ДОГОВОР - Александр Лонс

1.   Я прекрасно знаю виновника и я отлично знаю убийцу. Убийца и предатель – разные личности.

2.   Все мастера Круга, с которыми я встречалась, превосходно понимали истинную причину происшествия, но предпочитали помалкивать.

3.   Если узнают, что я все выяснила, меня могут уничтожить. Я, похоже, так и не осмелюсь сказать правду.

Мне осталось только встретиться с одним человеком. Мне нужен был совет. Но только на этого человека я могла рассчитывать в полной мере. Только Великий Мастер может мне помочь в этой скверной ситуации. Наставник уже закончил мое обучение и давно уже дал мне понять, чтобы я его больше не беспокоила, а дело мне было поручено именно Иваном Антоновичем.

Набираю номер. Трубку снимают сразу. Тишина, нет обычного приветствия, ни «да», ни «алло». Я говорю в пустоту.

– Здравствуйте, милорд.

– Что вам угодно? Вы нашли решение?

– Иван Антонович, я должна с вами посоветоваться.

– Да. Теперь – должны.

– Я жду ваших указаний.

– Вы их получите. Ждите. Я позвоню.

И я ждала. И думала.

Самоубийство – тоже преступление, преступление против жизни, против личности, против самого себя, против близких людей, если таковые имеются. Правда, за это преступление нельзя уже покарать. Некого. А может быть, можно? Может, есть кто-то виновный в чужом самоубийстве? Ведь человека можно понудить совершить преступление, когда он не будет даже подозревать, что им манипулируют и управляют на расстоянии. Но принудить адепта такого уровня? Невозможно!

Вспомнился один случай, описанный в истории криминалистики. Сырым и дождливым днем конца марта тысяча девятьсот пятьдесят первого года в одно из отделений национального банка в Копенгагене пришел незаметный молодой человек и спокойно подошел к ближайшему окошку. Когда банковский клерк посмотрел на него, в лицо служащему уже смотрело дуло пистолета. Сказал ли грабитель обязательную фразу про ограбление, и потре­бовал ли деньги, никто так и не расслышал. Все слышали только  звуки выстрелов, последовавших один за другим, и кассир, убитый наповал, рухнул на свое рабочее место. Клиенты, очутившиеся в зале, устремились к выходу, кассиры и другие служащие бросились на пол. А единственный человек – другой клерк, который пытался помешать убийце, через секунду уже валялся на полу с дополнительной дыркой в черепе. Угрожая пристрелить всякого, кто встанет на его дороге, убийца направился к дверям и растворился в потоках дождя.

Вскоре полиция все-таки отыскала и схватила грабителя, которым оказался некто Палл Хардруп, до этого не отмеченный в чем-либо предосудительном, но, тем не менее, вина его была столь очевидна, что он был немедленно арестован. Благодаря этому аресту открылось еще одно нераскры­тое ранее преступление: оказалось, что этот же человек год на­зад точно так же, ограбил другой банк с пистолетом в руке.

Вполне возможно, что Хардруп так и предстал бы перед судом, получив положенный по закону приговор, если бы что-то в его поведении не заинтересовало судебного психиатра. Начав работать с Хардрупом, тот помог следствию выйти, в конце концов, на совершенно другого человека, оказавше­гося истинным преступником, который удерживал Хардрупа под полным своим контролем. Более того, созна­ние его жертвы оказалось столь плотно блокировано, что Хардруп полностью и совершенно искренне отрицал, что кто-то может им управлять. Когда один из ведущих психиатров Голлан­дии попытался подвергнуть Хардрупа гипнозу, чтобы уз­нать, действительно ли кто-то манипулирует им и кто де­лает это, оказалось, что Хардруп абсолютно не поддается гипнозу – это был еще один блок, установленный в его соз­нании. Психиатрам пона­добился целый год упорного труда, чтобы сломать эту ус­тановку, а когда это было сделано, и когда власть чужой воли над Хардрупом была сломлена, то он стал давать показания. В результате преступника, который сначала подчинил Хардрупа себе, а потом принудил пойти на криминал, удалось разыскать, и он был задержан. Вина этого типа была целиком доказана и, учитывая необыкновенную опасность этого человека для окружающего общества, суд дал ему максимальную меру – по­жизненное заключение без права на досрочное освобождение.

Зазвонил мобильный телефон. Я прекрасно знала, кто мне звонит.

– Приезжайте ко мне. Немедленно.

Мой беленький «Volvo» быстро наматывал километры по Волоколамскому шоссе. За окном проносились зимние пейзажи. Совсем уже весеннее солнце вовсю съедало снег вдоль дороги, а темный асфальт был влажен и тихо шелестел под колесами. Теперь, когда все мои действия по управлению машиной свелись к полному автоматизму, я могла целиком отдаться своим размышлениям. Очень невеселым, кстати, размышлениям.

Итак, человека можно понудить совершить все что угодно. Мысль настолько очевидна и лежит на поверхности, что вполне могла прийти в голову кому угодно – еще куче народа. И если допустить, что какие-то операции или только попытки действий в этом направлении совершаются, то где можно увидеть яркие проявления этого? Очевидно, что среди разного рода деяний и правонарушений, когда совершивший их человек не может дать сколько-нибудь доказательного разъяснения, и когда эти поступки абсолютно не согласуются с предыдущим поведением данной личности. Интересный случай имел место в тридцатые годы в Германии, но на фоне страшных событий того времени не привлекший к себе должного внимания. Одна молодая женщина вскоре после свадьбы попыталась убить своего мужа, причем не один, а несколько раз. Но, к счастью, безрезультатно. Когда встревоженный, по понятным причинам, муж адресовался в полицейский участок, то оказалось, что эта дама даже не в состоянии сказать ничего внятного и не в силах ничего объяснить. Мужа любит вроде бы, а почему временами ею овладевает непреодолимое желание его укокошить, она не понимает. Она за себя опасается, а главное, за своего мужа, потому что сопротивляться желанию убить сил у нее нет. Как и в случае с Хардрупом, делом занялся полицейский врач. Ему подфартило. Следствие вывело его на мужика, с которым вероятная убийца до этого была очень близка, причем продолжительное время. Им оказался некий Франц Вальтер, располагавший, как установила полиция, гипнотическими способностями, которые он старательно скрывал. Дав ей установку совершить убийство, он побеспокоился спрятать концы в воду, заставив забыть о поданной команде. Вина его, однако, была полностью доказана, и он получил свои десять лет каторги, которые вполне заслужил. Насколько я знаю, этот случай и эпизод с Хардрупом – чуть ли не единственные случаи со времен средневековья, когда закон делал попытку оградить общество от подобного рода людей. И то потребовались величайшие старания и профессиональное мастерство следствия, чтобы изобличить злоумышленника и обосновать его вину.