Код Бытия - Кейз Джон

После этого к счету не прикасались вплоть до 4 августа 1995 года – дня, указанного в телеграфном подтверждении, выпавшем на пол чикагской гостиницы из паспорта убийцы Кэти. В тот день, как увидел Ласситер, на счет Гримальди со счета неаполитанского отделения «Банко ди Парма» поступили 50 000 долларов. Около записи стояла звездочка, и чуть ниже рукою Макса было выведено:

Счет «Умбра Домини»

Ровно через неделю – 11 августа – Гримальди забрал все деньги наличными.

Это означало, что те двадцать – тридцать тысяч долларов, спрятанные в дорожной сумке, почти наверняка были остатком денег, полученных итальянцем от «Умбра Домини». Пораскинув мозгами, что бы это могло означать, Ласситер пришел к выводу, что Гримальди наняли для какой-то работы. Но какой именно?

А как насчет платежей 1992—1993 годов?

Ласситер взглянул на страницы паспорта, и его подозрения подтвердились. Месячные выплаты совпадали с пребыванием Гримальди в Сербии, Хорватии и Боснии. Создавалось впечатление, что он просто работал в организации Эглоффа. Но чем он мог заниматься? Весь прошлый опыт Гримальди вряд ли имел отношение к делам милосердия, впрочем, и отношение Эглоффа к событиям в регионе сочувственным не назовешь. Как он говорил? Политическая опухоль?

Ласситер потянулся к телефону и, не отрывая глаз от туманных пятен фонарей на набережной, набрал номер Бепи в Риме. После нескольких гудков, когда он уже собирался повесить трубку, послышался какой-то странный звук и задыхающийся голос:

– Слушаю.

В глубине помещения на другом конце линии громко хихикала женщина.

– Бепи? Говорит Джо Ласситер.

– Джо! Как поживаете?

Ласситер извинился за поздний звонок и сказал, что ему срочно требуется информация. Не мог бы Бепи узнать подробнее о религиозной организации «Умбра Домини» и благотворительном обществе «Salve Caelo»?

– Никаких проблем.

– Но очень тихо. О’кей? Мне не хотелось бы гнать волну.

– Да-да, конечно.

– Отлично. Можно это сделать побыстрее?

– Вы хотеть письменный отчет?

– Нет.

– О’кей. Мы иметь ленч с Джанни. Он знать все о религия! Абсолютно все! Все, что вы желать узнать.

– Прекрасно. Завтра я буду в Риме. Встретимся за ленчем.

– Железно.

– Что?

– Железно, – повторил Бепи. – Так говорить американские джазмены. Разве нет?

– Ох.

Джо встретился с Бепи в открытом кафе на виа Венето, неподалеку от американского посольства. Погода стояла прохладная, но за столиками было очень уютно. Инфракрасные лампы под потолком, пульсируя оранжевыми нитями, просто истекали теплом. Когда появился Ласситер, Бепи сидел в обществе журналиста по имени Джанни Мазина, пишущего о религии для известного журнала «Аттенционе».

Пожимая ему руку, Ласситер поразился сходству журналиста с Джонни Карсоном. Правда, по сравнению со сдержанной жестикуляцией шоумена – уроженца Среднего Запада – жесты его итальянского двойника были широкими и экспрессивными. Мазина рассмеялся, когда Ласситер объяснил причину своего изумления.

– Да, знаю, – сказал он весело. – «Второй Джанни». Мне это говорили. Жаль только, я не обладаю его состоянием.

– Нам всем остается только пожалеть об этом.

– Хотя, боюсь, богатство Карсона несколько поуменьшилось из-за его пристрастия к законным бракам. – Покачав головой и вздохнув, Мазина продолжил: – Беда Америки в том, что вы так и не овладели искусством любви. Естественно, я не говорю о вас лично. В отношении вас я ничего не знаю, мы только что познакомились, но что касается Америки… Пуританское наследие. У вас господствуют закон и развод, у нас – грех и любовные приключения. – Мазина фыркнул, довольный своим обобщением, но сразу стал серьезным. – Прошу прощения. Я веселюсь, а у нас между тем важное дело.

Подошел официант, и они заказали себе эспрессо.

– Итак, – произнес Мазина, после того как они поболтали еще несколько минут, – мой друг сказал, что вас интересует «Умбра Домини» – «Под сенью Господней».

– Совершенно верно.

Мазина доверительно наклонился к Ласситеру:

– В таком случае вам следует быть очень и очень осторожным. «Умбра Домини» – одна из так называемых групп религиозного возрождения. Мне кажется, в Соединенных Штатах тоже есть такие.

Ласситер не понял. Почувствовав это, Мазина обернулся к Бепи, и между ними произошел короткий диалог по-итальянски.

– Ренессанс, – с улыбкой пояснил Бепи, – значит «рожденные опять».

– Именно, – согласился Мазина. – Они возрождаются повсюду. Пэт Робертсон, например. Они говорят, что настоящая вера – только старая вера. В Америке, конечно, эти группы состоят из протестантов, и почти каждая организует новую церковь. Здесь же подобные деятели остаются внутри церкви и формируют… как это… – И, найдя нужное слово, журналист добавил: – Сообщества мирян. Светские ордена.

– Как доминиканцы?

– Нет. Не так, как доминиканцы. В «Умбра Домини» священнослужителей – лишь горстка. Это скорее… Не знаю, как выразить.

Мазина и Бепи опять затараторили по-итальянски.

– Что-то вроде хамаза! – наконец произнес Мазина, поднимая глаза к небесам. – Да, это, пожалуй, будет точно. Их можно считать движением сопротивления, но католическим! Очень консервативные, сильно идеологизированные в религиозном, а не в политическом смысле.

– Во что же они верят?

– В древние обряды. Тридентская месса…

– Месса на латыни, – пояснил Бепи.

– И когда священник обращен спиной к пастве, – добавил Мазина. – После II Ватиканского собора священники обращены лицом к пастве и ведут службу на местном наречии.

– Это так важно? – спросил Ласситер.

– Вопрос жизни и смерти, – ответил Мазина.

– Вообще-то, – вмешался Бепи, – это вопрос жизни после смерти.

Журналист ответил на эту попытку сострить кривой улыбкой.

– Итак, если «Умбра Домини» – движение сопротивления, то чему они противятся? – спросил Ласситер.

– Второму Ватикану, – в унисон ответили итальянцы.

Ласситер отодвинул чашку с кофе и, чуть наклонившись вперед, произнес:

– Послушайте, допустим, понятия «глупый вопрос» не существует. Скажите мне наконец, что такое Второй Ватикан? Это вроде теории относительности?

– Поворотный пункт, – объявил Бепи.

– Настоящий переворот, – поправил его Мазина. – Он едва не расколол Церковь. Но я, кажется, становлюсь чересчур мелодраматичным. Вообще-то это был собор – встреча католических лидеров всего мира с целью модернизировать – некоторые предпочитают говорить «либерализировать» – церковь. Традиционалисты выступили против большинства реформ и создали собственные ассоциации, такие как «Умбра Домини» или «Христово воинство». Во Франции против Второго Ватикана выступал архиепископ Лефевр.

– Похоже, что вы недоумевать, – заметил Бепи, взглянув на Ласситера.

– Чтобы все это понять, надо быть католиком.

– Наверное, – согласился Мазина. – Но может быть, и необязательно. Некоторые из этих людей психически неустойчивы. Они утверждают, что папа – антихрист и на престоле Святого Петра восседает дьявол. Называют мессу на местном языке черной мессой.

Ласситер улыбнулся.

– Но они утверждают это вполне серьезно!

– А «Умбра»?

– «Умбра» – наихудшая из всех. Поначалу она была страшно шумной, и мы ждали, что произойдет раскол. Ждали, что ее отлучат от Церкви, но они притихли. Была достигнута договоренность, и найден компромисс. Теперь они служат мессу на латыни, мужчины и женщины молятся отдельно, и у них – собственные школы.

– Ватикан не хотеть раскола, – добавил Бепи.

– Да и для «Умбра» выгоднее оставаться в лоне Церкви. Но пресса называет их «католической хезболлах».

– Пресса? – откровенно захохотал Бепи.

Мазина скорчил гримасу и произнес:

– О’кей! Пусть я! Какая разница? Я и есть пресса. А кто они? «Хезболлах» в переводе означает «Партия Бога». А что такое «Умбра Домини»? Такая же радикальная религиозная организация, преследующая политические цели. Поэтому я и назвал ее «Католическая хезболлах». Вот взгляните! – Мазина покопался в своем портфельчике и извлек брошюру. – Полюбуйтесь! Я принес ее специально для вас. «Crociata Diecima»!