Зигзаг неудачи - Валентина Андреева

– Фу ты, ч-черт! Антон Семенович, там, кажется, вампир… Аккурат посередине розового куста в цветах сидит. Голову задрал и скалится на свету.

– Задержать!!! – вскочил с места следователь, и оба оперативника мигом сиганули с подоконника вниз. Отчаянный вопль несчастного Сахновского-старшего перекрыл мощный голос Бабобабы:

– Саша! Что ты там до сих пор торчишь? Надо иметь совесть! Яшеньку уже увезли.

И она зарыдала.

– Антон Семенович, – раздался снизу голос одного из оперативников, – здесь, похоже, врач нужен. Кажется, у мужика перелом…

– Что же он сразу-то не сказал? – удивилась Наташка. – Нет бы заорать по-человечески! Стеснялся, наверное.

– Каким образом это могло произойти? – насторожился следователь. – Где он был до момента получения травмы?

– Спал! – одновременно заявили Бабобаба с Наташкой. Первая мгновенно удостоила Наталью убийственным взглядом и уточнила:

– Рядом со мной. И сюда мы прибежали вместе. А на что вы, собственно говоря, намекаете?! Саша – родной отец Яши! Он просто переволновался и…

– Выпорхнул в окно. От отчаяния, – добавила Наталья. – Жаль, что не вместе с женой.

– Почему жаль? – не отставал следователь.

– А вам бы не хотелось, чтобы в трудную минуту рядом с вами был родной человек? – огрызнулась Наташка. – Может быть, Олимпиада Игнатьевна первой бы приземлилась, – мельком окинув статную фигуру Бабобабы, заявила подруга. – Тогда и без переломов бы обошлось. А то одна здесь в рукопашную лезет душить еле живого сына в материнских объятиях, второй под окном валяется и долго еле слышно пищит старую песню о главном. Не знаешь, как и кого спасать, блин.

– По-моему, среди вас не хватает двух человек, – заметил следователь, погрузившийся в пучину раздумий. – Вероники Георгиевны Сахновской и Яны Казимировны Лопуховой.

– Может, не стоит тревожить сейчас пожилую женщину? – неуверенно спросила я, вспомнив про одеяло на полу. – Мне не ее, мне вас жалко. Она глухая и хромая.

– Не на язык же, – слабо возразил уставший следователь. – Вы хоть бы проверили, жива ли она.

– Утром проверим, – отмахнулась Бабобаба. – Все равно к ней не достучаться. Спит она без слухового аппарата. Кто-нибудь сходит за Яной?

– Нам она ни за какие деньги не откроет, – уверенно заявил Вячеслав.

Следователь кивнул головой и тяжело поднялся со стула.

– Сейчас ее объявят в розыск, она станет главной подозреваемой, – тихо шепнула дочь. – Интересно, будут ли ломать дверь в комнату?

– Ни в коем случае! – громко возмутилась Бабобаба. И как только услышала! – Дверь из натурального бука!

Я поплелась было за следователем наверх, но Наташка резко дернула меня за рукав, вынудив развернуться на сто восемьдесят градусов:

– Ты что, блин, совсем очумела? Вдруг эта девка начнет отстреливаться? Завтра наши приедут, пусть достают билеты обратно. На этот же день. Лично я уже ощущаю себя вполне отдохнувшей от московского дождя. Здесь слишком жарко. Как в аду.

Стук в дверь Янкиной комнаты показался громом небесным. Задрав головы, мы ждали дальнейшего развития событий.

– Ну кто там еще? Всю ночь спать не дают! То орут, то в дверь колотят!

На пороге возникла Янка в коротенькой прозрачной ночной сорочке. Следователь смутился, Янка – нет. Похоже, он забыл, зачем пришел. Начал беспомощно экать:

– Э-э-э… Э-э-э…

– А если поподробнее? – вытаращилась на него Янка.

Подробности от нас ускользнули. Следователь попросил разрешения войти, а мы остались торчать внизу, не зная, чего ждать дальше. Олимпиада Игнатьевна, обозвав Янку проституткой, демонстративно покинула нашу компанию. Зато вскоре к нам присоединились два оперативника, усадившие бедного Сашу в милицейский микроавтобус под патронажем дежурного медика.

Часть четвертая

Подозреваются все!

1

Спать мы улеглись в третьем часу ночи. Я – все с теми же неясными догадками по поводу конкретной личности судьи и убийцы в одном теле. Судя по всему, без души и сердца. Эти догадки значительно хромали из-за отсутствия главной опоры – доказательств, поэтому возражать Наталье и деткам не хотелось. Была охота лишний раз выглядеть дурой! Вначале сошлись на том, что убийца – Янка, Яша, Степан, Гала, Дарина, Вероника Георгиевна, Бабобаба и Ванечка. Почему в этот список не включили вампира Сашу? Вот потому и не включили. Ну зачем вампиру применять гликозиды? Достаточно показать среди ночи свою незабываемую улыбку.

Наталья громче всех отстаивала Янкину кандидатуру на порочное звание убийцы. Ведь не зря же Маэстро и его дородная мама считали, что именно приемная дочь отправила на тот свет Серафиму. Кроме того, Маэстро приводил разумные доводы вины девицы в смерти Аниты Ильиничны. Отсутствие Янки на положенном месте в момент получения Яшей непередаваемых ощущений от удара бутылкой по головушке также являлось косвенным доказательством ее причастности и к этому мероприятию. Девица, хорошо знакомая с домом, вполне могла разжиться запасными ключами, незаметно проникнуть в правостороннюю торцевую комнату, спуститься в гараж, затем вернуться в дом через кладовую и одним ударом отлучить Яшу от пьянки. Правда, Алена высказала предположение, что братик, предлагая Янке проверить, не ее ли сто долларов валяются около двери, сделал это предложение шепотом. Даже будучи уверенным в их отсутствии, не выдержал и пожмотничал. Но сын возмущенно заявил, что он пока в своем уме: имей он сто долларов в наличии, не стал бы ими рисковать. Придумал бы что-нибудь поумнее.

Конечно, нельзя было не учесть странного поведения пожилой Вероники Георгиевны. Спрашивается, зачем человеку, носящемуся по коридору на приличной скорости, клюка? Но не могла же она в воспитательных целях попытаться угробить собственного внука! Как тогда проверить на деле результат воспитательной деятельности? Нет, конечно, пить Яша в дальнейшем точно бы не стал. Но ведь и жить – тоже. По этой же причине и с учетом кровного родства исключили из числа подозреваемых Бабобабу. А следом, заодно, и Ванечку. Хотя… ребенок достаточно резвый, в случае с дядей Яшей вполне мог и «пошутить». Наталья задумалась и недоверчиво покачала головой. Лешик прямо предложил оставить ребенка в покое: страшно становится при одной только мысли, что рядом живет маленький монстр с гипертрофированным чувством юмора.

Из перечисленных Яшей «негритят», исключая остальных – живых и мертвых, – на подозрении оставались только Янка, Дарина и Гала.

Дарина с ее сформировавшимся негативным отношением ко всему и всем, связанным с покойной Серафимой, вряд ли решилась бы лишить жизни далеко не святое семейство. Можно, конечно, предположить, что девушка мстит за свое не очень счастливое детство и насильственную смерть отца. Но при чем тут несчастная Анита? И как Дарина вообще могла проникнуть в запертый дом?

Теперь – Гала. Бедная женщина, сломленная событиями последних двух дней, после неудавшихся поминок по бывшей хозяйке бросила дом на произвол судьбы и, не убрав со стола, в весьма болезненном состоянии, держась рукой за больную голову, тихо побрела в свое село. С намерением отлежаться. А возможно и дождаться, пока все «негритята» не перемрут. Неестественным образом. Легче оплакать всех сразу, чем по одиночке. И ей, на первый взгляд… На второй и третий – тоже: ни к чему рубить сук, на котором сидит. Устрани она всех наследников, все равно наследства не видать. Более того: не будет хозяина или хозяйки дворца, автоматически теряются место работы и зарплата. Степан, уяснив, что до понедельника машина никому не потребуется, закрыл гараж изнутри и покинул дом вместе с женой. Кроме того, он не включен Яшей в число «негритят». Впрочем, как знать…

Заснуть никак не удавалось. Я таращилась в книгу, не видя написанного, но добросовестно переворачивая страницы, и мучилась из-за своей непредусмотрительности. Ну что мешало расспросить покойных и еле живых «негритят» о доле причитающегося им наследства? Пока не поздно, надо еще раз переговорить с Дариной. Если успею. Ей надо улетать в Москву со скорбным грузом «двести». И еще – Янка! Девица практически не показывается нашему высшему (по уровню этажности) обществу. Впрочем, мы постоянно заняты. До обитателей уровня первого этажа Янка снисходит. Там все-таки кухня… Но похоже, и им свое общество не навязывает – жалеет свою нервную систему. Странная какая-то. Запросто веселится в собственной компании. Помнится, Маэстро обзывал ее наркоманкой. Не в этом ли причина ее странности? Если это звание навешено Яковом Александровичем справедливо, можно допустить, что Янка пошла на преступление в состоянии наркотического опьянения. На всякий случай следует проверить, хорошо ли закрыта дверь.

С этой мыслью я осторожно встала, но тут же замерла, услышав, как во сне на своем матрасе у окна заворочалась и что-то забормотала Наташка. Переждав минутку, выключила ночник. Комната погрузилась в печальный серый рассвет и стала особенно чужой.