Огромный черный корабль - Федор Березин

В свете прожекторов, Кор Баллади внимательно наблюдал, как гибли его люди. Он бессильно сжимал кулаки и покрывался потом, но ничем не мог им помочь. Иногда он переводил бинокль на видимую отсюда северную лестницу, надеясь, что штурмовые отряды успеют добраться наверх и помочь авангарду, но единственное, что он видел – это усыпанную неподвижными телами верхнюю часть ступеней окончания первого перехода и то, как живые бесшумно, с такого расстояния, превращаются в мертвых. Было вовсе не исключено, что на двух других, не наблюдаемых им лестницах, дела обстояли лучше, но лицезря происходящее, Баллади в это не верил. Но свет все слабел, прожектора продолжали гаснуть – его люди умирали не зря. Он очень надеялся, что главная команда доставила смертельный груз по назначению. Он никогда не любил химию, еще со времен школы и страшно спорил, когда Габар на Совете предложил применить газ, но теперь, видя как заливается кровью Северная лестница, он понял, что этот циник был прав.

6. Веселые закулисные игры

– Мистер Инно, извиняюсь, если разбудил вас. У нас ЧП, – негромко, хотя его никто не мог подслушать (он говорил по сверхсекретной спецлинии) сказал вице-генерал Грави.

– Я весь внимание, мой любезный друг, – своим тягучим голоском пролепетал Инно.

За этой елейной маской скрывались десятирядные челюсти ящерицы с острова Кибирири, горе тому, кто переходил тропу ее интересов.

– В городе, в разных районах идут перестрелки, мы едва успеваем посылать подкрепления. Более того, Дворец атакован.

– Очень интересно. А где находиться Ваш шеф?

– Он был у императора. Пока я за него, потому что не имею с ним связи.

– И вы просите у меня совета?

– Ну... – второй уполномоченный внутреннего порядка Пепермиды замялся, хотя разговаривал с совершенно штатской личностью. – Мы же с Вами заключили договор.

– Уточните обстановку во Дворце. Я бы на вашем месте не торопился высылать им подмогу, это ведь ваш шанс? Не правда ли? Кое-кому надоел старый властелин, а кому-то слишком молодой начальник, или я ошибаюсь?

Они разъединились.

«Эта акула читает мысли, – зло подумал вице-генерал Грави. – Но если он не против, почему нет?».

Он подошел к карте города вмонтированной в большой квадратный стол и задумался, глядя на центральные районы. Через некоторое время он нажал кнопку внутренней связи.

– Полковник Сиц, что там во Дворце?

– Похоже бои идут внутри строения, но масштаб неизвестен.

– Понятно, я очень опасаюсь за заводские районы. Уберите всех людей из Центрального и перебросьте их туда.

– Вы так думаете, генерал? – несколько растерянно спросил начальник боевого отдела.

– Да. И сами, лично, организуйте там оборону, на случай террористических вылазок.

«Вот и ладненько, – потер ладоши вице-генерал полиции. – Надо бы еще резервы куда-нибудь услать и все летающие платформы. Посмотрим, мой дорогой шефуля, как вы выкрутитесь из этой истории».

7. Внутренности городов

Руган быстро перемещался по запутанным лабиринтам подземного города-дворца. Он знал все эти переходы и освещенные искусственным светом ярусы досконально. Вначале он изучил их по служебной необходимости, а потом, еще более подробно, по заданию переданному связным. Он знал где и как надо сделать поворот, чтобы обойти патрули и коридорные посты, которых здесь было в избытке, он их абсолютно не опасался: он имел прямой доступ практически во все помещения, но сейчас он избегал лишних свидетелей своего маршрута. Десять минут назад, он бесшумно убил человека голыми руками, очень-очень давно, он не делал таких неприятных вещей, но, в данном случае, у него не оставалось выбора, другим путем он не мог обезопасить это чертово «слепое окно» для группы вторжения. Теперь, он торопился на свое официальное рабочее место. Руган, тайный член подпольной антиправительственной организации «Серые голуби», был личным охранником Его Императорского Величества. Это был казус. Когда он связался с подпольем, там долго спорили не стоит ли сразу, имея такую возможность, устранить Императора и хотя у многих чесались руки, голый рационализм перевесил. Зато теперь, они знали напрямую вещи, о которых ранее не могли даже догадываться. Данные, он передавал через самых разных людей, благодаря постоянной утренней и вечерней миграции служащих, а также бригад рабочих, ведущих ремонт.

Руган производил впечатление фанатичного, здорового дебила, мало кто мог подумать, что за этой тупой физиономией кроется цепкая, почти феноменальная память и мгновенно анализирующий мозг. Не смотря на страшную похвальбу об успехах и превосходстве системы воспитания, и образования в государственных пансионах, заменивших детям архаичных пап и мам, они, в бешеном темпе, плодили посредственности, шлифуя таланты до общего уровня. Однако Руган, видимо, от природы обладал столь незаурядными данными, что даже эта, продуманная система стирания личности, не смогла полностью угробить его, первично выданную природой, фору. На подполье он вышел сам, после долгих одиночных поисков. До этого, он вдоволь насмотрелся на властелина и на других вершителей закона и порядка в Империи Эйрарбаков. Он их ненавидел, в отличие от просто оказавшегося в ненужном для него месте, в неудачное время, охраннике, этих людей, Руган удушил бы с удовольствием, примерно такого же уровня, каковое возникает при убийстве мерзкого, большого насекомого. Изо дня в день он наблюдал этих вредных животных, искренне считающих себя наиболее благородными представителями разумного вида Трехсолцевой Вселенной. Поскольку он выполнял роль живого манекена вблизи отпрыска крови и считался в их голове подобием платяного шкафа или же ножки от стула, они вели себя в его присутствии своим естественным образом, за исключением лобызания Его Величества и фарисейства перед ним. Руган видел их пошлость, их внутреннюю, давящую от отсутствия широты кругозора скуку, их мизерные желания, слышал их глупые просьбы, их мерзостные интрижки, ради которых они могли принести в жертву, прямым или косвенным образом, тысячи людей, понятия об этом не имеющих. Но они вовсе не думали об этом, кроме себя, они не видели в мире более ничего достойного, их темперамент и мыслишки не могли пережевывать более того, что вытекало из непосредственной выгоды. Однако разум, внутри этих гнусных плотоядных, имелся – это был изворотливый, жадный, пакостный орган, с экспансией направленной во внешнее пространство, за обладание им, и всем в нем находящимся, кроме вещей не укладывающихся в эти скудные извилины. Одним из главных их занятий, кроме еды, выпивки, пресыщения детородных органов, накопления всяческих ненужных вещей, хвастовства друг перед другом, экзотического унижения нижестоящих, всяческих игр, с элементами хитрости, была подсидка друг другу. Руган не всегда знал об этом, хотя иногда догадывался, что подполье ловко использует это прямое знание их намерений. Несколько раз кто-то из этих властолюбивых животных погибал загадочной и, ясное дело, не своей смертью, и оставалось до конца непонятно, было ли это сделано с подачи кого-то из этих пауков, либо совершенно посторонним способом, с его собственным, косвенным участием. К примеру, именно так, переселился в преисподнюю Гуррара, начальник тайной полиции. Плавая в собственной ванной в охраняемом загородном доме, походящем на небольшую цитадель, он попал под действие тысячевольтного электрического разряда неизвестной природы. Когда его обнаружили, он был совсем сваренный, а волосы его стояли дыбом. Иногда, если Ругану становилось невыносимо дурно в их обществе, он вспоминал подобные «несчастные» случаи и ему становилось легче – он начинал видеть цель. Сегодня эта цель была донельзя близка.

Руган, наконец, добрался до нужного подземного уровня. Здесь он изменил походку, сделав ее более вялой и имеющей значение. На этаже занимаемом Императором было практически безлюдно. Сейчас над миром властвовала ночь, но дело заключалось не только в этом. Отсутствие людей являлось одним из факторов безопасности царственной особы. Этих факторов имелось великое множество. Сам властелин материка полагал самым главным – свое постоянное пребывание внутри пирамиды. Он считал, что достаточно хорошо обезопасил себя со стороны сподвижников и всей остальной многомиллионной массы подданных, своим несокрушимым гением, но кого он воистину боялся – это брашей. Он планировал разделаться и с ними, но еще не пришел тот час. Браши хитры и коварны, их большие твердотопливные ракеты, подлинно странное изобретение, по данным разведки, могли достигнуть Пепермиды через тридцать восемь минут и пальцы их генералов всегда покоились на кнопках. Только одно могло их остановить, то, что выдающийся стратег всех времен останется жив после взрыва боеголовок: вот уже девять биологических циклов он почти не покидал своего дворца. Отсюда шли все нервы-нити управления страной. Лишь крайне редко, и совершенно тайно, император позволял себе лично посещать какие-то военные институты, полигоны или другие города. И разве что из дворца-вершины он обозревал собственную столицу Пепермиду, в которой находился; все, совершенно все, он переложил на плечи ответственных порученцев. Он еще контролировал ситуацию, заставляя их перекрестно проверять друг друга, но в стратегии он уже проиграл. Он находился в вымышленном бумажно-телевизионном мире, имеющем, разумеется, некоторое отношение к реальности, но более – это был мир, каковой он хотел видеть. Те, кто по наивности пытались открыть перед ним завесу, быстро начинали жалеть об этом, колесо немилости перерабатывало их во вторичное сырье. Даже повстанческий Совет не до конца понимал сложившуюся ситуацию. Власть первого лица государства становилась все более виртуальной, это было жалкое подобие былого могущества. Центр управления государственными процессами смещался в не до конца понятое подпространство, но очень скоро эта несуразность должна была проявить себя. И дело было не в боевых альпинистах штурмующих сейчас пирамиду.