Голос из прошлого (Луна над Каролиной) - Робертс Нора

– Но у нас совсем иные отношения, миссис Муни. Официальное обращение позабавило Бутс. Это значило, что Фэйф немного испугалась.

– Неужели? Но ты все время к нему захаживаешь, не так ли? Ты когда-нибудь задавала себе вопрос, почему? Нет? – И она помахала наманикюренным пальчиком перед носом Фэйф. – Так ты, может быть, задумаешься над этим. Хочу, чтобы ты знала: ты мне нравишься и всегда нравилась. Это тебя удивляет?

Это ее изумляло.

– Пожалуй…

– Напрасно. Ты умная и ловкая женщина и живешь не такой уж легкой жизнью, как может показаться. Ты мне очень нравишься, Фэйф, но, если ты опять заставишь моего Уэйда страдать, мне придется сломать твою прелестную шейку.

– Что ж, – Фэйф откусила печенье и прищурилась, – это проясняет ситуацию.

Внезапно лицо Бутс снова смягчилось, губы сложились в улыбку, взгляд стал мечтательным, как всегда. Она засмеялась и, к еще большему смущению Фэйф, заключила ее в объятия и поцеловала.

– Ты мне очень нравишься. – И Бутс большим пальцем стерла след губной помады со щеки Фэйф. – А теперь сядь, доешь печенье и успокойся. Я уже успокоилась и чувствую себя замечательно. Пойду и куплю еще чего-нибудь. Покупать очень приятно, правда? – И с этими словами Бутс удалилась.

Фэйф послушно опустилась на стул доедать печенье.

Тори все время была занята с покупателями, но заметила, как вышла из кладовки Фэйф и как прибыл в магазин Кейд, сопровождающий тетушку Рози.

Не узнать Рози Сайке Ларю Декейтор Смит было невозможно. В шестьдесят четыре года эта женщина так же поражала воображение, как на своем первом балу, когда она шокировала общество, появившись на теннисном корте клуба босоногая и выделывая акробатические номера. В семнадцать лет она вышла замуж за Генри Ларю – тех Ларю, что жили в Саванне, – и в том же году он погиб в Корее. Шесть месяцев она горевала, а затем стала играть роль веселой вдовы и завела страстный роман с бунтарем-актером, по слухам, коммунистом. Несмотря на эти слухи, она вышла за него двадцати лет. И она, и ее актер исповедовали кредо свободной любви и предавались, опять же по слухам, настоящим оргиям в своем имении на Джекил-Айленд. После бурных девятнадцати лет брака она его похоронила: он выпал из окна третьего этажа после свидания с бутылкой бренди и двадцатитрехлетней фотомоделью.

Некоторые подозревали, что дело нечисто, однако доказательств не было.

В зрелом возрасте, пятидесяти восьми лет, Рози вышла за давнего поклонника, больше из чувства жалости, чем по любви. Через два года его разорвал и частично сожрал лев, так как они проводили свой второй медовый месяц в Африке. То, что Рози похоронила трех мужей и пережила неведомое число любовников, не повлияло на ее кураж и стиль жизни. Она носила парик, во всяком случае. Тори так показалось, и была сейчас платиновой блондинкой, одетой в длинное бело-красное полосатое платье. На ней сверкало столько украшений, что женщина поменьше ростом просто бы в них утонула.

Среди дешевых бус Тори уловила блеск настоящих бриллиантов.

– Какая прелесть! – воскликнула она и потерла ручки. – Не мешай мне, мальчик. Я в покупательном настроении.

Она ринулась к бечевке, на которой висели «поющие» трубочки из тонкого стекла, и стала снимать их.

Разрываясь между удивлением и тревогой, Тори поспешила к Рози.

– Могу я вам помочь?

– Мне нужно шесть таких. Самых красивых. – И Рози небрежно, так что трубочки зазвенели, схватила еще несколько штук.

Сердце у Тори почти остановилось.

– Но давайте я все их выставлю на прилавок.

Глаза Рози, отягощенные фальшивыми ресницами, наконец впились в лицо Тори.

– Ты та девчонка, которая играла с малышкой Хоуп?

– Да, мэм.

– В тебе было что-то такое, насколько я помню. Однажды в Румынии цыганка мне нагадала, что у меня будет четыре мужа. Но пусть я буду проклята, если захочу пятого. – Рози протянула Тори унизанную кольцами руку. – А ты что скажешь?

Тори развеселилась.

– Но я не гадаю по рукам.

– Тогда погадай на кофейной гуще или еще на чем-нибудь таком же. Один из моих любовников, молодой бостонец, утверждал, что в прошлой жизни он был лордом Байроном. Трудно вообразить янки, который бы утверждал такое, правда? Кейд, иди сюда и подержи эти стеклянные штуки. К чему иметь мужчину рядом, если нельзя использовать его как вьючного мула, – и она подмигнула Тори.

– Не знаю. Может быть, хотите чаю со льдом, мисс Рози? И печенье?

– Сначала мне надо нагулять аппетит. А это что за чертовщина? – Она взяла в руки деревянную лакированную подставку с отверстием в центре.

– Это поставец для вина.

– Ну и ну! Что за глупость такая! Не понимаю, к чему отстаивать в поставцах хорошее вино? Заверни мне парочку. Люси Тэлбот, – громко окликнула она одну из женщин, – ты чего там покупаешь? – И в одно мгновение красно-белой ракетой она пронеслась в другой конец зала.

– С тетей Рози никогда нет сладу, – улыбнулся Кейд. – Как идут дела в первый день?

– Очень хорошо. Спасибо за цветы. Они прекрасны.

– Рад, что тебе понравились. Надеюсь, ты пообедаешь сегодня со мной? Отпразднуем открытие магазина?

– Я… – Тори только что отговорилась от приглашения, пообещав, что придет к нему завтра, на воскресный семейный обед. «Я же устану сегодня до беспамятства», – напомнила себе Тори, а вслух сказала:

– С удовольствием.

– Тогда я заеду за тобой в семь тридцать. Хорошо?

– Да, замечательно. Кейд, твоей тетушке действительно нужны все эти вещи? Не понимаю, к чему они ей?

– Они ей понравились. А потом она забудет, где их купила, и сочинит историю, что нашла их в маленькой лавчонке в Бейруте. Или скажет, что украла их у своего любовника, графа из Бретани, когда бросила его. А затем отдаст их почтальону или первому же члену секты свидетелей Иеговы, который постучится к ней в дверь.

– А! Ну ладно, – растерянно ответила Тори.

– Но ты за ней присматривай, – посоветовал Кейд. – Она склонна незаметно набивать карманы. Ты просто следи, что она берет, и потом учти в счете.

– Но… – Взглянув на Рози, Тори увидела, как та сует в карман платья подставку для столового прибора. – О господи, – и она ринулась к Рози.

Кейд весело хмыкнул.

– Да, Рози ничуть не изменилась, – заметила Айрис.

– Нет, мэм, ни чуточки не изменилась. А как вы поживаете, миссис Муни?

– Чудесно. Да и ты, Кейд, выглядишь замечательно. Стал совсем самостоятельный. Как семья?

– В порядке, спасибо.

– Огорчилась, когда узнала о смерти твоего папы. Он был хороший. И интересный. А это редко сочетается в одном и том же человеке.

– Надеюсь, к вам это не относится. Отец всегда хорошо о вас отзывался.

– Он дал мне возможность достаточно зарабатывать на жизнь после смерти моего мужа, кормить детей. Я об этом всегда буду помнить. Ты похож на него. Взгляд тот же. Ты такой же справедливый и честный, каким он был, Кинкейд?

– Стараюсь. – И Кейд посмотрел на Рози, которая завела будильник, чтобы услышать, как он звонит, и поймал встревоженный взгляд Тори.

– У Тори дел сегодня по горло.

– Ничего, она справится. Она умеет делать дело. Иногда даже слишком хорошо.

– Но она всегда ершится, когда предлагаешь помощь.

– Да, она такая, – согласилась Айрис. – Но, с моей точки зрения, ты хочешь не только помогать ей. Мне кажется, у тебя еще кое-что на уме, и я хотела бы дать тебе кое-что, в чем нуждается каждый и что никто не желает брать.

– Вы хотите дать мне совет? Она лучезарно улыбнулась:

– А ты умный мальчик. Я всегда тебя таким считала. Да, это совет. Маленький советик. Не тяни. Каждая женщина хоть раз в жизни желает потерять голову. А теперь дай мне эти хрупкие штуки, пока ты их еще не раскокал.

– Но она еще не вполне во мне уверена. Ей нужно время.

– Это она сама тебе сказала?

– Более или менее.

В ответ Айрис только округлила глаза.

– Мужчины! Неужели вы никогда не поймете, что женщина, когда так говорит, или действительно не заинтересована, или нерешительна, или уже обожглась раньше? Если бы ты для Тори не представлял интереса, она бы тебе это выложила сразу и напрямик. А назвать ее нерешительной язык не поворачивается. Значит, тут третья причина. Вон видишь того мужчину?