Новый выбор оружия - Андрей Левицкий

По главной дороге – налево, за сруб. Вдоль стенки обежать дом… Со звоном осыпалось стекло, Вик выстрелил из окна, промахнулся. Если бы он был в форме, пришел бы мне конец, в этом я не сомневался.

Метнуться к двери, выбить ее ногой. «Вскрыть» угол: поделить на сектора, пройти в три шага, осторожно выглядывая. Винтовку держать у бедра, если высуну ствол – Вик может схватить его и дернуть. Идти, не прижимаясь к стенам, по центру коридора, не забывая осматриваться. Топать погромче, пусть думает, что я иду за ним. На цыпочках выскочить на улицу. Так и есть – опять через окно сбегает:

– Стоять, – проговорил я, целясь в беглеца.

Вик повернулся. Изувеченной рукой, кое-как перемотанной тряпкой, он зажимал простреленное плечо, но кровь все равно просачивалась сквозь пальцы и капала на штаны.

– Правильно, – кивнул я. – Бросай оружие.

«Глок» выпал из левой руки, Вик усмехнулся. Это не была горькая усмешка обреченного, и не так усмехаются на грани истерики. Подобные улыбки я видел на лицах людей, разыгравших неудачную партию.

– Один вопрос, – пророкотал он. – Как ты догадался, что Шнобель не сбежал с картой?

– Пригоршня нашел его нож, Тоху-Смерть. Шнобель его ни за что не бросил бы, – ответил я и удвоил бдительность, потому что обычно начинают зубы заговаривать, когда планируют подлость.

– Прикажи желдакам остановиться, а сам осторожно ложись лицом вниз, и руки – за голову.

Вик покачал головой:

– Прав был Шнобель: ты очень везучий сталкер, – он вскинул руку – я инстинктивно отскочил в сторону и выстрелил очередью.

На груди Вика расцвели три алых пятна: на животе, в районе солнечного сплетения и напротив сердца.

Я ошибся: Вик не пытался бросить в меня дротик или метнуть нож – он принял яд, который хранился в печатке. Ноги его подкосились, он встал на колени, прижимая руку к груди, а потом упал лицом в асфальт.

Держа его под прицелом, я так сосредоточился, что не замечал ничего вокруг, а теперь в мир хлынули звуки. Разрывались собаки, блеяли овцы, мычали коровы. Пригоршни и желдаков слышно не было. С чего бы это?

– Никита? – крикнул я. – Что происходит? Помощь нужна?

– Не-а, – донеслось с другой стороны деревни. – Они угомонились, стоят стадом, глазами лупают.

Странно. Получается, Вик умер, они как-то это почувствовали и решили, что приказ выполнять необязательно. Я сел на корточки возле Вика, помассировал виски. Пора успокаиваться и начинать соображать. На кого работает Вик? Это могущественная организация, не слишком уверенно чувствующая себя в Зоне, раз уж наняла нас с Пригоршней. Натовцы? Получается, что так, и Патриот был прав. Черт!

Энджи… Энджи с ним заодно! Раз Шнобель карту не воровал, значит, девушка подыграла Вику. И сейчас, конечно же, сбежала. Или прячется в одном из домов, выслеживает нас, чтобы выстрелить в спину. А может, она ни при чем, и Вик сам выкрал карту? Трудно сказать наверняка, но в последнее очень хотелось верить.

– Пригоршня! Иди сюда! Быстрее, – крикнул я, а сам перевернул окровавленного Вика и принялся обыскивать. Вдруг у него, как у Патриота, окажется что-нибудь интересное.

В нагрудном кармане – паспорт гражданина Российской Федерации, пара тысяч рублей и смятый чек из супермаркета. А вот в потайном кармане нашлась… карта! От сердца отлегло, на душе стало тепло и радостно. Значит ли это, что Энджи – не его подельник?

Здравый смысл напомнил, что бдительность терять не следует. На месте натовского агента я убил бы девушку – зачем таскать с собой балласт, все равно она не жилец? – карту забрал бы и нанял нас, раз уж натовцев Зона не любит.

Или он посчитал, что она нужна для пущей убедительности? Возможно, Пригоршня, вон, клюнул. Да и желдаки, если бы видели ее раньше, так не удивились бы – уж они врать не умеют, это точно. Пока ничего непонятно. Надо будет с ней побеседовать и только тогда решать, что делать дальше.

Пригоршня привел Тима со связанными руками. Деревенский голова, похоже, не до конца понимал, что происходит.

– Это кто? – я указал на труп и перевел на пиджин. – Ху это? Кто из ит?

– Вик, – промямлил Тим.

– Откуда вы его знаете? – прорычал Пригоршня и замахнулся – Тим втянул голову в плечи. – Говори, гнида!

– Никита, подожди. Прежде надо с Энджи разобраться, – на лице Пригоршни обозначилось такое непонимание, что пришлось объяснять: – Возможно, она с Виком заодно, обманывает она нас, понимаешь?

Пригоршня отвесил-таки желдаку оплеуху и возразил:

– Не верю. Вот наша проблема, сдохла.

– Понимаю, она очень обаятельная и нравится тебе, но поосторожнее с ней. Не исключаю, что сейчас она ждет нас с пистолетом. Ты придешь, воскликнув: «Любимая, я весь твой», а она – пиф-паф, и закончится жизнь легендарного сталкера Пригоршни.

– На Шнобеля ты тоже наговаривал, – проворчал он.

– А вдруг у нее задача – выглядеть милой несчастной девушкой?

– Что ты предлагаешь? Допрашивать ее, пытать?

– Скорее всего, делать это не придется: она сбежала. Когда мы уйдем, вернется к желдакам…

Хотелось сказать «И по карте они пойдут дальше», но карта-то у Вика! Слишком мутная история, много нестыковок.

– Так что делать? – поинтересовался Пригоршня, держащий Тима за веревки на руках. Между тем пришли остальные желдаки, столпились молчаливым стадом.

– Чего собрались? – прикрикнул я. – По домам расходимся, живо!

Удивительно, но они покорно побрели прочь, никто даже не поинтересовался, что будет с Тимом. У всех без исключения над ухом были шрамы – и свежие, розовые, и побелевшие. Н-да. Изменение тут ни при чем, здесь постарался самый страшный зверь на земле – человек.

– А этого куда? – спросил Пригоршня.

– Запри в его доме, пусть ждет нас. Ждать нас, понял? Вэйт… швайне!

– Вилл ждать! – радостно закивал желдак, наконец сообразив, чего от него хотят.

Желдаков бояться не стоит, пока не появились хозяева и не дали команду. Энджи как хозяина они точно не воспримут. Наверное, на них проводили эксперимент, пытались сделать человека покорным, при этом сохранить сознание и интеллект. С первой задачей справились, со второй – не совсем.

Еще раз обыскав Вика и не найдя никаких зацепок, я дождался, пока вернется Пригоршня и, с пистолетами наготове, мы направились в свою каморку.

Дверь была заперта. Окна – по-прежнему занавешены. Энджи наверняка слышала, что на улице переполох, но как она себя повела, я понятия не имел. Как говорится, надейся на лучшее, а готовься к худшему.

Единственное, чего сейчас хотелось, – чтобы не пришлось стрелять в милую девушку. Не смогу же ведь! А Пригоршня и подавно. Так и возьмут нас – голыми руками с наманикюренными ногтями.

Распахнул дверь ногой, прижался к стенке, скользнул из прихожей в спальню, почти уверенный, что там пусто. Так и есть: смятые постели, перевернутые рюкзаки. Энджи нет. Так напугалась, что без рюкзака улепетывала?