Завидная невеста - Конни Брокуэй

— Вот как? И вы верите этим слухам, мистер Смит?

Он улыбнулся.

— О да. Дженни Пиклер сделала себе карьеру, пересказывая разговор, состоявшийся у нее с самой красавицей, которая заявила о своем намерении изменить свой статус. Теперь леди Дженни можно считать вооруженной этим откровением.

Смит говорил об этом в общих чертах, не вникая в детали. Лидия постаралась скрыть свое разочарование.

Чайлд кивком указал в конец зала, и Лидия с безразличным видом проследила за направлением его взгляда. И замерла от удивления. Она бы не узнала Дженни Пиклер в оживленной молодой красавице с черными как вороново крыло волосами, окруженной явно влюбленными в нее молодыми людьми. Дженни, несомненно, пользовалась успехом.

— Кто бы мог подумать? — сказала Лидия. — Были ли названы имена возможных виновников ее желания изменить свой статус? Мне не терпится узнать это.

Он искоса взглянул на нее, и они продолжили прогулку.

— Нет, — сказал он. — Пока нет, но Бортон готов назвать имя одного бывшего флотского капитана.

— Вот как? — воскликнула она в притворном удивлении.

— Я тоже подумал, что это полный абсурд, — сказал Смит, успокаивающе потрепав ее по руке. — Я сказал Бортону, что леди, о которой идет речь, не остановится на такой кандидатуре.

«Не остановится»? Да как он смеет намекать, что Нед в чем-то несовершенен?

— Вы плохого мнения об этом флотском капитане? — спросила она с хорошей дозой ледяного высокомерия. — Интересно, кто бы это мог быть? Флотские капитаны, с которыми знакома я, храбрые джентльмены, которые сражались за своего короля и отечество. Уверена, что ни в одном из них вы не найдете никаких изъянов.

Смит бросил на нее оценивающий взгляд и тут же ответил:

— Ну конечно же, нет. Вы меня неправильно поняли. Я совсем не ставлю под сомнение благородные качества любезного капитана. Бог свидетель, я никогда бы не сумел выполнить свой долг так, как это сделал он. Для этого моя натура слишком переменчива. Я слишком страстен для такого рода деятельности. Мне кажется, что только человек с ледяной водой вместо крови в венах может приказывать людям держаться под вражеским огнем. — Разговаривая, они продолжали неспешно прогуливаться. — Конечно, моряк, о котором я говорю, настоящий флегматик. Если бы мне удалось так часто бывать в компании этой красавицы, я бы никогда не смог скрыть свою страсть. Но, возможно, капитан не очень эмоционален.

Услышав эти слова, леди Лидия нахмурила лоб.

— Я имею в виду, леди Лидия, только то, что леди, о которой мы говорим, слишком высоко ценит и себя и свой статус, чтобы удовлетвориться чем-то меньшим, чем поклонение, которого она заслуживает. Да и зачем ей это? — Он пристально взглянул на нее, и привычный цинизм в выражении его лица сменился сочувствием. — К тому же я, кажется, нашел причину этой странной привязанности леди.

— Вот как? Это интересно. Расскажите, пожалуйста.

— Этой леди свойственны независимость и непочтительность, и она может иногда подходить капельку ближе, чем следует, к границе дозволенного. — Он говорил это с неожиданной нежностью, внимательно наблюдая за ней.

— Чем же тогда объясняется ее выбор спутника для себя?

— Разве есть лучший способ побеспокоиться о своей репутации, чем обеспечить себе внимание джентльмена с такой безупречной характеристикой?

Хотя сами по себе слова были хвалебными, Чайлд произнес их так, будто полагал, что безупречная репутация есть нечто заслуживающее жалости. И она подумала, что в кругу его друзей это, наверное, так и есть. Но высшее общество едва ли могло так думать. Мысль о том, что она позволила Неду появляться в ее компании для того, чтобы исправить какой-то несуществующий ущерб, причиненный ее репутации, была просто смехотворной.

— Я сочувствую этой леди и нахожу ее выбор весьма разумным, — сказал Чайлд. — Сочетание в одном человеке таких качеств, как страстность и практичность, — большая редкость. — Чайлд одарил ее теплой улыбкой, которую, однако, нельзя было назвать задушевной.

Лидия поняла, что он говорил это искренне. Он действительно не мог поверить, что она способна заинтересоваться Недом. Она не знала, как реагировать. Все было так нелепо.

Разве у Чайлда нет глаз? Неужели он не видит, как привлекателен этот мужчина: высокий, атлетически сложенный, обладающий тонким умом, чувством юмора, галантный, — джентльмен в полном смысле этого слова? Другие леди, несомненно, это видят, о чем говорит нескончаемый поток носовых платков в городской дом Неда.

Однако беспокойство Чайлда неожиданно показалось ей трогательным, что заставило ее поразмыслить над тем, почему он это сказал. Несомненно, Нед был человеком самодостаточным и не имеющим пороков. Но разве это подразумевало отсутствие в нем эмоциональности?

Он джентльмен, напомнила она себе. Он не станет навязываться леди и заявлять о своей любви, пока не убедится, что эти чувства могут быть взаимными. Если, конечно, у него есть такие чувства.

Любит ли он ее? Способен ли он вообще на сильные чувства? Может быть, кроме дружбы, ему от нее ничего не требуется? Месяц назад ей было бы достаточно считать его своим другом, но теперь это слово казалось пустым и бесцветным, неприемлемым, если учесть эмоции, которые он возбуждал в ее сердце.

Они друзья? Как бы не так!

Почувствовав, что краснеет, она решила, что ей лучше помалкивать. Чайлд Смит, изучающе глядя на нее, кажется, начал что-то понимать. К сочувствию в выражении его лица добавилась жалость.

— Иногда, мистер Смит, внешний вид вещи не дает точного представления о ее сути, — с уверенностью сказала она.

Он улыбнулся.

— Вы проницательны, как всегда, леди Лидия, — сказал он, чуть поклонившись. — Я уверен, что вы правы.

Бедная девушка, подумал Чайлд Смит несколько позднее, когда наблюдал, как леди Лидия принимает восторженные комплименты от своих поклонников. Похоже, она и впрямь влюбилась в бесчувственного тупицу.

Кому-то действительно придется спасать ее.

Глава 17

Игорный притон провонял дымом, джином и нервным потом. Неду хотелось бы думать, что потом воняли его племянники, отчаяние которых возрастало параллельно увеличению суммы проигрышей, однако за последние месяцы у него окончательно исчезла надежда на то, что мальчишки возьмутся за ум. Он взглянул на них с раздражением.

Они больше не сидели за столом, а переместились на стулья, куда приказал им сесть Нед, угрюмые и пристыженные, но достаточно трезвые, чтобы с ним не спорить. Нед даже не надеялся, что их решение подчиниться его приказанию оставаться там остальную часть вечера в качестве наблюдателей мотивировалось разумом. Если бы это было так, то они бы вообще не появились здесь, пытаясь проиграть еще одно состояние, которого не имели. Он приписывал их уступчивость инстинкту выживания, потому что он почти решился отвезти их в доки и сдать вербовщикам. Это бы пошло им на пользу. К счастью для них, он слишком уважал морской флот, чтобы всучить морякам своих племянничков.