Поцелуй смеющегося Будды - Ирина Шанина

Шкаф с выпечкой находился около витрины, чтобы прохожие тоже могли ознакомиться с ассортиментом и, при желании, купить это «на вынос». Надо сказать, что пирожки они выпекали на месте, поэтому около витрины всегда толпился народ, как со стороны улицы, так и изнутри.

Я всегда покупала пирожки с яблоками и корицей, но в последние два дня пирожков с корицей в моей жизни было чересчур много, хотелось разнообразия. Я внимательно изучала полки, пока вдруг не почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Все случившееся со знаменательного дня перестрелки около банка сильно повлияло на мою психику: пару недель назад я вряд ли бы заметила повышенный интерес к моей особе. А если бы и заметила, то отнесла это на счет моей женской неотразимости.

Оторвавшись от витрины с пирожками, я попыталась выяснить, кого же я так сильно интересую. О ужас! Через стекло на меня смотрел хорошо знакомый парень в кроссовках «Рибок», на его лице была написана напряженная работа мысли. Он чувствовал, что уже встречал меня раньше, но не мог вспомнить где. Все же крашеные волосы сыграли свою роль, узнать меня было крайне сложно. И тут меня подвели нервы. Мне бы пококетничать с ним, поулыбаться… Тогда бы он утвердился во мнении, что я — просто «мочалка», страстно желающая с кем-нибудь познакомиться. Умная женщина поступила бы именно так. Но я не принадлежу к числу женщин, обладающих живым умом. Не скажу, что я законченная дура, просто мой ум называется «задний» и в предлагаемой ситуации бесполезен. Я испуганно отвела глаза и быстро-быстро вернулась к «Джону», так и не купив булочку. Он удивленно посмотрел на меня, но ничего не спросил. Я решила поставить его в известность о надвигающейся на нас реальной опасности:

— Там, на улице, парень, работающий на того старика. Боюсь, он узнал меня.

«Джон» мгновенно весь подобрался, мы одновременно посмотрели на дверь. В ресторан как раз ввалилась толпа американских туристов. Дамы и господа пенсионного возраста громко переговаривались и смеялись. Парня в кроссовках «Рибок» среди них не было, не было его и около витрины.

Чтобы избежать осложнений, мы не стали заходить на почту, а поехали домой. По дороге к месту парковки «Джон» показал мне нескольких подходящих по возрасту молодых людей, также одетых в кроссовки «Рибок», но ни один из них не был подручным злобного старца с пика Виктория. Мы сели в машину и очень медленно тронулись — был час пик, машины стояли в плотной пробке. Я крутила головой, но знакомое «зло» нигде не появилось.

Когда мы прибыли на место, «Джон» побежал докладываться шефу, а ко мне приставили «почетный эскорт» в лице того нелюбезного господина, который грубо прервал наше с Сань Ва совещание. Забавно, но в моей комнате кто-то убрался: полотенце было свежее, около умывальника лежал маленький запечатанный кусочек мыла, зубная щетка в целлофановом пакете и пробный тюбик с зубной пастой. Чтобы побыстрее вытурить охранника, я демонстративно взялась за ширинку и начала ее расстегивать, одновременно направляясь в туалет. Он на удивление быстро понял намек и ретировался. А я села думу думать. С одной стороны, появление парня в «Рибоке» указывало на то, что дед не оставляет попыток найти меня (впрочем, я в этом как-то и не сомневалась, потому что ему, в отличие от полиции, была известна истинная цена вопроса). С другой стороны, «Джон» парня не видел и, скорее всего, мне не поверил. Интересно, что он сейчас докладывает толстяку Чу.

Прошло уже несколько часов, а о моем существовании, похоже, просто забыли. Я даже несколько обиделась на гангстеров: в самом деле, ведь не каждый день к ним попадают люди, в чьих руках находится «ключ» к сокровищу стоимостью в несколько миллионов долларов. Хотя, тут же поправила я себя, о том, что сокровище так близко, они действительно не знают.

Ну все, больше ждать не могу. Надо выйти прогуляться до комнаты Сань Ва — может быть, за время моего отсутствия здесь произошло что-нибудь интересное? Я осторожно приоткрыла дверь, убедилась, что в коридоре никого нет, и быстро пошла в нужную сторону. Дверь свою я захлопывать не стала, только прикрыла, поскольку ключа у меня не было. Кстати, о ключах: если следовать логике, то где-то неподалеку от лифта должно находиться подсобное помещение, в котором хранится постельное белье, полотенца и прочая хозяйственная утварь. И там обязательно должен быть универсальный ключ от всех комнат. Ведь кто-то же убирает здесь.

Впрочем, этим я займусь попозже, сейчас нужно срочно навестить Сань Ва и сообщить ему неприятные новости. Мне повезло, я дошла до его комнаты, никого не встретив по дороге. Если это бордель, то дела здесь идут не ураганно, активность посетителей можно классифицировать как крайне низкую.

Дверь в комнату мальчика была закрыта, я осторожно постучала… Тишина. Я постучала еще раз, за дверью, раздались тихие шаги, и знакомый голос спросил:

— Кто там?

Слава богу, он жив, здоров и все еще находится здесь.

— Сань Ва, это я, Анна, открой дверь, пожалуйста. Я была в городе и видела кое-кого, — сказав это, я прикусила язык, а вдруг Сань Ва сейчас не один? Хотя плевать, все равно гангстеры уже все знают.

Дверь слегка приоткрылась, я не успела опомниться, как меня схватили за руку и втащили в комнату. Таким испуганным я его еще не видела. Мальчик был бледен как полотно, у меня сердце ушло в пятки: неужели к нему применяли меры физического воздействия?

— Что случилось? — шепотом завопила я.

Он не отвечал, поэтому пришлось довольно грубо потрясти его за плечи. Лицо моего маленького спутника скривилось, казалось, он вот-вот заплачет. Я подумала, что надо помочь ему во что бы то ни стало «сохранить лицо», ведь в минуты опасности он вел себя как настоящий мужчина. Я зашла в закуток, именуемый санузлом, несколько раз нажала на кнопку спуска воды в унитазе, после чего тщательно вымыла руки, дав Сань Ва время успокоиться.

Когда я вновь появилась в комнате, он уже взял себя в руки. Я решила рассказать ему о своей поездке в город, а уже потом поинтересоваться, что тут произошло. Он слушал меня очень внимательно, когда я дошла до встречи в кафе с Лешей и Борей, он перебил меня вопросом:

— Они не сдадут тебя полиции?

Удивительно, до чего быстро соображает этот парень.

— Не уверена, но им нечего сказать полиции. Где я скрываюсь, они не знают. А если они просто сообщат, что видели меня, то им светят только новые допросы и претензии, почему сразу же не отсигналили. Так что, полагаю, с этой стороны нам бояться нечего. Но расслабляться тоже не стоит. Помнишь, я тебе рассказывала про дом на горе? У того старца было двое подручных: один толстый, рожа метр на метр, а второй — большой поклонник спортивной обуви фирмы «Рибок». Так вот, я встретила этого второго в городе. И, что совсем плохо, он меня узнал. Правда, когда мы уезжали, я его не видела. Но не факт, что он не проследил за машиной. Так что теперь мало что зависит от нас с тобой. Теперь вопрос стоит так: кто круче — толстяк Чу или старикашка. В общем, нам по любому надо отсюда дергать. Внутренний голос упорно твердит мне, что неприятности уже на подходе. Знаешь, насчет неприятностей мой внутренний голос ошибается редко.

Несмотря на то что новости никак нельзя было отнести к разряду приятных, Сань Ва, как ни странно, успокоился. И я решила выяснить, что же так его взволновало:

— Ну, а здесь что происходило? Какие-нибудь новости есть?

Оказывается, есть. В мое отсутствие Сань Ва еще раз прогулялся в офис толстяка Чу. Не по собственной инициативе, конечно. Чу и его команда сначала пытались выяснить, не знает ли, случайно, Сань Ва, где спрятан бриллиант. Сань Ва твердо держался версии, что не знает, да и знать не может, потому как познакомился он со мной уже после двойного убийства на пляже. Они тут же прицепились к слову «убийство». Точнее, не все они, а какой-то человек, которого раньше мы не видели. Этот человек стал запугивать Сань Ва, он утверждал в частности, что видел мое досье в полиции и что нет ни малейших сомнений в том, что все эти убийства совершила я. Смешно звучит, но они воззвали к гражданской совести Сань Ва: он должен был следить за мной и докладывать о моих действиях толстяку Чу. Таким образом они бы обезвредили опасную преступницу, серийную убийцу, терроризирующую весь город.

Когда Сань Ва дошел до этого места, я очень живо представила, как после моей поимки толстяка Чу и всю его шайку награждают медалями «за храбрость». Губернатор Гонконга произносит речь, аплодисменты, все встают. «Советская малина врагу сказала — нет».

— А ты что им ответил? — поинтересовалась я. — Надо было соглашаться. Тогда мы были бы в курсе всего, что они замышляют против нас.

— Я сказал, что подумаю. Потому что если, как они говорят, ты убиваешь всех, то можешь и меня убить, если заметишь, что я стучу. Я им сказал, что боюсь.