Митрополичий стольник - Владимир Георгиевич Босин

и в культурной жизни и экономике трудно переценить её роль. А учитывая, что до недавнего времени митрополиты назначались из Константинополя и греки активно их поддерживали, правители вынуждены были считаться с мнением митрополита московского и его людей. А уже мне и подавно не следует иметь собственное мнение. Но как бы тут остаться в живых? И желательно в прибыли.

Мне нужно с кем-то посоветоваться. С тем, кто ориентируется в церковных делах. А таких знакомцев у меня и нет. Я лихорадочно перебираю свои связи.

Василий Топча служил в Большом Дворцовом приказе. Вернее, приказами ведомства пока ещё не называли. Официально — «палата», между собой- «изба». Так вот существовали всего два общегосударственных ведомства — Дворец и Казна. Во главе их стоят дворецкий и казначей. Первый ведал землями, принадлежавшими царю и производил суд по земельным и не только делам. Вот Василий и служил по этой линии. С ним меня свёл Степан Головин. Оказался вполне вменяемый мужчиной. Мы оказывали друг другу некоторые услуги. Он больше используя свои связи при дворе. А я помогал деньгами. Чем же ещё. Вот его я и нашёл. Благо он смог уединиться со мной.

У Василия всё прекрасно, его ценит начальство за ум и смекалку. Но вот домой он не торопится. Там жена-мегера и куча наструганных деток. По какой-то причине Василий не может управиться с собственной супругой и даже её побаивается. Вот я и преподнёс ему серебряное ожерелье. Пусть сегодня супруга порадуется, может даже Васе обломится что-нибудь сладенькое в постельке. После подарка он прямо лучится радостью и готов меня выслушать.

Пришлось описать свою проблемы. Не обошлось без деталей, иначе он не поймёт мои опасения.

— М-да, не ожидал, — мы сидим в тепле едальни, и я наблюдаю, как Василий крепкими зубами хрустит куриным крылышком. Пришлось ждать, пока он насытится. Вытерев жирные пальцы о штаны, он заговорил:

— Тут такое дело. Сейчас к государю прибыл митрополит Цезарии, прибыл он по поручению Константинопольского Патриарха. Вроде собрались замириться. Наш Феодосий получит благословление и признание Константинополя. Но он болен, ходят слухи, что долго не протянет. Вот и ты потяни время, а там…

Ну понятно, или ишак сдохнет или падишах умрёт. Тоже верно.

— И раз тебя занесло к святошам, присмотрись к Филиппу, епископу Суздальскому. Он хоть и грек, но у царя в почёте. Именно он венчал государя с принцессой Софьей.

Да, это громкий факт. Получается соглашаться, но тянуть время. Интересно было узнать мнение самого епископа Суздальского, но это нереально.

Следующая встреча с архимандритом Никодим проходила довольно буднично. Со мною поедет некий протодиакон Тихон. Насколько я знаю это «белый» чин, типа старшего диакона в церкви, награждённого за выслугу лет почётным чином.

Мне с трепетом была вручена грамотка и в ней упоминалось, что митрополичий стольник Алексий Сомов сын Игната действует по распоряжению митрополита московского. Ну, судя по реакции архимандрита это что-то типа депутатского вездехода совмещённого с индульгенцией всемогущего кардинала Ришелье »То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства».

И всё, ни командировочных, ни отчего благословления, ни поцелуя в щёчку. Меня только известили, что мой попутчик меня сам найдёт и отправили восвояси.

Через неделю я чуть не кинулся от радости обниматься с постучавшим в ворота монахом. К моему удивлению, тот не такой уж и старый. Лет сорок пять, только худой страшно. Ряса висит как на вешалке.

На величание отцом Тихоном гость отреагировал нормально, с удовольствием откушал у меня за столом. Хорошенько так даванул, будто его неделю не кормили. Мне даже стало страшно за его желудок. Вдруг поплохеет прямо у меня за столом.

Но нет, ничего, с удовольствием также попозже навернул сдобу под сбитень и жадным взглядом гипнотизировал служанок, убирающих со стола.

Хм, у меня такое ощущение, что мы с ним подружимся. После трапезы он успокоился и выслушал меня. Если при знакомстве священник был излишне подвижен и зыркал по двору, то сейчас он переваривает съеденное, как удав кролика, и с улыбкой внимает мне. Кажется, он относится к породе вечно голодных проглотов с ямой желудка. Да и приложиться к чаше вина он не дурак, и это просто замечательно.

С утра погрузились в лодку отчалили. Её недавно перегнали из Молитвино сюда в Москву. Это та самая, первая моя ласточка, на которой мы возили воск с Полтавщины. Лодка гружёна железом, там запчасти для второй лесопилки и сменные комплекты для первой. Яну разумеется взял с собой и у меня появилось такое чувство, что это верное решение. Ну пришлось и служанку её прихватить. Юная девчонка-пацанка лет четырнадцати постоянно отирается рядом с моей Яной. Ну и пусть, кто-то должен госпоже прислуживать. Кроме дюжины моей дружины ещё и монах с нами. Только он предпочитает держаться подальше от женщин, устроился на корме. Если бы не шапочка-скуфья чёрного цвета, можно и не признать в нём священника. В отличии от одежды для службы в храме, на улице попы носят этакие кафтаны- однорядки и отнюдь не траурного чёрного цвета. К примеру отец Тихон щеголяет верхней одеждой невразумительного лилового цвета. И не понятно, она такая изначально была или от стирок полиняла. С собой у святого отца лишь тощая, как и он сам, котомка. Вот же нахлебник, явно рассчитывает на мой кошт.

В дороге мы провели три дня, я решил по известным причинам не торопиться. Тем боле весна в самом разгаре, середина апреля. По берегам зазеленела молодая травка, а из липовой рощи доносится одуряющий запах распускающихся почек. Ну и пользуясь возможностью я пытался добыть полезную информацию.

Вообще странная личность этот отец Тихон. С утра злющий, не подойдёшь. Сочится желчью, настоящий энергетический вампир. К нему даже никто не подходит в такие моменты. Но вот после приличной трапезы он меняется на 180 градусов. Абсолютно адекватен и даже не чурается пообщаться по-свойски. Чем я и пользуюсь. Мне даже удалось раскрутить его на некие откровения:

— Совсем плох наш владыка, не встаёт уже. Вся надежда на всевышнего, — это я поинтересовался состоянием здоровья митрополита Феодосия.

— Ай-яй-яй, — сокрушённо покачал головой я, с трудом удержав улыбку. Ну, для кого горе, а для меня это самый лучший выход.

На второй день я скомандовал ранний привал и, взяв помощника, выследил кабанчика. И никуда мы