Цвета счастья - Екатерина Каверина

— Ляг немедленно, — строго сказала Даша, Катя без сил поникла на кушетке, а Даша стала внимательнее всматриваться в монитор, а потом вдруг рассмеялась, Катя не знала, что и думать.

— Хочу тебя огорошить, дорогая, но у тебя будет не просто ребенок, а целая двойня.

— Как двойня? — прошептала Катя.

— Вот так, один плюс один. Ты не рада?

— Рада, конечно, рада! — Катя радостно рассмеялась, — Два моих собственных малыша, моих… Не верю.

— По-моему, уже самое время поверить, — тихо сказала Даша.

— Мои дети, мои, не один, а целых два! — не могла прийти в себя Катя.

— Ну, допустим, не только твои, — начала Даша.

— Только мои, только! — горячо воскликнула Катя, — Сергей не имеет к этому ни малейшего отношения, никакого, слышишь! Это мое счастье! — Катин голос дрожал от волнения.

— Катя, успокойся, у нас еще будет время это обсудить, у тебя обдумать, давай я помогу тебе встать.

— Нечего тут думать, — еле слышно прошептала Катя и стала медленно подниматься, в один миг силы как будто оставили ее, она позволила Даше закутать себя в халат, отвести в другую комнату, усадить в кресло, а в голове билась одна и та же мысль: жизнь вновь обрела смысл и никому его не отнять…

— Ты будешь отличной беременной пышечкой, — улыбнулась Даша, — мадам Борисовская, наконец, откажется от своих узких юбок и платьев, в которых нечем дышать, — веселый голос подруги прорвался сквозь Катины мысли. — Ну, а если быть серьезной, — Даша пробежала глазами результаты анализов, принесенные сестрой, — у тебя 13 акушерских недель, первые месяцы, сложные, и физически, и морально ты пережила, но впереди много недель внимания к себе и ограничений. Я скажу тебе, как врач, беременность — это работа, беременность двумя детьми — вдвое более сложная и ответственная работа, поэтому забудь про все свои нервы, стрессы, писанину до утра, оставь все это! Не прерывай меня, не хочу тебя пугать, надо сделать еще анализы, не так, как сейчас, на скорую руку, но боюсь, что может быть угроза прерывания, ой, да успокойся ты, я же говорю, только может быть. Поэтому, забей на все стрессы, и если будет, хоть минимальная угроза для плода, я тебя положу сюда на сохранение, даже если мне придется оглушить тебя и связать, чтобы ты не сопротивлялась. Ну вот, свою миссию я выполнила, — Даша устало откинулась на спинку стула.

— Я все понимаю, — Катин голос охрип от слез, — Я буду все делать, как ты скажешь.

— Ну и скажи мне теперь, что мы будем со всем этим делать? — не выдержала молчания Даша.

— Что мы будем делать? Мы будем ждать их и переживать, правда, вот рожать придется мне одной, но я уж, как-нибудь справлюсь, а потом мы будем любить и растить их! Так же, как мы любим, балуем и переживаем за твоего Андрея. — Катя мечтательно улыбнулась. — Кстати, как там его поездка в Англию. Когда они возвращаются?

— Через 5 дней, в среду, — Дашины глаза наполнились любовью, когда она заговорила о сыне, — я по нему просто безумно соскучилась! Зацелую его до смерти при встрече.

— Ну в этом я сильно сомневаюсь, помниться, когда ты его провожала, он что только ни придумывал, чтобы ты его не тискала, боялся испортить свою репутацию у девчонок, — Катя еще сильнее заулыбалась, стоило только заговорить о Дашином сыне, чудесном 9летнем сорванце. — Даша, скажи, как долго я смогу работать? Не в смысле вообще, а в суде.

— Наконец-то, а я все ждала, когда ты заговоришь о работе. Конечно, мы посмотрим по твоему состоянию, но я думаю, что еще месяца 3 точно. Правда.

— Скажи, а когда будет видно, что я беременна? Ну ты же знаешь про обстановку у меня на работе. Не очень хочется, чтобы обсуждали меня, ребенка, строили всякие догадки. Знаешь же мою суеверность!

— Солнце, не хочу тебя разочаровывать, но видно уже сейчас, ты слишком поправилась для такого небольшого срока. А уж твои платья в облипку, узкие юбки и приталенные пиджаки только подчеркивают это. Да, ладно, брось ты все это! Сейчас нам надо отметить твою беременность и твой выход из депрессии, это я тебе как доктор говорю.

— Решено, едем! «Пале», «Дольче Вита» или этот новый марроканский ресторан, все время забываю, как он называется.

— Едем в «Пале», давай одевайся и вперед, — скомандовала Даша, — Машку звать будем?

— Знаешь, может, я совсем поглупела, но не говори ей ничего пока. Я должна сама сжиться с этой мыслью.

— ОК, как скажешь.

Катя с Дашей отлично провели этот вечер, изысканная кухня, живая музыка, аромат цветов в осеннем воздухе, только вот при входе Кате показалось, что в дальнем углу зала она увидела Машу в странной компании — со своей помощницей Наташей. Но что делать этим двоим, у которых ничего, кроме знакомства с ней, в пафосном «Пале»? Странно! — наверное, показалось.

Как она могла? Как могла? — барабанной дробью билось в голове у Сергея, он вновь был в Лондоне, ехал домой, хотя дом в Кенсингтоне перестал быть домом, а стал просто жилищем, одним из многих, не более теплым и уютным, чем гостиничный номер. Женский смех, солнечный луч улыбки, восторг жаркой ночи, нежная радость пробуждения — все осталось в прошлом. 13 недель и 1 день — он, как школьник, складывал часы в дни, дни в недели, но только, если в детстве такие подсчеты приближали долгожданное событие, то теперь они, напротив, лишь отдаляли его.

Он провожал Катю в аэропорту, она была нежная, трепетная и такая родная, непокорно вились темные волосы, ярко сияли изумрудные глаза, она держала его руку в своей и не желала отпускать. Тогда он думал, что Катя просто переживает разлуку длиною в неделю и уже начинает скучать о нем, теперь понимал, она боялась вовсе не расставания, а разоблачения.

Все было не так: давно заданный ритм жизни словно сбился и все пошло наперекосяк, бизнес требовал все больше и больше времени и сил, купленные Индастриалом африканские рудники принесли не только вожделенный контроль над рынком, но и огромный груз забот: финансовых, правовых и даже политических. Предательство Алексея, его уход взвалили на Сергея массу проблем и вопросов, которых он прежде с успехом избегал. Дома тоже все разладилось: Лиза стала капризной и плаксивой, чего с ней прежде никогда не бывало, даже собственная экономка поглядывала на Сергея с неодобрением. А в тот вечер, когда он согласился на съемки для какого-то глупого журнала с дочерью старинного приятеля — вообще разразился настоящий коллапс. Девушка, которую ему представили, как лучшую выпускницу Гарварда и перспективного финансиста, оказалась обычной белокурой пустышкой; скрытую от посторонних глаз гостиную его дома оккупировали незнакомые люди, Лиза расплакалась, схватила с кофейного столика пирожные и стала, как снежки, бросать их в гостью, та запричитала что-то о платье из первой линии и злобно зыркнула на малышку. На шум прибежала Арина Петровна и из лучших побуждений еще сильнее втерла шоколад в эксклюзивный французский шелк. Вечером Лиза плакала, просила прощения и уже, засыпая, говорила, что ей не нужна никакая другая мама, кроме Кати.