Изгнанники Нирваны - Константин Мзареулов

— Не тушуйся, — посоветовал Мерлин. — Располагайся, где тебе удобнее. И не смей обзывать меня «сир» или «ваше величество».

— Даже на людях? — настороженно спросил Ламиак. Об этом Мерлин как-то не подумал. После некоторого замешательства он сказал не вполне уверенно:

— Если в своей компании, то будем по-простому. А при полной официальной тусовке придется валять дурака на всю катушку. Отпад, конечно.

— Хреново, — согласился виконт. — Как собираешься действовать?

— Сам не знаю, — признался король. — Расскажи-ка лучше, какие разговоры гуляют по Хаосу. Чего народ ждет от нового правителя?

Чтобы оживить беседу, Мерлин пошарил магическими щупальцами по далеким Отражениям, отыскав ящик виски, сифон содовой и кое-какую закуску. Взяв в руку запотевший стакан, Ламиак поведал, что хаоситы бурно перемывают косточки новому королю, причем тон обсуждения нередко напоминает споры тиффози о предстоящем матче в соседнем дивизионе. Молодежь полагает, что король — нормальный продвинутый демон новой генерации, любит кутить и волочиться, а потому ожидаются политические послабления и вообще много всякого разумного апгрейда.

Старики настроены более пессимистично. Многие уверены, что Мерлин находится под влиянием «ястребов» вроде своей мамочки, то есть в самом скором времени должна возобновиться война с Амбером. Самые замшелые шовинисты, напротив, называют короля вражеским агентом и убеждены, что Мерлину придется плясать под дудку Корвина. Наконец, есть оптимисты, которые считают, что Мерлин, будучи сыном обоих королевских родов, окажется здравомыслящим субъектом, станет прислушиваться к мудрым советам Мандора и, таким образом, выведет Хаос из кризиса к долгожданному процветанию.

— В общем, все ждут твоих первых шагов, — резюмировал Ламиак. — А в нашей компании народ радуется без особых задних мыслей. Хотя, конечно, кое-кто надеется, что ты не забудешь старых друзей, когда займешься назначением на теплые должности.

— Не забуду, — задумчиво повторил за ним Мерлин. — На ключевых должностях должны быть близкие друзья — это уж точно.

Он собирался сделать несколько осторожных жестов, чтобы приободрить потенциальный электорат. Во-первых, надо будет выступить на какой-нибудь крутой тусовке и пообещать реформы. Во-вторых, собрать десяток башковитых ребят, которые промозгуют эти самые реформы, чтобы нововведения не принесли больше вреда, чем пользы. Наконец, в-третьих, надо погромче намекнуть, что большой войны не будет. Лучше всего заключить с Амбером новый договор о дружбе, ненападении, вечном мире и нерушимости границ. Можно еще добавить демилитаризацию полосы соприкосновения — один хрен, там никто войск не держит…

Очнувшись от раздумий, он обнаружил, что Ламиак уже прикончил первую бутылку и продолжает болтать.

— .. Рханда прямо светится, только о тебе говорит… — Виконт подмигнул хитиновым веком. — Никак не может забыть ваш роман.

— Клевая телка, — согласился Мерлин, продолжая думать о своем. — Вот что, парень, мне нужен верный союзник во главе королевской гвардии. Не откажешься принять командование?

Поставив его во главе дворцовой стражи, Мерлин подстрелил бы одним выстрелом целую стаю уток: и верный человек во главе стражи, и захудалым Дворам приятно. И еще, что немаловажно, союзники воздержатся от участия в военных авантюрах. Пусть враждебные кланы теряют своих сыновей в стычках на периферии. Надо будет еще назначить канцлером кого-нибудь из Птенцов Дракона…

Ламиак поначалу обрадовался, но потом забеспокоился и осторожно заметил:

— Всевидящим, Пронзающим и прочим это не понравится.

— Утрутся. Меня другое беспокоит — как бы нам без осложнений переместить в безопасное место прежнего командующего.

От неожиданности Ламиак снова заморгал и воскликнул:

— Так ты не в курсе? Кадодис-то убит!

Оказывается, в прошлое Желтое небо, как раз когда Мерлин выводил отца на окраину Дворов, в крепости Ганту случилась мелкая заварушка. Варварский дворянин Мефисто, служивший на побегушках в свите Дары, зарезал барона Кадодиса и еще несколько жукоголовых монстров, после чего бежал сквозь Отражения. Вроде бы за ним пустили погоню, которая благополучно сгинула в Диких Тенях.

Новость озадачила Мерлина. Он был уверен, что Меф честно отрабатывает деньги, которые ему платят, и убивает только по приказу Дары. Но с какой радости мамочке втемяшило избавиться от верного служаки и к тому же, если верить сплетням, пылкого любовника? С другой стороны, знатные кланы не любили генерала, считая Кадодиса худородным выскочкой.

— Все к лучшему, — сказал король, утомленный интригами и заговорами. — Не забывай, ты еще и начальник штаба королевской армии. Доложишь мне о состоянии вооруженных сил.

На вызов через Козырь абонент ответил с опозданием, отчего Дара пришла в ярость. Тем более что Карта распространяла слишком откровенный аромат, и нетрудно было понять, какие дела так цепко держат Мандора. Вдовствующая королева с трудом подавила желание ворваться в спальню и оттрахать седовласого колдуна. Ее остановило лишь опасение, что новый глава Дома установил в своей спальне защитные заклинания.

Скоро она повторила попытку. На этот раз в раскрывшейся рамке Карты появилась помятая, но довольная физиономия.

— Надеюсь, я сильно помешала? — осведомилась взвинченная задержкой Дара. — Мне стоило лично явиться и сыграть роль третьей лишней!

— Ты никогда не бываешь лишней, — хохотнул Мандор. — Если помнишь, у меня большое сердце. И не только сердце.

Столь бессовестная похвальба еще сильнее разозлила Дару, так что королева даже забыла, ради чего затеяла беседу.

По счастью, сам Мандор решил прекратить пикировку и осведомился, зачем его оторвали от важных занятий.

— Это не козырной разговор, — мрачно насупясь, сказала Дара — Сними защиту, я пройду к тебе.

— Лучше я к тебе, — вдруг заторопился принц. — Только приведу себя в порядок.

Вскоре он появился в покоях Дары, где всю стену занимал исполинский портрет Суэйвилла, заключенный в массивную черную раму. Портрет был нарисован с натуры в день коронации молодого энергичного полководца. По торжественному поводу он принял свою любимую оболочку, скопированную с поставленного на попа винторогого козла. Древнему художнику удалось добиться предельного натурализма и даже предвосхитить отдаленное будущее — столь массивными рогами Суэйвилл в те годы еще не обладал, поскольку женился на Даре значительно позже.

— Ты чем-то взволнована? — осведомился Мандор, улыбаясь мыслям, которые навеял этот портрет.

— Не вижу ничего смешного' — взорвалась она. — Мерлин не желает меня слушаться.