Пути, которые не избираем - Саймон Грин

И вы оба желаете этого? — спросил Хорн.

Да, — ответил Марцел и голос его был хриплым от нетерпения. — Дай нам власть, чтобы мы никогда не могли быть разделены, и мы увидим, как все страдает так же, как страдали мы.

Как пожелаете, так и будет, — сказал Херн, и презрительное веселье в его голосе должно было предупредить их. Конечно, они почувствовали что–то, даже с их глупыми широкими усмешками, и встали вместе для защиты. Херн улыбнулся им.

Вы должны иметь Власть, вместе и навсегда, стать моим проклятием, дабы сражаться с человечеством и Темной Стороной.

Ои засмеялся, и вновь весь его чудовищный Суд засмеялся вместе с ним, ужасным адские звуком. Херн резко махнул, и Марцел с Ливией столкнулись вместе. Оба вскрикнули, когда их тела так плотно прижались друг к другу, что ребра треснули и сломались. Их плоть шевелилась и становилась жидкой, сливаясь и смешиваясь вместе. Их лица таяли друг в друге. А затем они закричали, в один ужасный голос. И внезапно перед лесным богом появилось одинокое существо размером с двух человек с выступающими костями и огромным количеством суставов, с ужасным безумным взором, горящим в глазах. Существо пытаюсь говорить одним ртом, но шок еще не прошел, поэтому вместо речи оно хныкало и жалобно выло. Оно упало на четвереньки, не в состоянии найти баланс в своей единой форме, тряся своей бесформенной головой снова и снова.

Ступайте, и будьте чумой в городе Темная Сторона, — сказал Херн. — Все, кто страдает, будут тянуться к вам, и от их боли вы почувствуете Власть, которую жаждете. Боль, ужас и отчаяние сделают вас сильнее, а страдание, которое вы вызовите, в свою очередь станет вашей местью бесчувственному миру. И с моим даром, вы никогда не разделитесь снова. Именно этого вы хотели, в конце концов.

Он откинулся на своем троне и с презрением махнул рукой, после чего существа его Суда изгнали новорожденное создание с поляны. Оно поползло на четвереньках прочь, как животное, воя и визжа, как безумная тварь, его долгие мучения только начались.

И из всех присутствующих там, только я знал, что когда–нибудь его назовут Плакальщиком, Ангелом Страдания, и я буду тем, кто уничтожит его.

Время имеет огромное пристрастие к циклам.

Хоб в Цепях резко выступил вперед, и все глаза сразу же переместились на его огромную фигуру. Он дернул безжалостно за свою цепь, и Сьюзи потянулась вперед опуститься на колени перед Херном. К этому моменту все силы к сопротивлению покинули ее. Херн задумчиво посмотрел на гиганта с головой кабана и кивнул, давая разрешение высказаться.

У нас есть эта женщина для Охоты, — сказал Хоб в Цепях. Он говорил повизгивая и хрюкая, и только магия Старца Отца Времени делала его голос понятным мне, но он все еще был противным и грубым. Голосом чего–то, что никогда не должно было научиться говорить. — Позволь нам отдать сына Лилит. Поторгуемся с нею за него. Кто знает, что она может предоставить нам взамен, чтобы избавить его от мучений и смерти?

Лай и крики соглашения раздались вокруг Суда, но большинство молчало, выжидая ответ от Херна. И лесной бог уже качал большой лохматой головой.

Лилит слишком горда, чтобы уступить любому, даже из–за ее собственной плоти и крови. Она никогда не откажется ни от крупицы власти, независимо от того, что мы пригрозим сделать с ее сыном. Она скорее убьет его сама, чем позволит использовать его против нее. Нет, у нас есть лишь шанс причинить ей боль, уничтожив то, что принадлежит ей. Чтобы показать наше презрение к ее городу и ее ограничениям. Шанс доказать, что все, что она может создать, мы можем уничтожить, как однажды мы уничтожим ее проклятый город.

— Я действительно не рассчитывал бы на то, что она расстроиться, — сказал я своим самым убедительным голосом. — Я из будущего. Много столетий спустя. Она даже не знает о моем существовании.

Суд беспокойно заерзал, когда они попытались разобраться в этом, и вновь они посмотрели на Херна в ожидании решения. Они не были приспособлены для абстрактного мышления. Херн медленно почесывал свой бородатый подбородок

Я слышу правду в твоем голосе… но в прошлом, настоящем или будущем, ты все равно ее сын. Она признает тебя.

Ладно, — сказал я, быстро соображая на лету. — Как насчет этого. Так как я из будущего, я знаю, что случится с тобой, Херн. Я знаю твое будущее и твою судьбу. И ты действительно должен знать то, что грядет, если хочешь иметь хотя бы шанс избежать этого.

Херн обдумывал это, пока весь его Суд растерянно поглядывал друг на друга, потом он кивнул свиноподобным мужчинам державшим меня, и они стали жестоко избивать меня, вынудив меня снова опуститься на колени и прикрывать руками голову, защищая ее. Сьюзи закричала и попыталась дотянуться до меня, но железная цепь вокруг ее горла опять затягивалась, пока ей не пришлось остановиться, чтобы вздохнуть.

Я отступил глубоко внутрь себя, подальше от боли. Наконец избиение прекратилось, и я медленно поднял голову взглянуть на Херна. Я пытался говорить, но все, что я мог сделать, это пускать слюни свежей крови из моего разбитого рта. Он рассмеялся мне в лицо.

Ничто не имеет значения по сравнению с больно и ужасом, которые ты испытаешь от моих рук и по моей воле. Месть будет моей. — Он встал со своего трона, и вскинул руки над рогатой головой. — Да будет Охота! Дикая Охота, по старому закону и древнейшей традиции!

Весь Суд взревел и залаял в одобрении, топая ногами, копытами и лапами по земле, и поднимая лица, рыла и морды к полной луне над поляной. В воздухе повисли новый голод и напряженное ожидание, горячие и пьянящие, пульсирующее, как гигантское сердцебиение. Лихорадка погони была у них в крови и в головах, и они могли уже ощущать вкус кровавой бойни, которая положит ей конец. Они смотрели на меня горящими и счастливыми глазами, и их мускусное зловоние заполнило воздух.

Мы начнем с женщины, — сказал Херн, улыбаясь, и почти с нежностью, глядя вниз на Сьюзи. — Меньше спорта, конечно, но все же сладкая и дикая погоня, чтобы возбудить наш аппетит для главного события. Взгляни в последний раз на свою женщину, сын Лилит. Когда ты увидишь ее в следующий раз, или то, что осталось от нее, ты, вероятно, не узнаешь ее.

Он смеялся надо мной, наслаждаясь мыслью о моем ужасе и беспомощности, и его Суд также смеялся. Но я Джон Тейлор, и я никогда не бываю беспомощным. Я вытеснил боль и слабость из моей головы, яростно соображая. Я не мог этого допустить. Не мог позволить Сьюзи страдать и умереть за меня. Я поклялся истекать кровью, страдать и умереть, прежде чем позволю этому случится, и я имел в виду каждое из этих слов.

В чем дело, Херн? — громко спросил я. — У тебя кишка тонка для настоящей Охоты? Или у тебя нет яиц чтобы погнаться за сыном Лилит, и потому тебе приходится набираться храбрости, охотясь на женщину?

Смех резко оборвался. Весь Суд посмотрел на Херна. Он шагнул вперед, поднимая руку ударить меня, и я рассмеялся ему прямо в лицо. Он замер в нерешительности. Во мне не должно было остаться сил для борьбы. К настоящему моменту я должен быть сломан как телом, так и духом. Но я был сыном Лилит, в конце концов… и впервые до Херна стало доходить, что это в действительности означало. Он оглядел свой Суд, чтобы посмотреть, как они воспринимают это и увидел, что неуверенность также появляется в их глазах. Я посадил зерно сомнения в его сознании и в их, что он предлагает охоту на Сьюзи лишь бы отсрочить момент, когда ему придется собраться с мужеством для охоты на меня. Я задел его гордость и смелость, на глазах у всех, и он знал, что не мог себе позволить казаться слабым перед своим народом. Перед сыном Лилит.

Очень хорошо, — сказал он, наконец и указал свиноподобным мужчинам удерживать меня на коленях, чтобы он мог уткнутся своим лицом прямо в мое. Я и забыл насколько низким он был. — Забудь про женщину. Она умрет здесь и сейчас, прямо перед тобой, а ты еще позавидуешь ее быстрой и легкой смерти, когда мы погоним тебя, кричащего и кровоточащего, через дикий лес, отрывая от тебя по кусочку каждый метр пути, высасывая кровь до последней капли вместе с мукой и ужасом, убивая тебя дюйм за дюймом… пока ты не сможешь больше бежать. Затем мы разорвем тебя и съедим твои внутренности, пока ты наблюдаешь.

Не пойдет, — сказал я категорически. — Убьешь ее, и я не побегу. Я буду просто стоять здесь, и умирать тебе назло, и лишу тебя удовольствия от Охоты. Нет. Уговор таков, ты получаешь меня вместо нее. Ты позволишь ей жить, и я обещаю тебе бежать так как ты никогда не видел прежде.

Херн нахмурился.

Ты считаешь, что можешь заключать со мной сделки? Думаешь, что можешь диктовать условия Херну Охотнику?

Конечно, — сказал я. — Я сын Лилит.

Внезапно он засмеялся, и отвернулся от меня рявкнуть приказы своему Суду. Хоб в Цепях ослабил хватку на Сьюзи, и железная цепь скользнула к нему назад, как блестящая змея. Раздались множество воплей и громких ревущих голосов, когда различные существа начали спорить из–за приказов старших предложенного маршрута Охоты и по другим причинам, в которые я не мог вникнуть из–за усталости и боли. Я собрал все свои силы и волю в кулак, медленно двигаясь на коленях через поляну присоединиться к Сьюзи. Казалось, прошла целая вечность, но в итоге мы стояли на коленях рядом. Мы прислонились друг к другу, плечом к плечу, поддерживая друг друга. Свиноподобные мужчины внимательно смотрели на нас, но никто не давал им приказа делать что–нибудь еще. Так мы со Сьюзи и сидели вместе некоторое время, успокаивая друг друга своим присутствием. Наши залитые кровью лица находились близко друг к другу.