Завоевание счастья - Бертран Рассел

В этом отношении имеется принципиальное различие между мужчинами и женщинами. В целом мужчины, как правило, легче забывают о работе. Женщинам, ведущим домашнее хозяйство, забыть о работе куда труднее, поскольку у них не происходит смены местоположения, в отличие от мужчин, у которых по выходе из конторы полностью меняется обстановка, а вместе с ней и настроение.

Но, если не ошибаюсь, женщины, работающие вне дома, в этом отношении тоже сильно отличаются от мужчин. Им, как выясняется, очень трудно интересоваться чем-то, что лишено практического значения. Их помыслами и действиями движут поставленные цели, а потому они редко отдаются на волю каких-то «безответственных» интересов. Разумеется, случаются исключения, но мы ведь говорим о правиле. Например, в женском колледже преподавательницы по вечерам в отсутствие мужчин обсуждают покупки, а в мужских колледжах таких разговоров не услышишь. Это характеризует женщин как существ более сознательных, нежели мужчины, но я не думаю, что в конечном счете данное обстоятельство позитивно сказывается на качестве их работы. Более того, формируется известная узость кругозора, что нередко ведет к фанатичности.

Все внеличные интересы, помимо отвлечения, служат разнообразным прочим назначениям. Так, они помогают человеку сохранять чувство меры. Чрезвычайно просто с головой уйти в собственные занятия, замкнуться в собственном кругу и собственной работе, забыв, как следствие, сколь малую часть общечеловеческой деятельности она составляет и сколько всего на свете наши усилия вовсе не охватывают.

Почему об этом важно помнить? Ответов тут может быть несколько. Во-первых, полезно и правильно иметь перед глазами картину мира, совместимую с необходимыми действиями. Каждый из нас приходит в мир на относительно короткий срок, и каждому за этот скудный промежуток предстоит многое узнать о нашей диковинной планете и ее месте во вселенной. Игнорировать возможность познания – все равно что идти в театр и не следить за ходом пьесы. Мир полон явлений и событий, трагических и комических, героических, странных и поразительных, и те, кого не интересует разворачивающееся действие, лишают себя одного из преимуществ, даруемых нам жизнью.

Кроме того, чувство меры само по себе крайне полезно и порой приносит несказанное утешение. Мы все склонны к излишней возбудимости, тревожности и впечатлительности по поводу того крохотного уголка мира, в котором нам выпало родиться, и все озабочены кратким промежутком бытия между рождением и смертью. Все эти страхи, волнения, переоценка собственной значимости не несут в себе конструктивного начала. Да, все вышеперечисленное способно заставить нас трудиться упорнее, но ничто не вынудит нас работать лучше. Малое дело, закончившееся успехом, гораздо лучше большого количества усилий, затраченных впустую, что бы там себе ни думали приверженцы усердного труда. Те, кто озабочен работой, рискуют впасть в фанатизм, который, по сути, сводится к сосредоточенности на чем-то одном при полном забвении всего остального; преследуя свою цель, такие люди пренебрегают так называемыми сопутствующими потерями. Против этого фанатичного настроя нет профилактики лучше, чем всеохватное представление о человеческой жизни и месте человека во Вселенной. Может показаться, что я сильно преувеличиваю, но стоит отметить, что подобная картина, помимо этой конкретной пользы, представляет ценность и сама по себе.

Современное высшее образование имеет один существенный недостаток: оно дает учащимся определенный набор навыков, но не предоставляет возможностей для общего развития ума и души через беспристрастное познание мира.

Допустим, вас увлекает политическое соперничество, и вы упорно трудитесь на благо своей политической партии. Рано или поздно в ходе этого соперничества вам выпадет шанс на победу, но для того, чтобы воспользоваться этим шансом, вам придется использовать методы, предполагающие насилие, спекуляции и разжигание ненависти. Например, в какой-то момент станет ясно, что лучший путь к победе заключается в оскорблении некой иностранной державы. Если ваши ментальные способности ограничены настоящим или вы исповедуете принцип «цель оправдывает средства», вы, без сомнения, выберете именно этот курс. В результате вы одержите победу и добьетесь ближних целей, но при этом более отдаленные последствия могут оказаться катастрофическими. Если, с другой стороны, вам привычно мыслить с учетом опыта предыдущих поколений и эпох, если вы помните о медленном и постепенном возвышении из варварства, если памятуете о краткости бренного существования по сравнению с астрономическими циклами – словом, если эти и подобные мысли формируют ваше мировоззрение, – вы будет твердо знать, что мимолетная победа при всей ее сиюминутной важности не стоит шага обратно во тьму, из которой мы все когда-то появились. Более того, даже поражение в текущей схватке покажется малозначимым и преходящим в этой обширной картине, побуждающей убрать меч в ножны. Ведь у нас, если отвлечься от непосредственной деятельности, есть цели отдаленные и медленно проявляющиеся, в достижении которых мы действуем не по отдельности, а в составе общего великого воинства, ведущего человека к цивилизованному существованию. Если придерживаться таких взглядов, некое глубинное счастье никогда нас не покинет, как бы ни складывалась личная судьба. Жизнь превращается в сопричастность всем эпохам, а личная смерть начинает восприниматься всего лишь как мелкий инцидент.

Будь у меня возможность реорганизовать высшее образование так, как я считаю нужным, я бы попытался заместить старые ортодоксальные религии (не находящие отклика у молодых людей – разве что у наименее умных и самых невежественных) чем-то, что вряд ли, пожалуй, можно назвать религией, ибо это просто фокусировка внимания на хорошо известных фактах. Я попытался бы живо заинтересовать молодежь историей, дабы молодые отчетливо осознавали, что будущее человечества, по всей вероятности, намного продолжительнее прошлого, дабы они постигли сиюминутность бытия на этой планете, где нам выпало родиться, дабы усвоили, что эта планета – всего-навсего временное пристанище; одновременно с изложением фактов, подчеркивающих ничтожность индивида, я бы предложил молодым другой набор фактов, призванный отразить величие индивидуальности, убедительно показать, что во Вселенной нет ничего, подобного человеческому разуму. Спиноза давным-давно писал о бремени человека и человеческой свободе; стиль и язык его философии затрудняют восприятие этого учения, но суть того, что я сейчас говорю, мало отличается от сказанного Спинозой.

Человек, который однажды осознал, пусть мимолетно, что составляет истинное величие души, не станет счастливее, если позволит себе подчиниться мелким страстям, предаться эгоизму, беспокоиться по поводу малых невзгод и опасаться того, что еще уготовила ему судьба. Человек, способный на величие души, широко распахивает окна своего разума, впуская внутрь ветры со всех сторон мироздания. Он воспринимает себя самого, жизнь и мир настолько честно, насколько допускает человеческая ограниченность; осознает краткость и бренность человеческой жизни, понимает, что разум индивида содержит «концентрат» всего ценного в известной вселенной. Ему ведомо, что