Приключения одной теории - Тур Хейердал

Раутледж предполагала, что на остров Пасхи прибыли два потока иммигрантов разного происхождения, причем полинезийцы приплыли примерно в 1400 году. Кнохе тоже считал, что на остров в разное время прибыли два различных народа, первый – между XI и XIII веками. Лавашери и Метро считали культуру острова Пасхи молодой и однородной, открытие острова относили к XII – XIII векам. Энглерт допускал местное слияние двух культур, но полагал, что ни одна из них не могла появиться на острове ранее 1575 года.

Наши раскопки показали, что уже в 380 году (плюс – минус сто лет) на острове было многочисленное население, занятое строительством крупного оборонительного сооружения. Эта дата на тысячу лет опережала все предполагавшиеся до тех пор; вообще ни на одном из островов Полинезии еще не было получено столь древней даты. (VIII) Тщательно отобрав на острове Пасхи древесный уголь и костные останки, мы смогли получить семнадцать радиоуглеродных датировок. Из них две (наиболее интересные) – из легендарного рва, отделяющего полуостров Поике. Островитяне давно рассказывали европейцам, что в этом месте произошла решающая битва между их предками и «длинноухими». И «длинноухие» были сожжены в их собственном оборонительном рву длиной более двух километров.

И геологи, и археологи считали ров естественной геологической формацией. Метро и Лавашери полагали, что пасхальцы придумали легенды, пытаясь объяснить природное явление. Современные этнологи и археологи назвали предание о «длинноухих» и «короткоухих» сплошным вымыслом. Однако первый же шурф показал, что ров полон древесного угля, что здесь примерно в 1676 году (плюс-минус сто лет) пылал огромный костер. Это поразительно совпадало с датой (1680 год), которую патер Себастиан Энглерт еще раньше определил, исходя из утверждения островитян, что битва у Поике произошла двенадцать поколений тому назад.

Раскопки Смита помогли установить, что оборонительный ров был вырыт не наскоро; к 1680 году, то есть к тому времени, когда усобицы завершились массовым аутодафе, он уже представлял собой древнее сооружение, частично занесенное песком и пылью. На дне его Смит нашел осколки обсидиана. Природная складка была расширена до 12 метров и углублена до 4-5 метров; общая длина рва около 2 километров. Вынутый со дна грунт пошел на строительство оборонительного вала вдоль одной стороны; при этом щебенкой было засыпано кострище, по остаткам которого удалось определить, что укреплять окаймленный скалами полуостров начали уже около 380 года. Возможно, обитатели острова не ладили между собой, а может быть, они боялись набегов из страны, из которой прибыли, – рассказы о преследующем враге занимают важное место в древнейших пасхальских преданиях.

Расположенные ниже каменоломен Рано Рараку гребешки и холмики, поросшие травой, прежде считались природными образованиями. На вершине одного холма стоял фундамент священного жилища для ежегодно избираемого птицечеловека. Раутледж и Метро связывали этот фундамент с древнейшими ритуалами пасхальцев. Раскопки Шельсволда показали, что гребешки и холмы – не природные образования, а отвалы грунта. С каменоломен на склоне сюда носили обломочный материал, разбитые рубила, золу. Анализ пепла из костров, некогда горевших на отвалах, позволил датировать ту часть среднего периода, когда в каменоломнях Рано Рараку еще шла работа. Тут и выяснилось, что жилище птицечеловека

– позднее сооружение; оно было выстроено на отвалах среднего периода, когда перестали вытесывать статуи.

По данным радиоуглеродного анализа археологи смогли наметить хронологию трех культурных эпох острова Пасхи. Ранний период начался до 380 года и закончился примерно в 1100 году, средний период продолжался примерно с 1100 до 1680 года, поздний период, начавшись приблизительно в 1680 году, длился до 1868 года, когда миссионеры ввели на острове христианство.

Чтобы получить основу для хронологических и типологических сопоставлений, наша экспедиция после острова Пасхи посетила Питкерн, Раиваваэ, а также два острова Маркизского архипелага – Хива-Оа и Нуку-Хива. Во всей Полинезии только на этих четырех островах, кроме Пасхи, найдены монументальные статуи.

На Питкерне и Раиваваэ находили небольшие скульптуры сравнительно позднего происхождения, однако никто не пытался утверждать, что они были источником вдохновения древних ваятелей острова Пасхи. Но Бак и другие считали примитивными предшественниками совершенных пасхальских статуй неуклюжие гротескные фигуры примерно в рост человека, установленные в двух святилищах Маркизских островов, которые лежат так же далеко к северо-западу от Пасхи, как Перу на востоке. Шельсволду посчастливилось найти древесный уголь в двух слоях под каменной платформой, служащей опорой статуям острова Хива-Оа, а Меллой и Фердон взяли древесный уголь из-под постаментов изваяний острова Нуку-Хива. Ученые узнали, что статуи Маркизских островов были установлены в XIII, XIV и XV веках, то есть в разгар среднего периода культуры острова Пасха. Значит, маркизские скульптуры никак не могли вдохновить первых пасхальских скульпторов; ведь, как мы видели, ваяние развилось на Пасхе уже в ранний период, за тысячу лет до появления маркизских статуй. Ни стилистически, ни хронологически эти статуи XIII-XV веков не могли повлиять даже на тех пасхальцев, которые в средний период наладили массовое производство истуканов для аху: средний период начался около 1100 года. Зато возможность влияния Пасхи на маркизское ваяние хронологически не исключена. (IX) Как известно, один из потомков Оророины (единственного уцелевшего после пожара во рву Поике «длинноухого») показал нашей экспедиции, как двенадцать поколений тому назад грубо заостренными рубилами из твердого андезита островитяне высекали на склонах кратера Рано Рараку огромные статуи, как несколько сот человек могли перетаскивать изваяния по равнине, как двенадцать островитян, располагая только канатами, бревнами и камнями, могли за восемнадцать дней установить на аху исполина весом примерно 20 тонн.

Что же в итоге нам известно о загадке острова Пасхи?

Некогда, до 380 года, то есть более полутора тысяч лет назад, на острове Пасхи высадились первые поселенцы. Они нашли цветущую землю, на которой росно множество разных деревьев и кустарников, а также пальмы. Люди принялись расчищать участки для жилищ, каменных святилищ, каменоломен, где высекались статуи. Хотя на острове не было недостатка в лесе, эти люди, в отличие от полинезийцев, не строили свои жилища из жердей и соломы. Они делали круглые дома из камня, лодковидные – из плит, которые выкладывали ложным сводом. Часто на кровлю шел камыш тотора – растение, корневища которого, несомненно, были привезены с какого-то орошаемого участка на засушливом побережье Южной Америки и высажены в пресноводные кратерные озера вместе с Polygonum amphibium – другим американским растением. И хотя леса было вдоволь, свои необычные суда поселенцы вязали из камыша тотора; такие же суда ходили по водным путям Тиауанако и вдоль тихоокеанского побережья древнего Перу. Чтобы добраться до туфа, скрытого под почвенным слоем, они рубили пальмы, рощи которых покрывали тогда склоны потухшего вулкана Рано Рараку. Из этого туфа, а также из туфов и базальта в других каменоломнях они рубилами американского типа искусно высекали огромные блоки самой различной формы, обрабатывали их и складывали так, что в шов между камнями не проходило даже лезвие ножа.