Нужна свободная планета (сборник) - Кир Булычев

– Ладно, обойдемся без чая.

Существо подобрало все три ноги под себя, забралось в кресло и вытянуло вперед лапку с сорока коготочками.

– Удалов, – сказало оно с чувством, – надо помочь.

– Хорошо. Чем можем, будем полезны. Только чтобы на улицу не выходить.

– Придется выходить на улицу, – ответило существо.

– Жалко.

– Я прошу извинений, но сначала давайте нас слушать. – Существо выпустило изо рта клуб розового, остро пахнущего дыма. – Простуда, – сказало оно. – Очень есть далекий путь. Три тысяча световой год и восемьсот лет туда-обратно. Большой неприятность. Помирай крупики.

– Жалко, – произнес Удалов. – Родственниками вам приходятся?

– Я объясняю? – спросило существо.

Удалов кивнул, взял лист бумаги, шариковую ручку, чтобы, если надо, записывать.

– У меня есть восемь минута. Меня зовут Фыва. Я есть с одна планета в констеласьон весьма отдаленный, ваш астроном знает, а вы не знает.

Удалов согласился.

– Мы есть давно прилетали к вам на Земля, брали опыты и экземпляры. Немножко помогай строить пирамиды Хеопса и писал Махабхарата, индийский эпос. Очень относились с уважением, чужой не трогали. Один раз взяли ваши крупики и повезли на нашу планету.

– Погодите, – прервал его Удалов. – Кто такие крупики?

– Я забывай ваш слово. Маленький, серый, с ушами, сидит под елочкой, прыгает. Крупики.

– Заяц? – спросил Удалов.

– Нет, – возразило существо. – Заяц я знай, кролик знай, кенгуру знай. Другой зверь. Не очень важно. Генетика пробовали, большого вырастили, новую породу. Вся планета в крупиках. Очень важно в хозяйстве. Крупики подохли – начинается экономический кризис. Каждый день кушаем крупика.

«Кто же такие крупики? – мучился Удалов. – Может, тушканчики?»

– Нет, – ответило существо на мысль Удалова. – Тушканчики нет. Много лет проходит, три день назад крупики начинают болеть. И подыхать. Все ученые делают опыт, средство нет. Средство только у вас, на Земле. Сегодня утром меня вызывают и сказать – лети, Фыва, спаси наш цивилизация. Я понятно сказал?

– Понятно, – ответил Удалов. – Только вопрос: когда, говорите, к нам полетели?

– Сегодня. Завтрак кушай и полетел.

– И сколько, говорите, пролетели?

– Три тысячи световой год.

– Чепуха, – сказал Удалов. – Таких скоростей наука не знает.

– Если прямо лететь – не знает, – согласился гость. – Только другой принцип: я лечу во времени.

– Ну-ка, расскажите, – попросил Удалов. Он был очень любопытен и тянулся к новому.

– Одна минута рассказал, очень коротко. Время мало. Мы путешествуем во времени. Одно мгновение тысячу лет назад.

– Ну и приземлитесь на своей планете тысячу лет назад.

– Какой наивность! Не смей читать фантастическая книжка! Фантастический писатель наука не знает, друг у друга списывает. Неужели твой Земля на месте стоит?

– Нет, летает вокруг Солнца.

– А Солнце?

– Тоже летит.

– Вот, простой директор стройконтора, а знает. Писатель Уэллс не знает, писатель Парнов не знает. Какой стыд! Ты прыгни в завтра, прыгни в один час вперед – выскочил из камеры – нет под тобой никакой Земли – ты уже в космос, а Земля улетел дальше – из-под тебя улетел. Так просто. А если я на сто лет вперед или назад прыгну, Земля за это время далеко-далеко улетел. А другой планета или звезда на то место прилетел. Ты выскочил – уже на другой планете. Только надо считать. Очень много расчет делать. А то промахнулся – и задвижка.

– Крышка, – поправил гостя Удалов. Ему понравилось, что он оказался умнее известных писателей. – И вперед тоже прыгать можно?

– Нет, – ответило существо. – Время как океан. Что было – есть, чего не было – еще нет. Ты можешь в океан прыгай, ныряй, снова выныряй. Очень хорошо считал – на сто лет назад прыгай – одна планета. Еще пятьдесят лет в другой сторону – еще планета. Три раза прыгай – вынырнул на верх океана, уже на Земля. Только очень сложно. Каждый день нельзя прыгай. Иногда раз в сто лет совпадет. Иногда три раза в один час. У меня три минуты остался. А то не смогу домой идти.

– Ладно. Все мне ясно. А крупики – может, это мыши?

– Нет, мыши нет, – сказал гость. – Помогать будешь?

– Обязательно, – ответил Удалов.

– В твой город есть один средство. Красный цветок. Растет на окно одна бабочка.

– Бабушка?

– Бабушка. Дом три, улица Меркартова. Цветок надо сорвал и давал мне. Я сказал спасибо от имени вся планета. Крупики тоже живут. Тоже спасибо. Один час время у тебя есть. Я обратно лечу и цветок взял.

– А чего же сам не купил цветок?

– Нельзя, бабушка очень пугайт. Три нога из меня расти. Не получайт. На тебя вся надежда есть…

И тут пришелец растворился в воздухе, потому что его время истекло. И он, видно, начал свои прыжки во времени, чтобы вернуться домой и там доложить, что нащупал контакт с Корнелием Удаловым и Корнелий согласился помочь.

Удалов протер глаза, посмотрел еще на кресло, в котором только что беседовал пришелец. Кресло сохранило примятость в середине. Все это не было сном, а раз так, то придется помочь братьям по разуму. Но кто же такие крупики? Может, лисица? Или песец?

Удалов застегнул плащ, взял зонт и вышел на улицу. Пришельцу хорошо было в его силовом поле. А на Удалова обрушились бешеный ветер, дождевые брызги и скрип деревьев. Под ногами таились черные лужи, а путь на Меркартовскую улицу, хоть и не очень далек, пролегает в стороне от центра Великого Гусляра.

Пока Удалов добрался до дома три, он изрядно промок, в ботинках хлюпало, затекло за уши и под воротник. Домик был мал, выходил на улицу двумя окошками, в заборе виднелась калитка. Но прежде чем войти во двор, Удалов деликатно постучал в освещенное окно. Занавеска отодвинулась в сторону, и круглое румяное старушечье лицо приблизилось к окну. Удалов улыбнулся ему и пошел к калитке. Открыл мокрый холодный крючок и прислушался. В доме было тихо. В соседнем дворе забрехала отчаянно собачонка. Удалов подошел к шаткому крыльцу и поднялся на три ступеньки. Собачонка суетилась у забора, захлебывалась, словно охраняла два дома по совместительству.

Удалов толкнул дверь, и та отошла тяжело, со вздохом и скрипением.

– Есть кто живой? – спросил Удалов вежливо и шагнул в темноту. В тот же момент что-то тяжелое упало ему на голову и отключило его сознание. Последней мыслью Удалова было: «Наверное, крупики – это белки».

Удалов пришел в себя в горнице. Здесь было светло. Он сидел на скамье, прислонясь спиной к печке, чуть теплой, топленной утром. Напротив стоял грузный человек в пижаме и ватнике.

В руке у человека была скалка. У человека были красный нос и грустные глаза.

«Все-таки крупики – это белки», – подумал Удалов, возвращаясь к действительности, и пощупал затылок. На затылке была шишка.