие глаза, Жмунь гневно посмотрел на Мариэль и повернулся на другой бок.

— Ну что ж. Воспользуемся бабушкиным средством. — Откупорив зубами пробку, она выплюнула её на пол и налила в кружку голубого пойла.

Аромат эльфтвейна словно туманом накрыл эльфийку и приблизился к хоботку Жмуня. Зашевелившись и снова открыв глаза, Мамондик несколько раз моргнул и поднял голову.

— Работает! — Воодушевленно произнесла эльфийка и поднесла к мордочке Жмуня кружку.

Схватив ее цепкими лапками, Мамондик начал лакать эльфтвейн с таким ярким причмокиванием, что голубая жидкость летела в разные стороны. Допив до конца, Мамондик высунул довольную мордочку из кружки и его хоботок задёргался от удовольствия.

Посмотрев на Мариэль влюблёнными глазами, Жмунь произнёс:

— Виктор в опасности. Его схватили и посадили в тюрьму. Кажется, его готовят к казни. Вот!

— Что?! — крикнула на зверька эльфийка.

— Это мне сообщил его пёс, Илот, тот самый, кого я вытащил с того света. Теперь мы с ним братья! — Пропищав радостную новость, Жмунь собрал хоботком голубые капли эльфтвейна с одеяла и улыбнулся так, как могут только Мамондики.

Заметив, что Мариэль не двигается и стоит с раскрытым ртом, Мамондик придвинулся поближе к эльфийке и аккуратно кольнул ей руку одной из своих иголок. Издав вопль, Мариэль потерла покрасневшее место и хмуро посмотрела на зверька.

— Больно! Ты уверен, что все так и есть?

— Нет! Это же мне сообщил пёс. А они ненадежные посыльные. Но что есть, то есть. Чтобы узнать, что на самом деле произошло с твоим возлюбленным, надо собираться в дорогу, иначе мы опоздаем.

Изабелловая Эдолина стояла рядом с высоким худощавым эльфом и ела из ладоней кусочки розовых яблок. Лошадь аккуратно пережевывала принесенные вкусности и выдавала хриплое ржание. Она ждала, как и все те, кто собрался у королевского шалаша.

Мариэль спускалась по винтовой лестнице, цепляясь пальцами за обтянутые плющом перила. Они не хотели отпускать её, словно что-то чувствовали, но сказать не могли.

Посмотрев на стоящих у королевского шалаша эльфов, ей стало нехорошо: мурашки пробежали по рукам, подняв тонкие волоски. Ноги окаменели и перестали слушаться. Вцепившись крепче в перила, Мариэль остановилась на ступеньках и замерла. Казалось, что воздух стал плотным и густым, что не возможно было вдохнуть. На мгновение показалось, что будет лучше вернуться к себе в комнату и спрятаться под плотным одеялом.

Зачем они все пришли? Им что нечем больше заняться? Стоят и смотрят на меня, кажется, даже не моргают. Видимо, боятся пропустить что-то важное.

Дедушка Друлаван улыбается и обнимает рядом стоящую дочь Иелению.

Хорошо, что они помирились и снова стали семьёй, как много лет назад. Только вот для этого пришлось заплатить очень высокую цену. Иеления когда-то убегала из родной деревни с любимым человеком, наплевав на условности и получив проклятие от короля. Могло ли это повлиять на то, что мой отец вскоре погиб, а через несколько лет и сестра отправилась следом за ним.

Проклятие короля эльфов высказанное на эмоциях и брошенное в сердцах могло сотворить, что угодно. И думаю даже бабушкины контрзаклятия не смогли исправить ситуацию.

Винил ли себя дед в случившемся и просил ли прощения у родной дочери, я не знала. Боялся ли он, что проклятие ещё действовало и могло затронуть меня? Думаю да!

Что он мог сделать с этим?

Видимо, ничего. Как и все остальные, хотя. Что я могла знать об этом проклятии?

Прочитать мысли других, у меня пока получалось с трудом. Да и в толпе эльфов это практически было невозможно.

Могла ли я что-то сделать с этим проклятием!? Вероятно! Однажды.

Спустившись, Мариэль коснулась земли и поняла, что это и есть начало, как и возможный конец.

Дедушка Друлаван подошёл к внучке и взял её за руку.

— Пойдём дорогая. Нам нужно попрощаться. Все эти люди, собравшиеся здесь, — король обвел глазами многочисленную толпу, — хотят пожелать тебе удачи и смелости. Они знают, что ты справишься, потому что ты дочь самого Друлавана Второго.

— Да я знаю, дедушка. И я постараюсь сделать то, что предназначено мне судьбой. Отомстить за всех эльфов, которые были убиты так беспощадно.

— Их смерти несправедливы и нечестны. Умереть в бою или от старости, прожив долгую и счастливую жизнь — это мечта истинного эльфа. Но вот так как это произошло с твоей сестрой или с теми, кто выпил эльфтвейна на празднике Богини Луны. Это самая позорная смерть, что может коснуться эльфа. Мы не допустим повторения. Ты это понимаешь, девочка?

— Да, дедушка. Я сделаю, все, что в моих силах. — Обняв старика, она поцеловала его в седую щеку и подошла к бабушке Глиндменель.

Пожилая эльфийка, сохранив свою красоту в голубых глазах и доброй улыбке, погладила Мариэль по щеке и убрала тёмную прядь за ухо.

— Ты все умеешь и со всем справишься. Если кто-то будет говорить обратное, не верь. А будут продолжать, я положила тебе сок корня Переступня Белого — одной капли хватит, чтобы сутки не вставать с горшка. Лить будет из всех щелей, поверь старой знахарке.

Мариэль рассмеялась и забрала сумку у бабушки.

— Я хочу быть такой же, как ты! — прошептала Мариэль и нежно поцеловала пожилую эльфийку.

— Моя дорогая, ты истинная принцесса. Не забывай об этом. Помни, в нас течет благородная кровь древних эльфов, и кто бы, что не говорил тебе — ты внучка эльфийского короля Друлавана Второго и его наследница.

Мариэль подошла к матери и поцеловала ей руки. Неделя, что прошла с кремации Лариэль, состарили Иелению еще на несколько лет. Морщинки стали глубже, волосы еще белее. Холодные руки, непрерывно тряслись и передавали дрожь всему телу.

— Мамочка, как же ты? — Мариэль смотрела на светло-голубые глаза матери и плакала. — Что же ты себя так измучила, родная моя?

Целуя руки и щеки матери, Мариэль не могла поверить, что перед ней стоит жизнерадостная красавица Иеления. Эльфийка, ради которой король Авнустас Третий хотел оставить королеву и свой народ.

— Я в порядке, не переживай за меня. Время излечивает все раны и мои в скором будущем затянуться. Зарубцуются, превратятся в камень, а потом ветер разнесет по земле гранитную пыль. Куда сейчас падают слезы, там появится глубокое озеро. Может, они росой осядут или дождём прольются, все одно! В скором времени окропят землю влагой и новая жизнь начнется заново. — Иеления на мгновение замерла и продолжила.