Пути Деоруса - Пётр Машьянов

смягчилась, еще раз поблагодарила Виннара и ушла восвояси. Ганнон наблюдал за этим, как за волшебством. Иннар потихоньку пришел в себя и смог стоять на своих двоих. Его отослали в библиотеку в сопровождении одного из стражников. Молодые люди переглянулись: никто толком не знал, что делать. Что вообще произошло?

— Парни в кандалах… Кто-то там был до… этого? — Ганнон первым нарушил молчание.

— Да, но от них мало толку, может, они уже и пришли в себя. Молк, признаться, я забыл про них, они так и остались заперты в библиотеке после разговора с Прелатом.

— Он был здесь?

— Да! Примчался растрепанный, угрожал и требовал ответов. После он перекинулся парой слов с мальчишками и убрался, слава Ихариону. — Виннар криво ухмыльнулся.

— Думаешь, тут есть парень, который ест лучше остальных?

— Обычное дело: может, и есть такой. — Капитан пожал плечами. — Со светлыми волосами… и синяками, если не делится едой.

— Неважно. Если ты не против, я все же переговорю с теми, кто был там.

— Да, конечно! — Виннар протянул ключ. — И скажи им, что могут идти.

— Спасибо. — Ганнон уже было повернулся, но вспомнил кое о чем. — Кастелянша назвала меня зерновым, что это значит?

— Ах, это? — Виннар усмехнулся. — Потомственные слуги так называют любую должность при дворе, появившуюся со времен Колоний. Ты разве не знал? — Он ухмыльнулся.

— Видимо, не в лицо, ну, кроме старухи, — пробормотал Ганнон.

Он прошел на кухню и на глазах у повара взял со стола еду инструкторов: вареные яйца, ветчину, овощи и фрукты. Тот не осмелился возражать. На секунду Ганнон ощутил то же чувство, что, должно быть, переполняло Иннара там, на балконе. Завернув еду в тряпицу, он дошел до библиотеки и отворил дверь. В полумраке там сидели двое мальчиков лет двенадцати. Один, светловолосый, сидел ссутулившись, другой же, с рыжими волосами, встретил пришельца уже привычным подозрительным взглядом. Ганнон положил сверток на стол у входа и обратился к рыжему:

— Как долго вас сушили?

— Господин, мы ничего не… — начал тот жалобным голосом, не имеющим ничего общего с дерзкими серыми глазами, но Ганнон быстро прервал его.

— Попались, значит виноваты! Если за чужое – то вдвойне. Во сколько пришли крысы?

Мальчишка сразу изменился: он сел более расслабленно, голос зазвучал спокойнее.

— Рано, этот, — он указал на светловолосого товарища, – расплакался. Я его успокаивал, но он ни в какую. Было темно, и я не мог повернуться как следует. Расскажи, кто там был! — Рыжеволосый ткнул второго мальчика пальцем.

— Л-л, — начал тот заикаясь, — легионер.

— Ты уверен? — Ганнон наклонился поближе. — Что ты видел?

— Только плащ, как у этих, которые по пляжу бегают.

— Какого цвета?

— Н-не знаю.

— Подумай!

— Черного…

— Ночью они все черные, — рыжий парень снова взял слово, — он спросил нас, что мы тут забыли. — Голос мальца становился все менее уверенным. — Но потом на плач пришли крысы, двое. Не заметили его. Меня ударили по спине. А потом… — Напускная бравада оставила его. — Он… Он… Мне не было видно.

— Ударил мечом наотмашь, инструктор закричал, я закрыл глаза, — всхлипнул светловолосый парнишка.

— Они кричали. — У рыжего тоже потекли слезы. Светловолосый, похоже, так и не отошел от шока. А вот второй успел собраться и успокоиться, зато теперь снова переживал события со всей остротой. — Они кричали… долго. — Он схватился за голову и закрыл глаза. — Я тоже зажмурился, ничего не видел. Потом нас отвели сюда, несколько раз допросили.

— Я договорюсь, чтобы вас не трогали пару дней, — произнес Ганнон после минуты тишины. — Вот, поешьте, — Он протянул им сверток с едой. — Повар видел, что это взял я, попытается свалить на вас – получит. Не забудьте только поделиться с кем надо из своих.

Ребята коротко кивнули и бегом отправились к себе. Поговорив с инструкторами, Ганнон вернулся к Виннару.

— Значит, кто-то из Откликнувшихся? — спросил асессора капитан.

— Похоже на то. Может, кто-то из твоих друзей? По старой памяти? — предположил Ганнон.

— Ты про Подземных? Я так не думаю…

— Ты уверен в каждом из них?

— Нет, — ответил Виннар, шумно выдохнув, и глубоко задумался. — Ты прав, их сейчас полно здесь, я потолкую с теми, кому доверяю. Займусь поисками в городе. Напишешь донесение Коулу? После встречаемся здесь.

— Да, отнесу свиток и тоже поговорю кое с кем. Может занять некоторое время. Если что, начинайте без меня.

***

Только отойдя подальше от кольца Виннара, Ганнон позволил себе задуматься о странном госте Коула. Паранойя начинала сводить его с ума — впору и вправду носить янтарь. Ночью все плащи черные… Или все-таки подземные решили поквитаться за старые обиды? Сколько из них работают с Виннаром? Сколько пришли из Дубильни? Да сколько их вообще?! Ганнон остановился и замотал головой: в висках пульсировала боль.

Оказавшись в комнате, он быстро набросал два квадрата текста и убрал в футляр. Двое стражей стояли перед закрытой дверью в покои Коула. Старика в кои-то веки нет на месте, но именно в этот раз Ганнон предпочел бы переговорить с ним. Вложив донесение в руку одного из братьев и обменявшись с ними короткими кивками, юноша направился дальше.

Лучшая одежда, что была у него, чаще пылилась, но сейчас требовалось произвести впечатление. Сапоги натирали и скрипели, черный плащ с серой меховой оторочкой, скрепленный на плече знаком слуги Избранников, сидел непривычно, из-за него чесалась шея. Кинжал болтался на перевязи у всех на виду — просто абсурд так привлекать к себе внимание. Стража уже суетилась на Речном рынке, солдаты осматривали товары и ругались с торговцами, кто-то не отказывал себе в удовольствии набить карманы. Несколько раз пытались остановить для допроса и Ганнона, но упоминание Виннара творило настоящие чудеса. Особенно громкие крики раздавались со стороны зеленых прилавков неардо, не привыкших к такому хамскому обращению.

Знакомый голос выдавал отборную ругань на двух языках сразу. Ганнон пошел на звуки и увидел Хиас’ора, торговца вином, в компании трех стражников. Неардо одновременно спорил с главой группы и жестами отваживал остальных от попыток «осмотреть» товар. «Так, наверное, будет даже быстрее, тем более один из этих солдат был сегодня в Дубильне – повезло», —