Брахман и история.Историко-философские концепции современной веданты - Сергей Бурмистров

2. Стремление к познанию реальности.

Тема первой сутры – brahma-jijñāsā. Так обозначается стремление человека познать реальность. Существует такое явление, как неудовлетворенность миром. История – астрономическая, геологическая, биологическая, человеческая – кажется бесцельным процессом создания и разрушения, из которого невозможно вывести никакого смысла для индивидуального человеческого бытия. Мы не различаем никакого принципа в этой цепи бытия, которое требует только бесцельного участия человека в течении времени. Мир кажется бессмысленным, суетным и тщетным. Он anitya (преходящ) и asukha (мучителен). Живые существа подвержены болезням и распаду, бессильны в бедствиях. Будда базирует свой путь жизни на факте страдания. Св. Августин говорит о «непрерывном беспокойстве, которым отличена временная жизнь индивида». Сознание смерти – причина тревоги. Конфуций говорит («Ши цзи», 47): «Великая гора раскрошится, твердый ствол сломается, а мудрец иссохнет, как росток». Если человек теряет себя в мире и его играх, его тревога может проявлять себя в виде скоро проходящего страха. Но человек – существо мыслящее. Когда он размышляет о конечном и ограниченном характере своего существования, им овладевает страх, который, по выражению Хайдеггера, «более первичен, чем сам человек». Когда страх становится осознанным, он превращается в тоску, и трагедия души добавляется к видению мира обреченным на смерть.

Сознание конечности и смертности всех наших достижений вынуждает нас ставить вопрос о том, есть ли что-то сверх мирового процесса и за пределами его. Если бы не было ничего сверх его, нам оставалось бы только удовлетвориться этим процессом. Страдающая душа говорит словами Упанишад: «Веди меня от нереального к реальному, веди меня от тьмы к свету, веди меня от смерти к вечной жизни».

Только присутствие бесконечного мешает нам удовлетвориться конечным. Нам постоянно напоминают о словах бога, которые слышал Паскаль: «Ты не будешь искать меня, если ты уже не нашел меня». Сравните это с признанием апостола Павла в Послании к римлянам: «Ибо мы не знаем, о чем молиться, как должно, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченными» (Рим. 8:26). Страдание – результат конфликта внутри нас. Человек принадлежит двум мирам – духовному и природному. Он есть бытие и небытие (sad-asad-ātmaka).

Существование по сути своей есть процесс во времени. Оно движется по лезвию бритвы, отделяющему бытие от небытия. Человеческое существо причастно небытию. Нас не было, и нас не будет. Что есть природа бытия? В чем тайна небытия, окружающего и обусловливающего существование, как мы его понимаем? Бытие нуждается в небытии, чтобы проявиться. Св. Августин в первой главе «Исповеди» спрашивает, что означает его тоска по богу. Означает ли она, что он нашел Бога или что он не нашел Бога? Если он не нашел Бога, то он не узнает Его, ибо именно Бог заставляет его тосковать по Себе. Если он нашел Бога и познал Его полностью, он уже не способен тосковать, ибо он совершенен и уже не будет бороться и страдать.

У Карла Барта в «Послании к римлянам» есть примечательный фрагмент, касающийся внутреннего, невидимого конфликта: «Люди страдают, ибо, неся в себе… невидимый мир, они обретают эту ненаблюдаемую, внутреннюю Вселенную через осязаемый, чуждый, другой, внешний мир, неизбежно видимый, имеющий определенное расположение, части коего борются друг с другом, исключительно могущественный и странным образом угрожающий и враждебный». Жизнь – это постоянная драма, протагонисты которой – видимое и невидимое.

3. Осмысленная вера.

Проблема бессмысленности не может быть решена только религиозной верой. Вера утверждается посредством метафизического знания. Мы вынуждены тщательно продумывать метафизические предпосылки и так достичь личностного переживания религиозного a priori, с которого начинается всякая живая вера. Нам нужны интеллектуальное усилие и духовное постижение, метафизика и религия. Только осмысленная вера может соединить воедино жизнь и мышление.

Идея, содержащаяся в писаниях имплицитно, требует прояснения разумом. Миры разума и религии движутся не по разным орбитам. Индийской мысли свойственно твердое убеждение, что религиозные высказывания должны быть основаны на разуме.

Во второй сутре утверждается, что Бог – основа мира, источник, из которого мир возникает, в котором он пребывает и находит свое завершение (janmādy asya yatah). Как могло случиться, что существует нечто помимо ничто? Бытие существует здесь и сейчас без всяких разумных оснований. Оно не истощается в своих проявлениях, хотя присутствует в каждом из них. Мир со всей своей структурой, упорядоченностью и очевидной целенаправленностью не может быть результатом развития неразумной материи. Материализм – это теория, считающая, что все факты Вселенной можно объяснить в терминах материи и движения. Он объясняет все психические процессы физико-химическими изменениями в нервной системе.

Хотя есть христианские теологи (например, Карл Барт), которые протестуют против проникновения разума в царство религиозной веры, основная тенденция в католицизме и большинстве течений протестантизма состоит в использовании разума для защиты веры. А. Швейцер в эпилоге к своей книге «Моя жизнь и мысль» пишет: «Христианство не может занять место мышления, но оно должно быть основано на мышлении… Я знаю, что именно мышлению я обязан сохранением веры в христианство и религию вообще».

«Брахма-сутра» (1, 1, 2), разделяя материю, жизнь, рассудок, разум и дух в мировом процессе, основывается на «Тайттирия-упанишаде». В мире, по выражению Лейбница, «нет ничего пренебрежимого, ничего выхолощенного, ничего мертвого». Четких граней между вещами не существует. Переход от одного порядка бытия к другому столь труден для восприятия, что невозможно провести границу, определено маркирующую пределы каждого из них. Все в природе взаимосвязано. Все сущее соединено в цепь, из которой мы воспринимаем как постоянные лишь некоторые звенья, остальные же ускользают от нашего внимания.

Мы не можем объяснить этот космический процесс, не предположив существование Божественной реальности, которая поддерживает и вдохновляет его. Так же, как мы допускаем наличие какой-то тайны во вселенском процессе, осознаем мы и некую тайну в течении ментальных процессов.

Экзистенциализм не является феноменом наших времен. Это один из базовых типов мышления, который в истории философии появляется повсюду, где делается акцент на различии индивидуального бытия человека и бытия природных объектов. Это различие между бытием «Я» и бытием вещей. Человек не только есть, он еще знает, что он есть. Его бытие открыто ему. Знание ограничено миром объектов, но «Я» постигается изнутри. Существует объективное знание и субъективное постижение.

Метафизическое мышление, базирующееся на опыте, полагает, что Природа постигается в понятии необходимости, а «Я» – в понятии свободы. Без этого понятия наше понимание природы человека будет неполноценным и искаженным. Хотя и человек, и природа суть творения Бога, человеческое существо создано по образу Бога (Быт. 1:26) и поэтому четко отличается от Природы. Человек не есть res cogitans, которая, хоть и отличается от res extensa, есть все же res – объективное понятие, а не личностное «Я». Мы не можем понять человека через науку, как если бы он был всего лишь необычайно сложным объектом Природы. Объективистское объяснение деперсонализирует человека и сводит его к массе разнородных фрагментов, изучаемых разными науками. Появляются человек биологический, человек социальный, человек политический, а также человек индивидуальный, ощущающий радость и боль, несущий ответственность за что-либо, делающий добро или зло и осознающий свое отчуждение от себя, которое появляется, когда он перестает быть субъектом и становится объектом[378].

4. Религия как опыт.

Склонность философа к рационалистическому способу мышления не вынуждает его считать, что природа высшей реальности может быть постигнута, только став объектом разума. Многие философы, как на Западе, так и на Востоке пришли к заключению, что реальность выше ratio и в своей высшей природе не может быть достигнута через понятийное мышление, что религиозные прозрения также суть подлинные откровения высшей реальности.

Третья сутра – śāstra-yonitvāt – может означать, что Высшее есть источник писаний или что мы обретаем знание реальности через писания. Всякая философия начинается с опыта и к опыту возвращается. Религия – это не просто утверждение каких-то высказываний. Это не просто упражнение ума. Это реакция человека как целого. Она провозглашает тотальную преданность, хотя не обязательно требует ее. Реальное – не просто идея или гипотеза. Оно – данный в опыте факт. Возможно недискурсивное непосредственное познание реальности (aparokşānubhūti lokottarajñāna). Оно означает не просто бросить взгляд на, но быть в постоянном единении с ней. Это, как говорил Бёме, «страна, которая не просто видимость, а дом». В духовном переживании мы переходим от времени к вечности. Это не подразумевает угасания нашего ограниченного эго; это – освобождение ради космического и трансцендентного сознания.