Вкус ужаса: Коллекция страха. Книга III - Дэл Ховисон

У костра Просыпались люди. Слышны были крики ярости и удивления.

Я подалась назад, прищурила звериные глаза и завыла, поводя устрашающей челюстью. Прежде чем кто-то из них успел ухватить меч, я быстрым галопом скрылась среди ветвей, нырнув в объятия черной волшебной ночи.

Потому что там вы — да-да, вы — никогда больше не сможете меня поймать.

ДЖОН Р. ЛИТТЛ

Медленная охота

— Ты не убивал меня, Тимми.

— Не называй меня Тимми. Ты знаешь, что я этого не люблю. Я Тим… и я правда тебя убил.

— Это был несчастный случай.

— Почему ты здесь?

— Ты знаешь.

— Я тебя не вижу. Включи свет.

— Не могу. Я ни к чему не могу прикоснуться. Пальцы просто проходят насквозь. Жуткое ощущение.

— Тебе больно?

— Нет.

— А почему ты не в раю?

— Ты знаешь.

— Знаешь, я сам включу свет.

Тим выбрался из постели и подошел к выключателю у двери. Заморгал от яркого света. Он не знал, где окажется Дэннис. Его голос, казалось, шел отовсюду.

— Я здесь, — сказал Дэннис. — Где и всегда.

Тим посмотрел на верх двухъярусной кровати, и, конечно же, Дэнни был там. Он выглядел так же, как всегда, и так же сидел посередине, скрестив ноги и опираясь на руки.

Как он может опираться на руки, если сказал, что они проходят все насквозь?

Смотреть на Дэнниса было все равно что смотреть в зеркало: те же русые волосы, то же круглое лицо и голубые глаза, та же маленькая родинка на правой щеке.

Дэннис улыбнулся:

— Ты вроде не удивлен, что я здесь.

— Я так и не почувствовал, что тебя не стало.

Дэннис спланировал на ковер и встал лицом к лицу со своим близнецом.

— Мы были вместе с самого рождения. И так будет всегда.

Тим шагнул вперед, чтобы обнять его, но руки почувствовали только воздух, и он отпрыгнул от изумления.

— Ты выглядишь совсем настоящим.

— А я и есть настоящий. Для тебя. Просто теперь все иначе.

— Надолго ты сможешь остаться?

— Я буду рядом, пока буду тебе нужен, Тимми.

— Я Тим.

Три месяца назад мама Тимми сидела рядом с ним на его постели.

— Тимми? Пора вставать.

Она убрала челку с глаз мальчика и погладила его по щеке.

— Нам всем его не хватает, но нужно жить дальше. Сегодня у тебя большой праздник. Тебе исполняется целых десять лет. Хорошее время для…

— Ему тоже исполнилось бы десять.

— Да, и мы всегда будем вспоминать его в твой день рождения. И на Рождество, и на летние каникулы, когда вы играли в бейсбол, и в первый день занятий в школе, и в любой другой день…

— Это я виноват.

— Не говори так, Тимми. Мы же знаем, что это был несчастный случай. Тебе было интересно потрогать пистолет. А мы не должны были оставлять оружие дома.

На глазах мальчика выступили слезы, и она продолжила говорить, чтобы снова не расплакаться самой:

— Если кто и виноват, то только я. Мне нужно было сказать отцу, чтобы забрал пистолет с собой.

Тишина накрыла комнату снежным покрывалом. Она слышала тиканье часов в виде Человека-паука, шум машин на улице за домом.

— Тимми?

— Я думаю, меня теперь лучше называть Тим.

— Хорошо.

— Мы в прошлом году перестали называть его Дэнни. И я хочу так же. Тимми — это имя для малявки.

Она увидела его вымученную улыбку и встала, чтобы он тоже смог подняться. Рама кровати скрипнула. Она всегда скрипела, но раньше звуки терялись за постоянными разговорами двух мальчишек, а теперь любой скрип казался не к месту.

В то лето и на следующий год Тим не играл в бейсбол. Одиннадцать лет… двенадцать… тринадцать… Все было иначе. Раньше близнецы всегда играли вместе, родители подарили им первый набор для бейсбола, когда им исполнилось пять. В семь лет они закончили учиться игре и с тех пор каждое лето почти все дневное время проводили на поле.

А теперь Дэннис не мог ловить мяч, а Тим не мог его приносить, когда мяч улетал в парковые кусты.

Их пятнадцатый день рождения, 15 марта.

— Бойся мартовских ид, Тимми, — прошептал на рассвете Дэннис.

— Ты каждый год это говоришь.

Дэннис некоторое время не отвечал. Тим зевнул и потер глаза, решив поваляться, пока не рассветет.

— Давай в этом году сыграем в бейсбол?

— Ты же не можешь играть.

— Еще как могу. И мне это понравится не меньше, чем тебе.

Дэннис взрослел вместе с ним. Он по-прежнему оставался зеркальным отражением брата.

И вот майским утром в субботу Тим снова взял перчатку, отправился на поле и присоединился к общей игре. Он играл на второй базе, а за ним, как и всегда, стоял Дэннис. Дэннис надел собственную перчатку и точно так же ударил в нее кулаком, словно оба брата готовились перехватывать подачу бэттера.

Тим никогда не обращался к Дэннису вслух, если вокруг были люди, но продолжал говорить с ним мысленно. Может, и Дэннис так же говорил с ним. Тим так и не понял, как это действует, потому что слышать и видеть Дэнниса мог только он.

В третьем иннинге бэттер послал мяч на землю — и Тим с Дэннисом вместе рванулись его ловить. Мяч прокатился через перчатку Дэнниса прямо в руку Тима, но он от неожиданности уронил мяч обратно.

— Черт!

— Да не волнуйся, — сказал Дэннис. — Ты уронил на поле, аутфилда не будет.

В конце игры Тим спросил брата, не двигая губами:

— Откуда ты взял перчатку?

Близнец пожал плечами.

— Если мне что-то нужно, я это получаю. Вот так оно и работает.

Бок о бок они зашагали по улице к дому. Заглянули в «Севен Элевен», Тим купил себе «кока-колу». И не удивился тому, что такая же банка оказалась в руках Дэнниса, когда он обернулся.

Солнце припекало, но Тиму не хотелось домой. Барбанк всегда отличался жарким климатом, и спальня братьев летом превращалась в духовку. А мама все обещала найти квартиру побольше, с кондиционером, но так и не нашла. После того как их бросил отец, денег вечно не хватало, хотя работа у мамы была неплохая, в местном книжном магазине.

В городском парке братья нашли скамейку под старым тенистым деревом. На ней было приятно пить «колу» и наблюдать за прохожими.

— Ты когда-нибудь хотел, чтобы все случилось иначе?

Дэннис обычно отвечал ему сразу, но на этот раз Тим услышал в ответ только шум в голове.

— Дэннис?

— Ну да, конечно. Блин, я хотел бы снова быть живым, а кто не хотел бы?

— Это был несчастный случай.

Дэннис снова не ответил. Просто допил «колу» и подбросил опустевшую банку в воздух. Она исчезла.

— Ты же знаешь, да?

— Да, Тимми. Я знаю, что случилось.

— Я Тим.

— Тебе надо бы пригласить Лизу.

— Что?

— Она ждет не дождется, чтоб ты подошел. Я слышал, как она говорила об этом с подружкой. Той, толстой. Лиза сказала ей, что ты классный.

— Что?

— Просто поверь мне. Лиза классная девчонка. Пригласи ее в кино и все такое.

Тим не знал, что сказать. Лиза? Дэннис правда слышал, что она о нем говорит?

А в принципе, почему бы и нет. Другие парни уже нашли себе подружек. Он поднял перчатку и хлопнул ею по колену.

— Нам пора домой. Мама готовит макаронную запеканку.

— Опять.

— Опять.

На следующий день Тим увидел Лизу у питьевого фонтанчика возле школы. На ней была голубая юбка, почти не скрывавшая длинных ног. Чтобы не пялиться на эти ноги, Тим попытался представить, какими будут на ощупь ее темные кудрявые волосы.

— Давай же.

Тим шагнул ближе, но снова застыл, потому что Лиза напилась и теперь смотрела на него. От ее улыбки скрутило живот.

— Привет, — сказала она.

— Привет.

— Ты хочешь пить?

— Господи, Тимми, да просто спроси ее.

— Заткнись.

Он кивнул Лизе.

— Жарко сегодня.

Он включил воду и опустил глаза.

— Ты не хотела бы пойти в кино? Или что-то типа того?

Миллион лет тишины… Вода бежала и вертелась у слива, а он все смотрел на этот поток и чувствовал, как пересохло в горле.

— Почему бы и нет? — сказала она. — Звучит забавно.

А через шесть недель она его поцеловала. Они возвращались домой с последних уроков в школе. И Лиза вдруг ни с того ни с сего остановилась и поцеловала его.

— Вау, это было круто, — сказал Тим, когда поцелуй закончился.

А Дэннис впервые промолчал.

В ту ночь Тим проснулся около полуночи. Ему опять снилась Лиза, и проснулся он от сильнейшей эрекции. Так было уже не раз, сны о Лизе всегда заканчивались тем, что он мастурбировал, думая о том дне, когда они будут вместе. Тим знал, что рано или поздно этот день настанет, и Лиза хотела его так же сильно, но он слишком боялся все испортить, сделав первый шаг.

Он представлял себе, какими будут на ощупь ее груди, как он коснется ее между ног и как она будет трогать его так же, как он сейчас трогает себя.