Бесогон. Россия между прошлым и будущим - Никита Михалков

Ночью я внезапно проснулся, будто кто-то толкнул меня в бок. В землянке было совсем темно, хоть глаз выколи. Я долго лежал, не ворочаясь, и никак не мог уснуть. И вдруг в углу послышался шорох. Я зажёг спичку и… что бы ты думал, Морис?! Раненый русский матрос подполз к бочонку с порохом. В единственной своей руке он держал трут и огниво. Белый как полотно со стиснутыми зубами, он напрягал остаток своих сил, пытаясь одной рукой высечь искру. Ещё немного, и все мы вместе с ним, со всей землянкой взлетели бы на воздух. Я спрыгнул на пол, вырвал у него из руки огниво и закричал не своим голосом. Почему я закричал? Опасность уже миновала. Поверь, Морис!.. Впервые за время войны мне стало страшно. Если раненый, истекающий кровью матрос, которому оторвало руку, не сдаётся и пытается взорвать на воздух себя и противника, тогда надо прекращать войну.

С такими людьми воевать безнадёжно».

Господин Ганапольский – о чём вы? Какие американцы?!

Но всё тайное, в конце концов, становится явным. Правду можно скрывать какое-то время и обманывать часть народа. Но она всё равно останется правдой и проявит себя рано или поздно.

Всё решает время. Потому что время – это сестра правды.

Я в это – верю.

Русский матрос – это не смертник, который уносит с собою вместе жизни ни в чём не повинных людей в чужой для него стране! Это простой русский человек, который готов – раненый, без руки – умереть и унести с собой на тот свет тех, кто пришёл с войной на ЕГО землю, в ЕГО Крым.

Крымская война – это война за Родину!

Здесь всё взаимосвязано. И то, что говорит про Русский мир господин Андронов, и то, что говорит про Крым господин Ганапольский, и то, как защищает родную землю, жертвуя жизнью, безымянный русский моряк.

Но всё тайное, в конце концов, становится явным. Правду можно скрывать какое-то время и обманывать часть народа. Но она всё равно останется правдой и проявит себя рано или поздно.

Всё решает время. Потому что время – это сестра правды.

Я в это – верю.

Часть третья

Россия в современном мире

Россия – между прошлым и будущим

Третью часть этой книги мне хотелось бы начать с верной ноты. И поэтому я познакомлю вас с одной интереснейшей точкой зрения на прошлое, настоящее и будущее России. Её высказал 2 декабря 2014 года в интервью газете «Культура» директор Центра русских исследований Московского гуманитарного университета Андрей Фурсов. Это стройное, логичное, мускулистое и умное интервью зрелого и ответственного человека, являющегося на сегодняшний день одним из самых крупных русских историков и мыслителей. Интервью – законченное и самодостаточное. Поэтому комментировать или добавлять к нему что-либо «по ходу» мне представляется неуместным.

С разрешения редакции, я привожу текст интервью полностью:

«Редакция:

Считается, что именно на Мальте “Горбачёв всё сдал”. Какими Вам видятся те события сейчас?

Фурсов:

Капитуляция Горбачёва, по сути, сдача соцлагеря и СССР, произошедшая 2–3 декабря 1989 года на Мальте, – финальный акт довольно длительного процесса взаимодействия части западной и части советской верхушек. В послевоенный период на Западе оформилась молодая и хищная фракция – корпоратократия. Речь идёт о буржуазии, чиновниках, спецслужбистах и т. п., тесно связанных с транснациональными корпорациями и финансовым капиталом. В течение нескольких десятилетий они упорно шли к власти, стремясь потеснить государственно-монополистический капитал (ГМК) и связанный с ним сегмент мировых элит.

Стратегия корпоратократии по отношению к СССР была принципиально иной, чем у ГМК-групп. Последние, начиная с 1960‑х годов, стремились наладить диалог с советской верхушкой и нашли у неё в этом отношении понимание. Разумеется, обе стороны, особенно западная, не были искренни, но они стремились к диалогу. А в глобалистских планах корпоратократии места СССР в “прекрасном новом мире” не было. Более того, этот мир не мог бы возникнуть без уничтожения СССР. На рубеже 1970–1980‑х представители корпоратократии пришли к власти на Западе и развернули наступление против СССР. Здесь они нашли союзников, точнее, подельников: в 1970‑е в Советском Союзе сформировался небольшой по численности, но весьма влиятельный советский сегмент мировой корпоратократии, где оказались представители номенклатуры, спецслужб, некоторых научных структур и крупные “теневики”. Если корпоратократы Запада стремились оттеснить от власти ГМК, то корпоратократы в СССР стремились (с помощью Запада) оттеснить от власти КПСС и поменять строй, превратившись в собственников. Во второй половине 1970‑х годов была создана команда для решения этой задачи. Людей набирали недалёких, тщеславных, а главное – коррумпированно-замаранных, которыми легко манипулировать, а в случае чего – сдать. Это и была “горбачёвская команда”, большую часть которой использовали втёмную.

На рубеже 1988–1989 гг. Запад перехватил процесс демонтажа социалистического строя и превратил его в демонтаж самого СССР и надгосударственных образований, ядром которых он был. Недаром Мадлен Олбрайт главную заслугу Буша-старшего видела в том, что он “руководил распадом Советской империи”. Кульминацией этого “руководства” и стала декабрьская встреча на Мальте.

2–3 декабря 1989 года на Мальте

Редакция:

Горбачёв приехал на встречу после того, как побывал у папы римского. Есть, по-Вашему, какая-то связь между этими событиями?

Фурсов:

Русофоб и советофоб Иоанн Павел II, по-видимому, благословил “Горби” на капитуляцию исторической России, о чём Запад мечтал как минимум четыре столетия. С последней трети XVI века на Западе развивались два проекта установления контроля над Россией: протестантский (Англия, с ХХ века – ещё и США) и католический (Священная Римская империя/Габсбурги – Ватикан). Визит Горбачёва сначала к папе, а затем к Бушу-старшему весьма символичен. Он зафиксировал капитуляцию не просто СССР, а исторической России. Неясно, насколько это понимал сам Горбачёв – а вот те его подельники, которые более тесно контактировали с западными верхушками и начали это делать раньше генсека, например Александр Яковлев, прекрасно отдавали себе в этом отчёт. Ведь заявил же в одном из своих интервью Яковлев, что перестройкой они ломали тысячелетнюю парадигму российской истории. Горбачёвщина – первая фаза этого слома, ельцинщина – вторая. Начало XXI века отмечено противоречием между сохранением неолиберального курса в экономике и поворотом к суверенитету во внешней политике. Ясно, что противоречие это не может просуществовать долго: либо – либо.

Редакция:

Но Россия готовится к геополитическому реваншу: “Медведь свою тайгу никому не отдаст” – это слова президента Путина.

Фурсов:

У меня нет ощущения, что Россия готовится к геополитическому реваншу. “Крымская виктория” – это, безусловно, достижение, особенно на фоне четвертьвекового геополитического отступления. Но виктория вынужденная, это упреждающая реакция на действия противника. Другого варианта у России просто не было: в противном случае к геополитическому поражению добавилась бы потеря лица – весь мир, включая ближайших соседей, понял бы, что о Россию можно вытирать ноги. В то же время Крым – это всего лишь выигранное очко в проигранной Россией почти четвертьвековой партии за Украину. Мы не смогли создать на Украине реальную пророссийскую силу, настоящих союзников России, не способствовали (мягко говоря) появлению на Украине массовых слоёв, ориентированных на Россию, на Русский мир. А вот американцы, Запад в целом, преуспели в создании антирусских орков, укронацистов, в распространении русофобии, в зомбировании населения.

“Медведь свою тайгу никому не отдаст” – замечательная фраза, но за словами должны следовать дела. Утверждение полного суверенитета требует не только великодержавного курса во внешней политике, но также установления суверенитета в экономической сфере (прежде всего финансовой, банковской) и информационной. У нас же есть банки, напрямую зарегистрированные в налоговой службе США, банки – по сути, дочерние структуры филиалов Федеральной резервной системы. Это мало похоже на экономический суверенитет. Что касается СМИ, то сегодня в этой области ситуация лучше, чем 5–7 лет назад – во время украинского кризиса государственно-ориентированные СМИ подавили пятоколонные впервые за всю историю существования РФ. И тем не менее мы прекрасно видим, что прозападные СМИ, чья точка зрения практически полностью совпадает с точкой зрения Госдепа США, а по сути, есть её реализация в нашем информационном пространстве, до сих пор активны. А это значит, что до конца суверенитет в этой области не обеспечен. Обратите внимание, как англосаксы воюют за информационный суверенитет, наплевав на внешние приличия. Последний пример – действия британцев против “Russia Today”, которой просто предложили поменять редакционную политику под угрозой отключения. А ведь то, что позволяет себе корректная “Russia Today”, ни в какое сравнение не идёт с тем, что позволяют себе, например, “Эхо Москвы” или “Дождь”.