Ральф 124С41+ - Хьюго Гернсбек

Тогда учёный ринулся к передатчику и несколько минут подряд подавал отчаянные сигналы. Затем, затаив дыхание, приложил трубку к уху.

Ответа не было… Ни звука… Полная тишина.

С замирающим сердцем Ральф бросился к соединительной трубе. Он был так возбуждён, что целых двадцать минут скреплял герметическое соединение между обоими звездолётами. Прежде чем залезть в трубу, Ральф из предосторожности захватил с собой радиоперфоратор.

То, что представилось его глазам в машине Лизанора, вырвало у него невольный крик ужаса.

Мёртвое тело марсианина лежало поперёк распростёртой Элис. Из её плеча торчала рукоятка кинжала.

Ральф схватил мёртвое тело Лизанора и оттащил в сторону.

Перед ним в луже собственной крови, с закрытыми глазами лежала мёртвая Элис.

Лизанор сбрасывает маску

Когда Элис увидела на пороге своей комнаты Лизанора, она испытала одновременно огромное разочарование и большое облегчение.

Пусть не Ральф прилетел на втором звездолёте, она по крайней мере была избавлена от Фернанда.

— Ах, — воскликнула она, удерживая невольные слёзы, — я так рада, что это вы, Лизанор! Меня так напугали…

Он молчал, продолжая глядеть на неё огромными глазами, в которых горел мрачный огонь.

— Вы, конечно, возьмёте меня из этого ужасного звездолёта, не так ли, Лизанор? Ведь вы не оставите меня вдвоём с этим… с этим негодяем?

Марсианин слегка кивнул головой и протянул девушке руку.

— Пойдёмте, — коротко произнёс он.

Элис доверчиво подала ему руку, и он свёл её вниз по лестнице, провёл по лаборатории. При виде связанного, лежащего неподвижно Фернанда она невольно отпрянула назад.

— Он что, умер? — тихо спросила она.

— Нет, — ответил Лизанор, ведя её дальше, к соединительной трубе. Марсианин осторожно помог девушке пробраться по ней, и через минуту она очутилась в другом звездолёте. Снова взяв Элис за руку, марсианин провёл её в роскошно обставленную комнату.

— Побудьте здесь, пока я не вернусь, — сказал он. — Я не задержусь.

Он повернулся, чтобы уйти, но девушка удержала его за рукав.

— Вы собираетесь его… убить? — тихо спросила она.

— Может быть… Я ещё не решил, — проговорил он без тени улыбки. Потом с внезапным порывом обхватил её за плечи. — Он вас обидел?

— Нет; нет, — проговорила она испуганно. — Он лишь пытался мне угрожать, больше ничего.

Лизанор отпустил Элис и пошёл к двери.

— Я не стану его убивать. — И впервые за всё время он улыбнулся, но в этой улыбке не было ничего весёлого. — Пусть он живёт для того, чтобы молить о смерти, в которой я ему отказал.

С этими словами он ушёл.

Элис услышала, как марсианин разъединял соединительную трубу, потом почувствовала, что двигатели заработали. Прошло полчаса, а Лизанор всё не появлялся. Ничто не обнаруживало присутствия живого существа; если бы не вибрация машин, она могла бы подумать, что осталась одна на звездолёте.

В сердце девушки стал закрадываться страх. Она решила выйти из комнаты и пойти по коридору. Несколько дверей вели в комнаты, обставленные ещё роскошнее и красивее, чем та, которую она покинула.

Так вот каков был звездолёт этого марсианина, о котором было столько толков! Она вспомнила слышанные ею рассказы про его великолепие и вместительность.

Элис невольно пришла на память старинная сказка про замок чудовища, по которому часами бродила красавица, обнаруживая за каждой дверью всё новые и новые чудеса. Это воспоминание вызвало лёгкую улыбку на губах девушки. Она была «красавицей» из сказки, а Лизанор… Что ж, он как раз подходит для роли хозяина заколдованного замка. Беззаботный характер девушки быстро брал верх над унынием и страхом, порождёнными заключением.

Наконец она отворила ещё одну дверь и вошла в чудесную, богато оборудованную лабораторию.

В дальнем конце помещения за низким столом сидел марсианин, опустив голову на сложенные руки. Его поза говорила о безграничном отчаянии. В облике Лизанора, одиноком и чуждом, ей почудилось что-то трагическое.

Элис колебалась. Подойти к нему или удалиться?

Наконец она тихо назвала его по имени. Звук её голоса заставил марсианина поднять голову. Он стал пристально глядеть на неё. Суровые складки и морщины его лица отражали страшное напряжение, однако в глазах читалась непоколебимая решимость.

— Какой у вас строгий взгляд, — сказала Элис, сделав несколько шагов от двери. — Вы словно озабочены и в тревоге, Лизанор. Может быть, что-нибудь не в порядке с машинами? Как вы поступили с Фернандом и его звездолётом?

— Когда я его оставил, он приходил в себя после снотворного, — ответил Лизанор неестественным и сдавленным голосом, который ещё больше, чем расстроенный вид, выдавал его волнение. — Мой звездолёт в порядке. Если что не в порядке здесь, так это я, я сам!

— Не может быть, что дело у вас обстоит так плохо, как вы себе внушили, — искренне ответила девушка, у которой несчастный вид марсианина вызвал сочувствие. — Может быть, вам станет легче, если вы поделитесь со мной своими заботами? Мы всегда были хорошими друзьями, Лизанор, и я уверена, что смогу чем-нибудь облегчить ваши страдания.

— Не сейчас. Может быть, позднее, — произнёс он с усилием. — Вам придётся поудобнее устроиться здесь на несколько дней. Я захватил с собой горничную от Фернанда, она к вашим услугам. Вы найдёте её в отведённых для вас комнатах. Я надеюсь, что вы останетесь довольны.

— Конечно, я прекрасно устроюсь — здесь так чудесно. Мне столько рассказывали про ваш звездолёт. Почему вы его не показали раньше нам с отцом? Комнаты в нём, как в сказочном замке. Скажите, пожалуйста, Лизанор, когда мы вернёмся на Землю? Обо мне… все будут так беспокоиться… — Элис запнулась и чуть не сказала «Ральф», но вовремя спохватилась.

— Мы больше никогда не вернёмся на Землю, — ответил он.

— Как никогда? А что случилось? Несчастье, которое вы от меня скрываете? Может быть, вы шутите? Ну, конечно, вы шутите, Лизанор, а я едва вам не поверила!

— Я никогда не говорил серьёзнее, чем сейчас, — ответил марсианин, поднимаясь с кресла. — Мы никогда не вернёмся назад — ни вы, ни я.

Элис смотрела на него расширенными глазами в смущении и замешательстве.

— Я вас не понимаю, Лизанор, — проговорила она, запинаясь. — Почему?

В это мгновение всё, что Лизанор месяцами вынашивал и подавлял в себе, вырвалось наружу. Он был уже не в силах остановиться.

— Почему? — воскликнул он со страстным порывом. — Вы спрашиваете почему? Разве вы не догадываетесь сами? Как можно смотреть мне в глаза и не понять — почему! Потому что я мужчина, потому что я безумец, о силы вселенной, потому что я вас люблю! — И он бросился к её ногам. — Я обожаю вас, я боготворю вас, и это навсегда. Вы должны меня любить, вы не можете меня не любить, потому что я так страстно люблю вас! О моя Элис, моя обожаемая Элис!