Цезарь Каскабель - Жюль Верн

Назначить день отправления оказалось по-прежнему затруднительно. С крайним нетерпением семейство Каскабель следило за изменениями температуры, видимо не совсем обычной для этой поры, и, как объявил господин Каскабель, никогда они еще так не хотели, чтобы установились «камнедробительные морозы».

Все мечтали оказаться на другом берегу до того, как зима окончательно вступит в свои права. Так как суровые морозы обычно начинаются не раньше первых недель ноября, то «Прекрасная Колесница» благополучно доберется до южных районов Сибири. Там, в каком-нибудь городке, труппа переждет до весны, чтобы отправиться к Уральским горам.

При этом условии Вермут и Гладиатор, не перетруждаясь, пересекут сибирские просторы, а Каскабели успеют в июне следующего года принять участие в пермской ярмарке.

Но пока вместо единого неподвижного и крепкого ледяного поля — только льдины, плывущие на север под действием теплого тихоокеанского течения! Только флотилии айсбергов, дрейфующие между берегами пролива!

Наконец тринадцатого октября это движение несколько замедлилось. Вероятно, на севере образовался ледяной затор. И в самом деле, вдали, на горизонте, появилась непрерывная линия белых вершин, обозначавшая границу сплошного льда в арктическом море. Торосы тускло отражались в небе, и, судя по всему, до ледостава уже недалеко.

Меж тем господин Серж и Жан советовались с рыбаками в Порт-Кларенсе. Несколько раз они уже решали, что пора попробовать пройти, но моряки, «хорошо знакомые с повадками пролива», отговаривали их:

— Не спешите! Пусть ударит мороз! Он еще не так силен, чтобы образовался надежный лед! Кроме того, даже если море замерзло у нашего берега, еще неизвестно, что делается на другой стороне, и даже у островка Диомида!

Мудрое замечание, нечего сказать.

— Зима в этом году не торопится! — заметил как-то господин Серж в разговоре со старым рыбаком.

— Да, припозднилась. Разумнее всего вам не рисковать и отправляться в путь только в полной уверенности, что проезд безопасен. К тому же ваш фургон куда тяжелее, чем пешеход, а потому следует лишний раз убедиться в прочности льда. Дождитесь, пока добрый слой снега устелет все льдины, и тогда рулите себе, как по торной дороге! Лучше наверстать потерянное время, чем утонуть посреди пролива!

Стоило довериться доводам опытных людей. И господин Серж старался успокоить своего друга Цезаря, самого непоседливого во всей труппе. Главное, из-за спешки не дать провалиться всему путешествию вместе с путешественниками.

— Терпение, мой друг, терпение! — повторял господин Серж. — Ведь «Прекрасная Колесница» не корабль. Если под ней проломится лед, она благополучно пойдет на дно. У семейства Каскабель нет нужды увеличивать свою известность, позволив водам Берингова пролива поглотить себя!

— Зато мы станем знамениты на весь мир! — ответил, гордо улыбаясь, Цезарь.

Здесь вмешалась Корнелия, сказав, что больше и слышать не хочет подобных разговоров.

— Эх! Мы же из-за вас торопимся, господин Серж! — вздохнул господин Каскабель.

— Пусть так, но я не хочу потонуть из-за вас! — возразил граф Наркин.

Несмотря на общее настроение, Жан и Кайетта вовсе не считали, что дни тянутся слишком долго. Жан продолжал обучение индианки. Она уже с легкостью говорила по-французски, друг друга же они давно понимали с полуслова. Кайетта чувствовала себя такой счастливой в новой семье, рядом с Жаном, таким предупредительным! Решительно, его родители оказались бы абсолютно слепы, если б не распознали, какие чувства Кайетта испытывала к их сыну. Конечно, господин и госпожа Каскабель беспокоились. Они знали, кто такой господин Серж и кем станет однажды Кайетта. Она уже не бедная индейская девушка, которая собиралась вымаливать в Ситке место служанки, а приемная дочь графа Наркина. И Жана ожидали в будущем большие огорчения!

— В конце концов, — заключил господин Каскабель, — у господина Сержа тоже есть глаза, и он видит, чем оборачивается дело! Что ж, если он ничего не говорит, то и нам сказать пока нечего!

Как-то вечером Жан спросил девушку:

— Кайетта, малышка, ты рада, что попадешь в Европу?

— В Европу? Да! — ответила она. — Но я бы предпочла попасть во Францию!

— Ты права! Наша страна прекрасна; это хорошая страна! Если б она когда-нибудь стала твоей, то полюбилась бы тебе!

— Мне нравится там, где твоя семья, и мое самое большое желание — никогда не расставаться с вами!

— Милая малютка Кайетта!

— Это очень далеко — Франция?

— Все далеко, Кайетта, особенно если спешишь! Но мы будем там… может быть, даже слишком рано…

— Почему, Жан?

— Потому что ты останешься с господином Сержем в России! Мы не расстанемся здесь, но придется разлучиться там! Господин Серж позаботится о тебе, милая Кайетта! Ты станешь красавицей барышней… и мы не увидимся больше!

— Почему ты так говоришь, Жан? Господин Серж очень добрый и благородный человек! Не я спасла его, а вы, конечно, вы! Если б вас там не оказалось, что я могла бы сделать для него? Своей жизнью он обязан твоей матери, всем вам! Ты думаешь, господин Серж забудет это? И почему ты хочешь расстаться навечно?

— Кайетта, милая! Я вовсе не хочу этого! — Жан не мог сдержать свои чувства. — Но… я боюсь! Не видеть тебя больше, Кайетта! Если бы ты знала, как я несчастлив! К тому же я хотел бы не только видеть тебя! Ах! Если бы ты стала членом нашей семьи, ведь у тебя нет других родственников! Мои отец и мать так любят тебя!

— Не больше, чем я люблю их, Жан!

— И мои брат и сестра! Хотел бы я надеяться, что они станут твоими братом и сестрой!

— Так оно и есть! А ты, Жан?

— Я? Я тоже… Милая Кайетта… Да! Я тоже хотел бы быть тебе братом… но еще более преданным… более любящим…

Жан умолк. Он взял руку Кайетты, сжал ее… И остановился на этом, не в силах произнести что-либо еще. Кайетта трепетала, сердце ее бешено колотилось, а на щеке появилась слеза.

Пятнадцатого октября рыбаки Порт-Кларенса сообщили господину Сержу, что можно готовиться к отъезду. Мороз усиливался. Среднее значение температуры не превышало уже десяти градусов ниже нуля по Цельсию. Ледяное поле казалось абсолютно неподвижным[120]. Не слышался и характерный для неустановившегося льда треск.

Обычно зимой на этом берегу вскоре после ледостава появлялись азиатские туземцы, приходившие по торговым делам из Нунямо в Порт-Кларенс. Порой ледовая дорога становилась весьма оживленной. Нередко на ней появлялись сани, запряженные собаками или оленями, которые за два-три дня преодолевали расстояние в восемьдесят лье между двумя континентами. Здесь существует природный мост, открывающийся с началом и закрывающийся с концом зимы, то есть действующий в течение шести месяцев в году. Только не стоит пользоваться этим мостом слишком рано или слишком поздно во избежание жуткой катастрофы, вызываемой подвижкой льда.