Месть валькирий - Дмитрий Емец

Яна вспыхнула, готовясь ответить, но тут Отто нанес ей удар в спину.

– Я недавно в России! Сейчас недавно, раньше биль давно, – тщательно пережевывая каждое слово, обратился он к Улите.

Голова ведьмы была на плече Эссиорха, поэтому он не мог видеть, кокетничает она с немцем или нет, но Отто явно оживился. Его черепашье лицо пришло в некоторое мимическое оживление, и он два раза моргнул.

– Отто, они знают. Не повторяйся! – крикнула ему на ухо Яна. Она заметно напряглась. Вероятно, для Отто сказать по-русски два предложения подряд было личным рекордом, демонстрирующим крайнюю степень оживления.

Но Отто, подогреваемого поощрительными улыбками Улиты, непросто было остановить. Черепаха определенно сорвалась с поводка!

– Биль давно... два год эгоу, потом три год эгоу. Тогда мы знакомиться с Яна! А ви любит путешествовать? – продолжал разболтавшийся Отто.

Эссиорха-НикитинауОн в расчет не брал. Видно, решил, что раз однажды увел у мотоциклиста Яну, то теперь так же отобьет и Улиту. Досаждая Яне, ведьма подарила Отто лучшую из своих улыбок.

– Путешествовать! Обожаю! У меня вообще разносторонние вкусы. Например, я влюбляюсь как кошка с первого взгляда. Надеюсь, никого это не шокирует?

Она наконец выдвинулась из-за спины Эссиорха и весьма недвусмысленно заигрывала с Отто, пуская в ход все свои ведьминские чары.

– О-у, да! – сказал Отто. – О-у, да! Что ви делать сегодня вечером? Ми с Яна хотели отмечать наш приезд, и если ви хотель...

– Я буду счастлива, котик! Только скажи когда и где! – промурлыкала Улита.

Яна опешила от такого наглого натиска. Теперь, когда Улита вела себя подобным образом, не замечать ее дальше было себе дороже. Черепаха по имени Отто рвалась в бой, как старая лошадь, услышавшая полковую трубу. Сообразив, что дело нешуточное и еще немного и Улита напросится к ним в гости, а там, глядишь, Отто сменит одну русскую жену на другую, Яна забила тревогу. Она уже жалела, что вытащила своего муженька из такси. Запереть бы его там, а то и в багажнике! Эссиорх сообразил, что и в Россию она с ним поехала лишь потому, что очень хорошо знала своих соотечественниц, таких же острозубых девиц из Мытищ, Красногорска и Реутова.

– Ладно, Никитин! Пока-пока! Мы очень спешим. Очень была рада тебя увидеть. Пошли, Отто! – Подхватив под руку млеющего немца, который все никак не мог оторвать глаз от Улиты, она насильно погрузила его в ожидавшее такси.

– Куда ты катишься, Никитин? Ты с ума сошел? Где твои глаза? – крикнула она Эссиорху на прощание, хлопая дверцей.

Желтая машина с шашечками сорвалась с места и умчалась, так взвизгнув резиной, словно таксиста кольнули шилом. В заднем стекле авто мелькнула приклеившаяся физиономия Отто. Улита помахала ему вслед, а потом, взглянув на Эссиорха, расхохоталась.

– Чего ты хохочешь? – спросил Эссиорх.

– Ты видел? Еще бы пять минут, и он уехал бы на такси со мной, – сказала ведьма.

– Да ну, грустно все... Здесь любой мужик с Запада становится казановой. Глазки зажмурь и выбирай. Ну скажи мне, это любовь? Расчет, причем гнусный и подлый! – сказал Эссиорх.

– Да ну, не грузись. Чего о таких-то жалеть? Это пена сливается, чтобы остальная вода чище была, – фыркнула Улита. – Бедный Никитин! Ты ее видел, эту Лису Патрикеевну? Живет со своим скупердяем и расслабиться не может – ни днем ни ночью. А подвернись хоть на полпальца лучше кто – сразу его бросит и на другую лошадь перескочит. Нельзя быть счастливой, когда головой все время вертишь, думая, на какой бы стул перепрыгнуть.

Ведьма вспомнила о чем-то и улыбнулась.

– Знаешь, какие планы Арей недавно строил? Взять и объявить конец света. Чтоб и ученые все о нем твердили, и по всем вычислениям бы каюк выходил. В такое-то время, в такой-то день. Даже секунду бы и ту назвали. Лопухоиды-то точность любят. Откуда им знать, что нет ничего менее точного, чем точность?

Эссиорх заинтересовался. В Прозрачных Сферах обожают разговоры об апокалипсисе.

– А почему конец света-то? Какая мотивировка? – быстро спросил он.

– А не все равно? Да любая мало-мальски убедительная. Ну там комета прилетит, вспышка на солнце, черная дыра где-нибудь продырявилась, ледник ползет или что-нибудь в этом духе. И внушить лопухоидам, что спастись можно только в одном месте – в огромной подземной пещере с экранирую, щими стенами, где, как ни крути, поместится всего миллион человек и ни одним больше. А остальным кранты – стопудово. Хоть витаминки пей, хоть про-тивогаз надевай.

– Занятно... А поверили бы?

– Как миленькие. Науку-то Кводнон не просто так изобретал. Рычаг-то нужен – на мозги давить. Началась бы жуткая давка, интриги, грызня, резня! Деньги, армии, территории, полезные ископаемые – все утратило бы силу в один день. В объявленный час вся дрянь, что есть на планете, сбилась бы в эту пещеру. Детей бы убивали, женщин. За каждое место глотку готовы были бы перегрызть. Топтали бы друг друга, как тараканы, резали и пыхтели, пыхтели, пыхтели...

– Мне уже страшно. А дальше? – спросил Эссиорх.

– А дальше – раз! – у пещеры открывается потайное дно, и весь этот миллион без исключения проваливается в Тартар. – Голос у Улиты стал жестким.

– А конца света, разумеется, не было бы? – подсказал Эссиорх.

– Ясное дело! Отменился бы в последний миг – и всё. Это уже дело техники, как все обосновать для оставшихся. Ну там тыры-пыры – просчитались маленько. Зато остальная бы планетка мало-мальски почище бы стала. Хотя бы на годик.

Эссиорх завел мотор.

– Хм... забавно... и почему же Арей этого не сделал? – спросил он.

– Лигул не позволил. Он сказал: этот миллион, который в пещере, и так наши клиенты. Все равно не убегут никуда. Чего же понапрасну дергаться? – объяснила Улита.

Эссиорх рассеянно кивнул.

– Ну что, поехали? А то и конца света не понадобится. Твой ковер с кистями полгорода рассамолетит! – напомнил он.

Улита торопливо перекинула через седло ногу. Почти сразу мотоцикл оглушительно чихнул, так что захотелось сказать «будь здоров», и затерялся в шумном потоке машин.

Забрать ковер они успели вовремя, и уже этим же вечером Чимоданов сердито выколачивал его выбивалкой, перекинув через перила.

– Эксплуатация детского труда... Ну ничего, дождутся они у меня! Напишу куда надо письмецо! – скрипел он.

Глава девятая.

ПРО ГЛАЗИК И ТАЗИК

Хороших людей только хорошие люди любят.

«Возьми серебряный таз, наполни его водой и ровно в полночь склонись над ним со свечой в руке. И пусть капля воска со свечи упадет в воду...»

Так сказала мертвая ведьма в последние часы своего пути. Подозревая, что и тут не без подвоха, Мефодий из осторожности перерыл с дюжину темных книг и в одной из них обнаружил очень похожий обряд, известный как «отворение вежд». В обряде как будто не было ничего особенно опасного.