Русско-Еврейский диалог - Андрей Дикий

IV

Но да, здравствует братство

Но что же я говорю и зачем? Или я враг евреев? Неужели правда, как пишет мне одна, безо всякого для меня сомнения (что уже видно по письму ее н по искренним, горячим чувствам письма этого) благороднейшая и образованная еврейская девушка, – неужели и я, по словам ее, враг этого “несчастного” племени, на которое я “при всяком удобном случае (будто бы) так жестоко нападаю”. “Ваше презрение к жидовскому племени, которое “ни о чем кроме себя не думает” и т.д., и т. д., очевидно”. – Нет, против этой очевидности я восстану, да и самый факт оспариваю. Напротив, я именно говорю и пишу, что “все, что т ребует гуманность и справедливость, все, что требует человечность и христианский закон – все это должно быть сделано для евреев”. Я написал эти слова выше, но теперь я еще прибавлю к ним, что, несмотря на все соображения, уже мною выставленные, я окончательно стою, однако же, за совершенное расширение прав евреев в формальном законодательстве и, если возможно только, и за полнейшее равенство прав с коренным населением (NB., хотя, может быть, в иных случаях, они имеют уже и теперь больше прав, или, лучше сказать, возможности ими пользоваться, чем само коренное население). Конечно, мне приходит тут же на ум, например, такая фан т азия: “Ну, что если пошатнется каким-нибудь образом и от чего-нибудь наша сельская община, ограждающая нашего бедного коренника-мужика от стольких зол, – ну, что если тут же, к этому освобожденному мужику, столь неопытному, столь не умеющему сдержать себя от соблазна, и которого именно опекала доселе община, – нахлынет всем кагалом еврей – да, что тут: тут мигом конец его: все имущество его, вся сила его перейдет назавтра же во власть еврея, и наступит такая пора, с которой не только не могла бы сравняться пора крепостничества, но даже татарщина”. Но несмотря на все “фантазии” и на все, что я написал в ыше, я все таки с т ою за полное н окончательное уравнение прав – потому что это Христов закон, потому что это христианский принцип. Но если так, то для чего же я писал столько страниц и что хотел выразить, если так противоречу себе? А вот именно то, что я не противоречу себе и что с русской, с коренной стороны нет и не вижу препятствия в расширении еврейских прав, но утверждаю зато, что препятствия эти – лежат со стороны евреев несравненно больше, чем со стороны русских, и что если до сих пор не созидается того, чего желалось бы всем сердцем, то русский человек в этом виновен несравненно менее, чем сам еврей. Подобно тому, как я выставлял еврея-простолюдина, который не хотел сообщаться и есть с русскими, а те не только не сердились и не мстили ему за это, а, напротив, разом осмыслили и извинили его, говоря: “это он потому, что у него вера такая” – подобно тому, то есть этому еврею простолюдину, мы и в интеллигентном еврее видим весьма часто такое же безмерное и высокомерное предубеждение против русского. О, они кричат, что они любят русский народ; один так даже писал мне, что он именно скорбит о том, что русский народ не имеет религии и ничего не понимает в своем христианстве. Это уже слишком сильно сказано для еврея, и рождается лишь, вопрос: понимает ли что в христианстве сам-то этот высокообразованный еврей? Но самомнение и высокомерие есть одно из очень тяжелых для нас, русских, свойств еврейского характера. Кто из нас, русский, или еврей, более неспособен понимать друг друга ? Клянусь, я оправдаю скорей русского: у русского, по крайней мере, нет (положительно нет!) религиозной ненависти к е в рею. А остальных предубеждений где, у кого больше? Вон евреи кричат, что они были столько веков угнетены и гонимы, угнетены и гонимы и теперь, и что это, по крайней мере, надобно взять в расчет русскому при суждении о еврейском характере. Хорошо, мы и берем в расчет и доказать это можем: в интеллигентном слое русского народа не раз уже раздавались голоса за евреев. Ну, а евреи: брали ли и берут ли они в расчет, жалуясь н обвиняя русских, столько веков угнетений и гонений, которые перенес сам русский народ? Неужто можно утверждать, что русский народ вытерпел меньше бед и зол “в свою историю”, чем евреи где бы то н и было? И неужто можно утверждать, что не еврей, весьма часто, соединялся с его гонителями, брал у них на откуп русский народ, и сам обращался в его гонителя? Ведь это все было же, существовало, ведь это история, исторический факт, но мы нигде не слы хали, чтоб еврейский: народ в этом раскаивался, а русский народ он все таки обвиняет за то, что тот мало любит его.

Но “буди! буди !”. Да будет полное и духовное единение племен и никакой разницы прав! А для этого я прежде всего умоляю моих оппонентов и корреспондентов-евреев быть, напротив, к нам, русским, снисходительнее и справедливее. Если высокомерие их, если всегдашняя “скорбная брезгливость” евреев к русскому племени есть только предубеждение, “исторический нарост”, а не кроется в каких-нибудь гораздо более глубоких тайн а х его закона и строя, – то да ра с сеется все это скорее и да сойдемся мы единым духом, в полном братстве, на взаимную помощь и на великое дело служения земле нашей, государству и отечеству нашему! Да смягчатся взаимные обвинения, да исчезнет всегдашняя экзальтация этих обвинений, мешающая ясному понимани ю вещей. А за ру с ский народ поручиться можно: о, он примет еврея в самое полное братство с собою, несмотря на различие в вере, и с совершенным уважением к историческому факту этого различия, но все таки для братства, для полного братства нужно братство с обеих сторон. Пусть еврей покажет ему и сам хоть сколько-нибудь братского чувства, чтоб ободрить его. Я знаю, что в еврейском народе и теперь можно отделить довольно лиц, ищущих и жаждущих устранения недоумений, людей при том человеколюбивых, и не я буду молчать об этом, скрывая истину. Вот для того-то, чтоб эти полезные и человеколюбивые люди не унывали и не падали духом и чтоб сколько-нибудь ослабить предубеждения их и тем облегчить им начало дела, я и желал бы полного расширения прав еврейского племени, по крайней мере, по возможности, именно насколько сам еврейский народ докажет способность свою принять и воспользоваться правами этими без ущерба коренному населению. Даже бы можно было уступить вперед, сделать с русской стороны еще больше шагов вп е ред . … Вопрос только в том: много ли удастся сделать этим новым, хорошим людям из евреев, и насколько сами они способны к новому и прекрасному делу настоящего братского единения с чуждыми им по вере и по крови людьми ?

Ф. М. Достоевский

“Дневник писателя” за 1877 год.

К ЧИТАТЕЛЯМ

В предисловии настоящей книги указаны причины ее напечатания.

На странице 2-ой обложки приведены высказывания о свободе печати русского писателя Солженицына и французского ученого Поля Расинье.

Они испытали то же самое, что приходится испытывать и мне при попытке коснуться вопроса, над которым во всем мире тяготеет “табу” – вопроса о роли и положении евреев в России и в СССР.

Навет и клевета на русский народ и обвинения в “дискриминации” евреев уже сто лет заполняет страницы мировой печати.

Русская эмиграция в лице своих лидеров молчит и не делает попыток опровергнуть навет.

Появление моего очерка “Евреи в России и в СССР” вызвало широкий отклик эмиграции, а приведенные в нем данные не смогли быть опровергнуты и, надеюсь, послужат ценным материалом для будущего объективного и беспристрастного рассмотрения вопроса о положении евреев в России.

Вопроса о допустимости выступать от имени русской эмиграции лицам, связанным родственными или семейными связями с евреями, на что обратили внимание мои многочисленные читатели, я не коснулся, хотя значения этого вопроса и не отрицаю.

Обо всех замеченных неточностях прошу писать мне по моему личному адресу. “Русско-Еврейский Диалог” далеко не закончен и все новые данные могут быть полезны для будущих исследований.

Андрей Иванович Дикий

Адрес: А. Diky, 14 Springer St., Richmond, Maine 04357

Примечания

[1] От 1918 до 1948 года евреи были правящим классом СССР, занимая ключевые посты по всех областях жизни страны.

[2] Напечатано в книге “Русский антисемитизм и евреи”. Издательства “Флегон Прес”. Лондон, 1968.

[3] Основная идея буржуазии, заместившей собою в кон ц е прошлого столетия прежний мировой строй , и ставшая главной идеей всего нынешнего столетия во всем европейском мире.