Владимир Маслаченко: «Пеле повезло, что он не играл против меня» - Вадим Лейбовский

Звезды спорта — звезды телеэфира. Группа комментаторов Главной редакции спортивных программ Гостелерадио

Владимир Маслаченко берет интервью у главного редактора журнала «Киккер» Карла-Хайнца Хайманна. Фото Ф. Кислякова

у С. Алейникова, игрока «Динамо» (Минск) и сборной СССР

Новые времена — новые соперники

Раскаленный эфир

Чемпионат мира 2002 г., Япония

Австрия, Альпы, Майерхоффен

Франция, Ля Сьота, 1997 г.

Две глыбы

Потом, в семидесятых, когда Маслаченко уже не было в команде, произошло неслыханное: ведомая тренерами А. Крутиковым и Г. Хусаиновым команда вылетела в первую лигу. Еще принимая «Спартак», они предложили Маслаченко стать начальником команды, но он отказался — потому что не верил в них. Это было его личное мнение, он этим мнением ни с кем не делился и в душе желал им успеха. Но не верил. Так и вышло. И вот теперь, когда катастрофа произошла, после долгих и мучительных раздумий Старостин понял, что задачу срочного возвращения команды «Спартак» в высший дивизион может решить только один человек, один тренер — динамовец К. И. Бесков. Старостин, конечно, знал о его трудном характере, несговорчивости, о неспособности воспринимать не только критику, но подчас и просто советы. И тем не менее лучшей кандидатуры Николай Петрович не видел. Так он принял это решение. Его правильность подтвердили дальнейшие события. Уже в следующем сезоне «Спартак» добился права вернуться в высшую лигу, а затем быстро занял привычное место в элите советского футбола.

Однако Бесков не только сделал дело, к которому его призвали, но уже не смог и не захотел остановиться в утверждении своего полновластия в команде. На этом пути они и «сшиблись» со Старостиным.

Простое разделение ответственности и полномочий на административно-хозяйственное управление, с одной стороны, и руководство учебно-тренировочным процессом — с другой в исполнении Старостина и Бескова оставалось скорее формальным, нежели реальным, действенным, ибо каждому из них было тесно в своей очерченной зоне, и тот и другой стремились вырваться из нее. Впрочем, и тот и другой в своей предыдущей жизни, в других подвластных им командах, именно так и понимали свое место, свои задачи, так и действовали. И это им сходило с рук — в силу масштаба личности каждого. Правда, Старостин всегда и во всем был и оставался более гибким, более тонким и дипломатичным. Того требовали интересы дела, интересы команды. Он, несомненно, проявлял эти свои качества и в личных отношениях со старшим тренером. Но все же вместе они оказались плохо сочетаемы. Кто-то должен был уступить часть своего поля, пусть даже законную часть. Или же каждому следовало оставаться на своей. Но не получалось. И не получилось. Так продолжалось девять славных и мучительных лет.

При этом за всю свою продолжительную жизнь в футболе Бесков не добился таких успехов, как в «Спартаке». Но успехи он относил только на свой счет и не очень стремился это скрывать.

Соответственно себя и держал. Похоже, он был не прочь избавиться от Старостина. Но не получалось, и немалую роль здесь сыграл Андрей Старостин, который, будучи не менее дипломатичным, чем его старший брат, всякий раз улаживал назревавшие конфликты между Старостиным и Бесковым. В конце концов дуэль завершилась победой начальника команды: Старостин показал старшему тренеру кто в доме хозяин. Накануне Этого События в первом часу ночи Старостин позвонил Маслаченко (наверное, далеко не первому) и произнес всего лишь одну фразу: «Завтра я его уволю!»

Бесков ушел. Старостин взял Романцева. Но потом горько жалел об этом.

Николай Петрович прожил довольно долгую жизнь, и ему довелось наблюдать за постепенной утратой, за размыванием той ментальности, того нравственного устройства, того спартаковского духа, которые он долго трепетно взращивал, оберегал. Да и времена пришли другие. Лавинный рост капиталовложений в футбол и финансовых оборотов, массовый наплыв чужестранцев окончательно сделали любимейшую игру всего народа сугубо рациональной и, по сути, бездуховной областью человеческой деятельности. Правда, именно таким Николай Старостин футбол, к счастью, уже не застал.

А карьера Владимира Маслаченко в большом футболе неожиданно закончилась в начале 1969 года — в его неполные тридцать три года, при полном здравии и боевитости. К тому же при том, что предыдущий сезон, 1968 года, он отыграл как никогда ранее. То был его лучший сезон по классу исполнения. А если вникнуть, то даже по результативности. Дело в том, что в сезоне-67 «Спартак» лишился сразу двух центральных защитников — Валерия Дикарева и Алексея Корнеева. К тому же команду покинул и защитник Иван Варламов. Старшему тренеру Никите Симоняну пришлось срочно перестраивать ряды. В защитников переквалифицировали Сергея Рожкова и Александра Гребнева, хороших, добросовестных игроков, но отнюдь не защитников по природе. Но так уж сложилась ситуация, из которой «Спартак» тем не менее вышел с честью, — занял в чемпионате страны второе место. Это был лучший сезон Владимира Маслаченко. Вынужденно лучший. Таковой оказалась его участь. Он выстоял.

Ну, вот и все…

По окончании чемпионата «Спартак» отбыл в Болонью — для участия в турнире четырех европейских команд, среди которых был и вице-чемпион страны «Болонья». Спартаковцы одержали победу и над итальянской командой, и в турнире, а Маслаченко был признан лучшим игроком серии. В последний день пребывания в Болонье ему в номер позвонил менеджер итальянской команды и высказал желание встретиться. Он подъехал к гостинице на машине и сразу же предложил Владимиру сесть за руль. Они провели вместе несколько часов — в машине, в ресторане, в парке на берегу моря. Маслаченко получил приглашение стать игроком «Болоньи», причем с условиями не худшими тех, которые ему в прежние годы предлагали зарубежные и отечественные команды, в том числе киевское «Динамо». Ему было также обещано уладить все связанные с переходом формальные затруднения. Но он и на этот раз отказался. Он раз и навсегда решил, что, кроме «Спартака», у него другой команды не будет никогда.

В Москве, на вечере, посвященном итогам чемпионата страны и награждению спартаковцев серебряными медалями, председатель Моссовета В. Ф. Промыслов, вручая вратарю серебряную медаль и подарок, бросил в его адрес фразу: «Что-то вы стали много пропускать!» Маслаченко не сослался на реальную футбольную статистику, не посоветовал московскому мэру проконсультироваться со специалистами. Он быстро сообразил, что кто-то из «специалистов» уже свое нашептал. Вратарь лишь улыбнулся и сказал: «Я никогда не пропускаю. Это мне иногда забивают!»