Победа вопреки Сталину. Фронтовик против сталинистов - Борис Горбачевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Суслопаров немедленно направил свой доклад о состоявшемся историческом событии в Москву, а оттуда уже летела встречная депеша: «Никаких документов не подписывать!» На сообщение о капитуляции 7 мая был наложен запрет. Фамилия генерала из военно-исторической литературы надолго исчезла. Иван Алексеевич был отозван в СССР. Работал в Военно-дипломатической академии, являлся начальником курса. Умер 16 декабря 1974 года в Москве, похоронен на Введенском кладбище. Добавлю: генерал Суслопаров в Реймсе совершил подвиг, не думая о дальнейшей своей судьбе.[57]
Есть и иная версия, позвольте ее привести.
Как уже отмечалось, реймский протокол от СССР подписал руководитель русской военной миссии при штабе союзников генерал-майор И. А. Суслопаров. Ему якобы не удалось при этом связаться с советским Верховным командованием. У меня лично это вызывает сомнение. Никогда бы генерал-майор без санкции Москвы не подписал бы документ такой значимости. К тому же в Москву об этом событии сообщил Эйзенхауэр, который упомянул в своем письме Суслопарова. Вероятно, Сталин для видимости обозначил недовольство Суслопаровым, а затем позвонил в Берлин Вышинскому и сообщил ему, что не имеет претензий к этому генералу. В сентябре 1945 года Суслопаров был отозван в Москву и назначен на довольно высокую должность, с повышением по службе: начальником Высших разведывательных курсов Красной Армии. В 1950 году — снова повышение. Его назначают начальником разведывательных курсов в Военно-дипломатической академии. Следовательно, кроме всего прочего, он был разведчиком весьма высокого ранга при Ставке Эйзенхауэра. Следует учесть, что многие военные деятели после войны были либо уволены со службы, либо назначались со значительным понижением. Так что Суслопаров отнюдь не был наказан за подписание Акта о капитуляции в Реймсе, а, как говорится, «совсем наоборот». Сталину нужен был предлог, чтобы не признать Акт, подписанный в штабе Эйзенхауэра, окончательным. Он страстно желал, чтобы это событие произошло в поверженном Берлине и чтобы главную подпись под документом о капитуляции поставил советский маршал Г.К.Жуков.
Руководитель СССР предложил отложить объявление о капитуляции фашистской Германии на 19:00 по московскому времени 9 мая 1945 года. Вечером 7 мая, когда в западных столицах толпы народа уже отмечали пока еще не объявленную официально победу, в Москве состоялся праздничный концерт. Ожидали, что именно там последует официальное сообщение о Победе. На мероприятие были приглашены американский и британский послы Дж. Кеннан и Ф. Роберте. Но оказалось, что концерт посвящен не Победе, а 40-летию изобретения радио Поповым. По поводу этих событий через полвека Ф. Роберте писал: «В середине вечера мы с Дж. Кеннаном подошли к Вышинскому и сказали ему: «Мы не имеем ничего против вашего мистера Маркони, но у вас есть более серьезный повод для празднования». С тем мы и покинули зал….»
Западные союзники были более покладисты, чем Сталин. Поэтому без особых уговоров они пошли навстречу просьбе советской стороны.
Утверждение третье. Фалин обвиняет союзников в неучастии в Параде по случаю Победы над гитлеровской Германией, видя в данном факте первые признаки раскола. Вот как объясняет свое поведение Эйзенхауэр: «…На церемонию подписания были приглашены союзники, однако я считал лично для себя неподходящим ехать туда. Немцы уже побывали в штаб-квартире западных союзников, чтобы подписать акт о безоговорочной капитуляции. И я полагал, что ратификация в Берлине должна быть делом Советов. Поэтому я назначил своего заместителя, главного маршала авиации Тедлора, представлять меня на церемонии». (Кстати, Сталин подарил генералу Эйзенхауэру кинохронику о церемонии подписания Акта о безоговорочной капитуляции немцами 9 мая в Берлине и о Параде Победы.)
Утверждение четвертое. Фалин утверждает, что союзники не стали брать Берлин якобы потому, что у них не хватало войск. «В день капитуляции, т. е.7 мая 1945 года, генерал Эйзенхауэр заявил: «Под моим командованием находилось 3 миллиона армейцев, 61 американская дивизия». Этого было достаточно, чтобы захватить Берлин. Тем более что союзные войска еще в марте были не так уж далеко от Берлина. Мы не назвали громадную силу стратегической авиации союзников, способной в то время за несколько часов доставить тысячи солдат и офицеров в любой участок германской территории».
Утверждение пятое. Фалин заявляет, будто союзники в Европе еще до окончания войны стали готовиться к нападению на СССР. Это заявление можно опровергнуть лишь двумя примерами. В своей книге генерал Эйзенхауэр рассказывает, что еще за месяц до подписания в Реймсе немцами Акта о безоговорочной капитуляции Главное командование союзных войск приступило к подготовке переброски своих войск на Тихоокеанский театр военных действий, к увольнению и отправке части войск в Америку. 18 июля 1945 года Дуайт Эйзенхауэр сложил с себя полномочия Главнокомандующего союзных войск, остался лишь командующим американскими войсками в Европе.
Утверждение шестое. Фалин обвиняет союзников в преднамеренной бомбардировке Дрездена и чешских заводов «Шкода», зная, что территория, где они находятся, перейдет Красной Армии. Бомбардировка Дрездена была согласована с командованием Красной Армии. Правда, некоторые историки пишут о том, что она была проведена союзниками для демонстрации своей мощи.[58] Что касается заводов «Шкода», то их бомбили, так же как и иные предприятия на территории Германии и в оккупированных ею странах, которые продолжали поставлять немецкой армии оружие. Фалинские примеры притянуты за уши: лишь бы в чем-то обвинить союзников.
Утверждение седьмое. О политических «играх» вокруг взятия Берлина. «Единственной целью, — пишет Эйзенхауэр, — за Руром являлся Берлин. Его взятие, по мнению Черчилля, было важно психологически и идеологически, но, на мой взгляд, он не являлся ни обычной, ни наиболее желанной целью для войск западных союзников». Далее генерал объясняет: «Когда в последнюю неделю марта мы стояли на Рейне, до Берлина оставалось 300 миль. На пути к нему в двухстах милях от нашего фронта лежала река Эльба, служившая значительным естественным препятствием.
Русские войска прочно закрепились на Одере, захватив плацдарм на западном берегу этой реки, всего в тридцати милях от Берлина. Но если бы мы задумались бросить достаточную группировку, чтобы форсировать Эльбу с единственной целью овладеть Берлином, то возникли бы следующие осложнения: первое — по всей вероятности, русские окружили бы Берлин задолго до того, как мы подойдем туда. Второе — снабжение крупной группировки на таком расстоянии без основных баз, расположенных к западу от Рейна, привело бы к практическому отключению от боевых действий на всех остальных участках фронта… Было целесообразно быстро продвигаться вперед через всю Германию на соединение с советскими войсками, чтобы расчленить территорию Германии, а значит, испключить возможность для вермахта действовать как единое целое».
Утверждение восььмое. Что касается обсуждения Фалиным рассекреченных в Англии архивных материалов об операции «Немыслимое» — о подготовке войны с СССР, все это не имеет отношения к накалу страстей вокруг взятия Берлина. И требует, разумеется, особого разговора. Впрочем, само название операции «Немыслимое» — это и полное нарушение Сталиным ялтинских соглашений, взятых им на себя обязательств. Установление тоталитарного режима в шести странах Восточной Европы и в Прибалтике. «Немыслимое» — это величайший обман союзников о свободных выборах, «Немыслимое» — это порабощение Польши, ради которой Великобритания и Франция вступили в войну с Гитлером.[59]
«Немыслимое» — это разработка сценария или плана на случай агрессии Сталина, то есть противника Красной Армии за хребтом Восточной Европы вплоть до берегов Атлантики.
Бесспорно, что взятие Берлина Сталин рассматривал и чисто эмоционально, как «подарок самому себе», как венец своей полководческой славы, как выполнение факта перед своим народом: «Убить зверя в его берлоге и водрузить знамя над Рейхстагом». Как Верховный мог упустить предоставленный ему исторический шанс, а во что обойдется эта операция — этот вопрос, как всегда, его не заботил.
Впрочем, обратимся к известному британскому историку Марку Часингсу. Он после войны в газете «The Daily Mail» напечатал серию статей от Уинстона Черчилля. Вот что он пишет в «Воспоминаниях»:
«Черчилль хотел вытеснить русских из Восточной Европы, мобилизовав побежденных гитлеровцев», — пишет на страницах «The Daily Mail» историк Макс Гастингс, продолжая свой цикл статей о британском премьере.
«Весной 1945 года, узнав, что американцы собираются приостановить наступление на Берлин с запада и оставить германскую столицу на милость Красной Армии, Черчилль возмутился», — повествует автор. Он рекомендовал союзникам продолжать движение на Восток, пока русские не проявят желания соблюсти более раннюю договоренность относительно будущего политического устройства Европы.
