Беременная для Палача - Валерия Ангелос

похотью. Вены вздувались, пропечатывались, прожигая стенки лона.

Палач толкнулся вперед, и я крепче вцепилась в его плечи, вонзила ногти в гладкую кожу.

Мужчина усмехнулся, обнажив зубы.

— Дикая кошка, — бросил он. — Мне нравится, как ты оставляешь метки. Я тоже оставлю. Только внутри.

Палач опять двинулся. Размеренно, плавно. Рывок выглядел жестко, порывисто, но ощущался мягко. Противоречивые чувства раздирали на части.

Метки внутри? Что это значит? О чем он вообще…

Стон вырвался из груди. Очередной толчок заставил меня взвыть в голос, ощутить себя обезумевшим животным.

Палач двигался размашисто, но явно сдерживал привычный напор. Он четко контролировал свою силу, управлял каждым толчком.

А мои бедра отзывались на его движения. Подавались зову природы. Глубинному, первобытному.

Он и правда выжигал клеймо. Печать за печатью. Внутри. Проникал до самой сути. До души, до сердца.

Тут я и поняла, что сбежать не удастся. Этот мужчина поработил часть меня, приручил, добился своей главной цели.

Палач не просто брал меня. Присваивал. Подсаживал на дикое и одержимое удовольствие, обнажал те грани наслаждения, о которых я не знала раньше.

Он знал как довести до умопомрачения.

— Это только начало, — жарко произнес в мои приоткрытые губы, а после склонился и прикусил плечо, втянул кожу, оставляя очередной засос. — Разминка.

Горячий твердый член пронзал меня насквозь. Толчком за толчком. В самое пекло. Я падала и взлетала. Раз за разом. Палач держал меня на грани. Доводил до полного исступления. А потом столкнул в бездну.

Я расцарапала его спину до крови. Закричала.

Никогда не чувствовала ничего подобного. Пульсация в каждой клетке. Кровь бурлит и вскипает. По венам льется электрический ток. Тягучие спазмы сводят мышцы.

Я забилась в мускулистых руках. Прогнулась. Надсадный стон оглушил. Всполохи ослепляли. Я полностью потерялась в пространстве, растеклась.

Мир вокруг рухнул. Остался лишь бешеный жар, исходящий от Палача. Его ладони на моих ягодицах, его твердый и толстый член глубоко внутри.

Мое сердце билось так быстро и гулко, точно стремилось разломать ребра и вырваться на волю.

Сладостные судороги свели живот, скользнули по бедрам. Огненные стрелы пролетели от икр к груди. Пальцы поджались, глаза закатились.

Я увидела себя точно со стороны. На короткий миг. Хрупкая фигура насажена на дико пульсирующий от похоти член. Слабый всполох света, окруженный густой темнотой. Напряжение достигло пика и взорвалось, раскалывая мое тело на осколки.

— Ты, — простонала я. — Палач… ты…

— Амиран, — хлестко произнес он.

— Амиран, — повторила и лишь потом осознала, это его имя, теперь не могла удержаться от того, чтобы не обронить опять: — Амиран.

Он прижался губами к моей щеке. Прихватил зубами кожу на скуле. А я дернулась и снова прошептала:

— Амиран.

Его имя тянуло повторять. Вот только вскоре я могла лишь вопить. Кричать, срывая голос.

Палач брал меня точно варвар. Оголодавший. Обезумевший.

Теперь мужчина двигался быстрее, жестче. Он будто сорвался и потерял контроль. Рывки становились все более размашистыми.

Боль вспыхнула в низу живота. Опалила меня расплавленным металлом. Заставила выгнуться, дернуться в напрасной попытке отстраниться.

Куда там. Без шансов.

Палач входил безжалостно, беспощадно, буквально вламывался в меня. Его черный глаза полыхали адским пламенем. Маска спала, открылась настоящая природа.

Он любил грубо. До синяков. До судорог. Жесткий секс. Животный. Подавляющий. Тут мог быть только один хозяин. Наверное, так в диком мире самец покрывает самку.

Черт, к подобному я не привыкну. Но выхода нет, придется терпеть.

— Нет, — пробормотала, просто больше не могла выносить пытку. — Пожалуйста, хватит. Прошу тебя. Амиран…

Он остановился. В момент. А потом рванул снова. Лишь раз. И я ощутила, как изнутри меня залила раскаленная жидкость. Мужчина разрядился в меня, наполнил своим семенем.

— Блядь, сорвался, — прорычал он.

Сдернул меня со своего органа, прошелся пальцами между бедер, будто проверял, насколько сильно повредил. Крови не было. Только жутко саднило внутри.

Палач вымыл меня и отнес на кровать. Ушел, вернулся не скоро.

Я дрожала, комкала простыню в пальцах, а он улегся рядом, притянул мое нервно трепещущее тело.

— Расслабься, больше трахать не стану, — бросил мужчина и жадно втянул воздух возле моего горла. — Сегодня — не стану.

Амиран все же пощадил свою игрушку.

* * *

Просыпаясь, я потянулась на кровати, сразу ощущая то, что тело так сильно саднило и внизу живота все ныло. Болело. Я с лихвой почувствовала на себе последствия ночи проведенной с Палачом и, более того, мне казалось, что я до сих пор ощущала прикосновения его грубых рук и жар тела. То, как он входил меня и то, как держал в руках.

Щеки вспыхнули от смущения и я закрыла лицо ладонями, пытаясь прогнать эти мысли из головы, но стоило мне поерзать, как от малейших движений, тело тут же вспыхнуло россыпью новых ощущений, напоминающих о том, что было ночью. Проклятье. Почему это настолько сильно смущало?

Я села на кровати и, стоило мне скользнуть взглядом по комнате, как я тут же заметила букет цветов. Еще более огромный, чем те, которые Палач дарил мне ранее, но не менее красивый. От роз было невозможно отвести взгляд. Завораживал даже их необычный оттенок.

Встав с кровати, я заметила то, что тело окутывала приятная слабость, делающая ноги ватными, но, стараясь держаться ровно, я дошла до вазы и ладонью провела по шелковым лепесткам.

В этот момент увидела коробочку лежащую около вазы и открыла ее. Сердце забилось учащенно и я прикусила губу. Я всегда была безразлична к украшениям. Даже сережки почти никогда не носила, но те украшения, которые находились в этой коробочке были настолько красивы, что от них перехватывало дух и я даже не могла представить, сколько они могли стоить.

С одной стороны, от вида этого подарка в груди расплылось тепло и сердце забилось учащенно. Но, с другой — горло сжало горечью. В последнее время я стала надумывать себе лишнего, но эти украшения на самом деле являлись ничем иным, чем платой за ночь. За то, что я продала Палачу свое тело. Отдала ему его в пользование.

Но, опять-таки, чего жаловаться? Я сама пошла на это.

Горечь усилилась, но, стараясь не обращать на это внимания, я вернулась в свою комнату и пошла в душ.

Позже я узнала, что Палач рано утром уехал и должен был вернуться не раньше, чем поздно ночью, но, когда близилось время ужина, горничная сказала, что стол накрывали на двоих и мне уже следовало спускаться в обеденный зал.

Палач будет на ужине?

Почему-то я занервничала. Даже внезапно решила переодеться. До этого