Атомная бомба - Владимир Губарев

А история одного из «духов» академика Н.Н. Семенова поистине уникальна: ему суждено было отправиться в Стокгольм на вручение Нобелевской премии «шефу»! Кстати, вместо дочери ученого…

Церемония вручения премии, как обычно, была назначена на 10 декабря 1956 года. Из рассказа дочери академика Н.Н. Семенова:

«После присуждения Нобелевской премии зашел, конечно, разговор, кто будет сопровождать папу. Папа сказал, что, кроме мамы, он может взять с собой одного из детей. Кроме меня был еще старший брат, старше тогда на три года. Я тогда училась в Гнесинском музыкальном институте. Понимая, что о двух речи быть не может, папа выбрал меня. Я окрылилась… В Швецию было направлено сообщение, что с папой приедут жена и дочь.

И вдруг вечером приходит папа и сообщает, что ему не посоветовали брать меня с собой. Опустошенность почувствовала страшную. Подумала про себя, как же папа не сумел уговорить кого надо. Объяснять ничего не стал. Может, ему что и сказали, но мне ничего не говорил…»

А что мог сказать Николай Николаевич дочери?!

Он попытался через МИД, через президиум Академии наук убедить высшее руководство страны, что в Стокгольм надо ехать всей семьей и с друзьями, мол, так принято в цивилизованном мире. Но хотя шел уже 56-й год, наступала «оттепель», давно уже умер Сталин, но, тем не менее, никто не смел покушаться на законы ведомства Берии. Сам шеф «секретной империи» был расстрелян три года назад, но ведомство его властвовало в стране. И первому советскому лауреату Нобелевской премии недвусмысленно намекнули, что, если он будет слишком настойчив в своих требованиях, то и сам не поедет в Стокгольм — все-таки он один из участников Атомного проекта… А вдруг он останется за границей навсегда?! Нет, пусть уж дочь и сын останутся в Москве заложниками.

Семенов вынужден был смириться.

Из воспоминаний дочери:

«Мама с папой поехали не одни. Их сопровождал старый друг папы, один из первых его учеников по Ленинградскому физико-техническому институту, академик Кондратьев и Павел Семенович Костиков, считавшийся секретарем папы, а на самом деле был его охранником: тогда такие «секретари» были у всех академиков, занимавшихся секретными работами. Что касается меня, то на любые мероприятия родители получали три приглашения, то есть включая меня. В нашем нобелевском альбоме есть фотография, снятая в Концерт-холле во время церемонии вручения премий. На ней мама сидит в одном ряду с семьями других нобелевских лауреатов, а слева от нее видно пустующее кресло. Место это предназначалось для меня. Версию же, которую родители излагали при вопросах, заключалась в том, что дочь учится в музыкальном институте, а там как раз в декабре идут экзамены…»

Николай Николаевич Семенов не любил рассказывать об этой истории. Ему было стыдно за те унижения, которые пришлось испытать ему и близким в самый счастливый год его жизни.

Какова цена ошибки?

Оказывается, и крупнейшие ученые совершают серьезные ошибки. В знаменитой работе профессоров Юлия Харитона и Якова Зельдовича, в которой были сделаны у нас первые расчеты цепной реакции, говорилось, что для нее нужен только уран-235. «Осуществление реакции в смеси природный уран — тяжелая вода невозможно», — утверждали они.

Им было неведомо, что Фредерик Жолио-Кюри весьма успешно работал именно с тяжелой водой. Да это было и немудрено, потому что практически вся она — около 180 килограммов — находилась в его распоряжении. И уже в 1939 году француз начал сооружение ядерного реактора с тяжелой водой.

Война изменила все планы не только французских физиков. Тяжелая вода была вывезена в Англию, и там Жолио-Кюри показал, насколько может быть эффективен реактор этого типа для создания бомбы.

К аналогичному выводу пришел и Вернер Гейзенберг, который работал над атомным оружием в Германии. Именно по его заказу доставлялась тяжелая вода из Норвегии, где химикам удалось наладить ее промышленное производство.

Вокруг этого завода развернулась одна из важных схваток Мировой войны. Фашисты всеми способами пытались защитить завод в Норвегии, а англичане не жалели самолетов и летчиков, пытаясь уничтожить его. Поначалу это сделать не удалось, и уже в ноябре 1941 года в Германию было отправлено 500 кг тяжелой воды. Тогда англичане забросили в Норвегию несколько диверсионных групп. Одной из них удалось вывести завод из строя. Немцы смогли восстановить его только через три года, и в 1944 году Гейзенберг получил уже 15 тонн «атомной» воды. Но времени, чтобы создать ядерное оружие, у немецких физиков уже не оставалось.

И.В. Курчатов получил от разведки подробную информацию о реакторах на тяжелой воде в 1943 году. И тогда он с горечью вынужден был признать ошибку своих друзей и коллег Ю. Харитона и Я. Зельдовича. Игорь Васильевич писал И.в. Сталину: «вывод наших ученых оказался ошибочным».

Однако в полной мере развернуть работы по реакторам на тяжелой воде не удавалось. Как и в целом по Атомному проекту. Шла война, и главные сражения еще были впереди.

Ситуация резко изменилась в августе 1945 года, когда американцы взорвали бомбы над Японией.

Из архивных материалов:

«В сентябре 1945 года на первом заседании Технического совета Специального комитета были заслушаны отчеты И.В. Курчатова, Г.Н. Флерова и А.И. Алиханова по 3 типам ядерных реакторов. Перспективными были признаны уран-графитовые и тяжеловодные реакторы. Основными материалами для этих типов реакторов кроме металлического урана были графит ядерной чистоты и тяжелая вода. Природное соотношение тяжелой и легкой воды составляет 1:6800. Выделение тяжелой воды из природной — задача технически очень сложная. К созданию технологии ее получения были привлечены как наши специалисты, так и немецкие — М. Фольмер и Р. Доппель».

«Продукт № 180» — так в материалах Атомного проекта значится тяжелая вода — должен был выпускать Чирчикский электрохимический комбинат.

Научным руководителем этого направления стал А.И. Алиханов, возглавивший Лабораторию № 3. Проект опытного реактора было поручено разрабатывать ОКБ «Гидропресс», главным конструктором которого был В.М. Шолкович.

Груз тяжелой воды

В самом конце «перестройки», в канун августа 1991 года в США вышла книга «Ядерное вооружение СССР». В предисловии авторы честно признаются, что «материалы настолько засекречены, что они не гарантируют, что их данные точны, хотя они используют документы конгресса США и аналитические записки ЦРУ».

В этой книге немало строк посвящено получению тяжелой воды и созданию первых реакторов.

Авторы довольно точны, когда описывают события до августа 1946 года.

Действительно, на днепровской дамбе еще до войны было установлено исследовательское оборудование, на котором добывалась тяжелая вода. Эксперименты шли успешно, а потому в 1940 году на конференции по изотопам было решено построить новую установку, которая давала бы 15 кг тяжелой воды. Этого количества вполне хватало для исследований.

В 1941 году все научное оборудование было захвачено немцами и вывезено в Германию. Часть ученых эвакуировались в Среднюю Азию. Они продолжили свою работу на Чирчикском азотном заводе.

К концу войны стало ясно, что для Атомного проекта потребуется очень много тяжелой воды. Сотрудники МВД получили задание собрать всех специалистов, имеющих к ней отношение, в поверженной Германии и отправить их в СССР родился проект по производству тяжелой воды, и он осуществлялся сначала в Институте физической химии в Москве, а затем на Лисичанском азотном заводе на Украине.

Но первенство все-таки осталось за нашими учеными и коллективом Чирчикского завода.

Авторы монографии «Ядерное вооружение СССР» пишут:

«Согласно оценке ЦРУ, сделанной в 1950 г., СССР обладал достаточным количеством тяжелой воды для постройки двух 50-мегаваттных реакторов на тяжелой воде для производства плутония. Один из них вступил в строй в конце 1949 г., второй — в конце 1950 г. Что касается нынешней ситуации, то количество и расположение тяжеловодных реакторов, за исключением тех, что используются в научных целях, неизвестны».

Надо прояснить ситуацию, хотя облегчать работу сотрудникам ЦРУ и не хочется…

Руководителя Атомного проекта СССР подготовили для И.В. Сталина Отчет о проведенных работах в 1947 году. В нем, в частности, отмечается:

«К настоящему времени развернуто строительство 6 заводов по производству тяжелой воды методом электролиза (на Чирчикском, Днепродзержинском, Горловском, Березниковском, Кировоканском химических заводах и на Богословском алюминиевом заводе) общей мощностью по выпуску 11 тонн в год.

Пущенный в 1946 году Чирчикский завод выдал к 1 октября с.г. 1,8 тонн кондиционной тяжелой воды.