Тот, кто стоит за плечом - Олег Рой

Мишка замолчал, наступила тягостная тишина. Сашка обдумывал все, что услышал от друга.

– Слушай, а с отцом ты не пробовал поговорить? – спросил Сазонов. – Может, поймет?

– Ты прикалываешься, что ли? Батя меня и слушать не станет – и так по любому поводу наезжает: ты, мол, иждивенец, камень на шее, одни проблемы от тебя. Как в политику ударился, так ему вообще ни до чего стало – совсем ему власть мозги затуманила, еще покруче наркоты. Все хапает, хапает, хапает, словно боится не успеть момент урвать. Иногда смотрю ему в глаза, а там только значки доллара. Мне порой кажется, узнай он обо всей этой заварухе – сам бы меня полицаям сдал. Разом бы и от надоевшего иждивенца избавился, и проявил бы себя сознательным гражданином.

– Да уж, дела… – потер лоб Сашка. – А ты уверен, что Марат не порожняком на тебя давит? Может, просто стращает? Кто он такой вообще, чтоб у него такие связи были?

– Ну ты наивняк, Сазон, – усмехнулся Мишка, – думаешь, Робеспьер – последняя инстанция? Да он такая же шестерка, как и я, только у более крупной рыбы.

– И ты знаешь, у какой?

– Нет, откуда мне знать… – Мишка опустил глаза и задумался. – Ладно, забей, – после недолгой паузы проговорил Гравитц и криво улыбнулся. На его распухшем посиневшем лице улыбка смотрелась особенно жалкой. – Что мы все обо мне да обо мне – ты лучше расскажи, зачем, придурок, в драку полез? Неужели так запал на Верку?

– Так ее Верой зовут? – Сашкины мысли моментально переключились на ту самую девушку из клуба.

– А то ты не знаешь? – усмехнулся Гравитц.

Усмешка показалась Сазонову странной.

– А что, должен знать? Ты о чем вообще?

Мишка странно захихикал.

– Вера Баринова – говорит тебе что-нибудь это имя?

Вера Баринова! В памяти вырисовался образ девушки: толстой и некрасивой, тихой, словно тень. Одноклассница из две тысячи четырнадцатой! Новенькая, пришедшая к ним в класс в самый последний год. Кажется, она прибыла из какой-то далекой страны: Америки или Швейцарии. Кадушка! Или не она? Точно она! Быть не может! Да ну, Миха прикалывается…

– Ну что, вспомнил? – выдернул Сашку из раздумий Гравитейшен. – Два года прошло, а девчонку прям не узнать! Я когда списки первокурсников просматривал, думал, тезка, особо-то не присматривался – у меня факультет другой. А на одной студенческой сходке общий приятель нас друг другу представил. А эта коза мне так запросто: «Привет, Гравитейшен!» Я аж охренел! Изменилась Верка, ничего не скажешь, мне иногда даже стыдно бывает за то, что мы ее Кадушкой дразнили. Прям как в сказке: из гадкого утенка такая телка вылупилась.

Мишка снова захихикал, а Сазон все никак не мог справиться с переполнившими его эмоциями.

– Да, я бы и сам никогда не подумал. И такая красавица стала. Слушай, а ты ее номер мобилы знаешь?

Мишка перестал смеяться и сказал совершенно серьезно:

– Послушай меня, брат, забудь ты об этой девчонке, о’кей? Держись лучше от нее подальше.

– Это почему?

– Да нипочему, – замялся Мишка.

– Слушай, ты меня не пугай, лучше скажи, она, значит, с тобой в МГИМО учится? Когда у нее занятия?

– Не знаю, – сухо ответил Гравитц. – Она со мной особо не общается. Нос воротит.

– Еще бы, – не удержался Сашка. – Там наверняка такая слава о тебе идет, раз ты наркоту сбываешь. Она-то небось нормальная девчонка…

Сазонов сказал и сам понял, что сморозил глупость. Мишку его фраза уязвила до боли.

– Нормальная, говоришь? – взвинтился он. – А я, значит, дерьмо, да?! Жалкая и ничтожная личность? Нар-ко-ман! – последнее слово Мишка произнес особо отчетливо, – Ведь ты презираешь наркоманов, да, Сазон?

– Мих, да ладно, остынь, я не то сказал.

Но Мишка остывать и не думал.

– Думаешь, я один такой падший, да? А вот и нет. Хочешь, я тебя удивлю? Я тебе не говорил специально, расстраивать не хотел!

– Мишка, перестань! Ничего ты не падший! Все будет хорошо! – Сашка не знал, как загладить свои слова.

– Нет, ты послушай! – приятель хлопнул кулаком по столу. В глазах его заблестела ярость. – Лильку Варламову помнишь? – уже тише спросил он.

Внутри Сазонова все похолодело.

– Она тоже была нормальная девчонка, помнишь, Сазон? А как ты смотрел на нее – как на принцессу, на возвышенное существо. Конечно, она же такая чистенькая вся была, правильная…

– Мих, успокойся! При чем тут Варламова?

– А при том, что Лилька у нас теперь тоже нар-ко-ман-ка! Да, Сазон, в ничто удолбанная наркоманка!

– Чего? – Сашку словно парализовало, он почувствовал, как по всему телу пробежали мурашки. – Ты что несешь, Гравитц? – не помня себя, кинулся он на приятеля, схватив его за шиворот.

– Да отвали, – вырвался Миха. – Сегодня и так из-за тебя по морде треснули. Хватит!

Сашка отпустил приятеля, сжал кулаки. Желваки на его лице ходили ходуном от напряжения, сердце разрывалось от боли.

Надо что-то делать! Завтра же позвонит Лильке. Попробует помочь ей – любым способом. Набьет морду этому Марату, сдаст его властям, украдет ее и отвезет на край света – все что угодно, лишь бы помочь Лиле!

5

Машину он заметил в самый последний момент. И неудивительно – она появилась в темном дворе словно из ниоткуда, сама темная, с выключенными фарами.

Нет, если подумать, он даже не заметил ее, скорее почувствовал. И только это смутное, не поддающееся никакой логике чувство спасло ему жизнь.

Николай отпрянул, и автомобиль пролетел мимо. Черный или темно-серый «Шевроле». Номера не видно – кажется, намертво заляпан грязью. Случайность или… Подчиняясь выработанному годами рефлексу оперативника, Сазонов кинулся за автомобилем, но, понятно, тщетно – тот мчался по двору с немыслимой скоростью. Хорошо, что, кроме Николая, в этот час здесь было пусто, иначе без жертв никак не обошлось бы.

Может быть, водитель пьяный или укуренный?

Николай вернулся к своему подъезду, приложил ключ и открыл тяжелую дверь. Если думать, что происшествие – не случайность, опять же появляются два варианта. Либо дела Баринова (и это скверно, потому что, значит, его, Николая, уже вычислили), либо то давнее дело, которое он продолжает раскручивать уже не первый год. Последнее казалось наиболее вероятным. То давнее дело, протянувшееся от крупного наркодилера Марата, уже оставило по себе кровавый след. Несмотря на все старания, Николаю ни тогда, ни сейчас не удалось до конца размотать эту нить и увидеть, что за жирный паук сидит в центре той паутины. Когда-то он подобрался близко… совсем близко. Поплатиться за это пришлось не ему, а другу, Володьке. Целый год после этого Сазонов беспробудно пил и ушел из семьи, потому что не мог так больше и не мог подвергать опасности самых близких людей. Работа у Баринова помогла вновь подняться на ноги, и вместе с этим Николай понял, что не простит смерти друга. Выкраивая минуты, посвящая этому все свободное время, он копал и копал то давнее дело. И чем больше пытался узнать, тем четче понимал: дело мутное. Свидетелей почти не осталось, а те, кто был, проявляли необычайную стойкость, отказывались даже от прежних своих показаний. Дело было темное и имело весьма отвратительный запашок. Занятно, если сегодняшнее нападение связано именно с ним, означает ли это, что Николай, сам того не подозревая, что-то откопал?.. К Баринову, кстати, тоже с наркотой пристают. Ой не случайно! И Козырь – один на двоих.

Занятый этими мыслями, Сазонов поднялся на свой этаж, открыл дверь и, войдя в квартиру, сразу прошел на кухню. Там на стене, прикрепленные скотчем, висели листы бумаги с узловыми моментами дела. На одном – имя Марата с короткими пометками о его показаниях, на другом – еще один дилер, уже покойный, на третьем было написано имя друга, не потому, что Николай мог забыть о его смерти – просто хотел видеть его перед глазами, это было частью мозаики. Они тогда подошли очень близко – он, Николай Сазонов, и Вовка, друг и в то время его непосредственный начальник. И так же, как тогда, в далеком детстве, когда кто-то натянул поперек беговой дорожки леску, жертвой пал не Коля. Выходит, что он любимчик судьбы? Только нужно ли ему это?..

Сазонов заскрежетал зубами и стал перебирать новые листочки. Их за последнее время появилось совсем немного – смерть агента, завербованного Николаем, – еще одна оборванная нить; дело с Палычем, на которое вывел сын Сашка, тоже, кстати, уже покойным… В расследовании мелочей не бывает, и любыми, даже самыми незначительными фактами нельзя пренебрегать.

«Черный «Шевроле». Неудавшееся покушение», – аккуратно задокументировал Николай и на всякий случай поставил вопросительный знак.

Скверно, очень скверно. Особенно в контексте его последних планов. Признаться, Николай ужасно скучал по Ольге и по Сашке и уже серьезно думал, чтобы вернуться в семью, но теперь возвращение придется отложить на неопределенный срок. Нельзя подвергать родных опасности, что, если он действительно «счастливчик», и вместо него каждый раз будут гибнуть те, кто рядом? А значит, возвращаться рано. Нужно выждать, еще подергать за нити…