Брусиловский прорыв. 1916 год - Максим Викторович Оськин

для усиления укрепленного района, прокладки местных железных дорог и подтягивания резервов. Впоследствии сражения на востоке, развернувшиеся южнее Полесья, всемерно способствовали союзникам и во время битвы на Сомме.

В России считали, что австрийцы вернули на восток пять армейских корпусов. Даже если цифра в пять корпусов, переброшенных из Италии на Восточный фронт, и является завышенной, то уже лишь одно это упоминание говорит нам о том, что планы австрийского командования сломить Италию в кампании 1916 г. рухнули 25 мая. И рухнули исключительно вследствие Брусиловского прорыва. И как раз этот-то вывод ни в коей мере не может подлежать сомнению, если, конечно, не тасовать факты во имя ничем не оправданной переоценки.

2.1. Конница в Луцком прорыве

Позиционная война, установившаяся на Восточном фронте по итогам кампании 1915 г., не оставила кавалерии значительного места на поле боя. Пулемет останавливал любые кавалерийские атаки, заграждения из колючей проволоки – не давали коннице развернуться в линию, сосредоточенная в огневых точках артиллерия уже не позволила бы кавалеристам добраться до себя. Наконец, скрывшаяся в окопах и траншеях пехота оставалась в недосягаемости для клинка всадника.

Соответственно, конница из средства развития успеха в решающий момент боя постепенно превратилась в средство преследования только в условиях значительного поражения врага, доходящего до полного материального и морального разгрома. Но для этого требовалось сначала нанести противнику это поражение. Если на Западном фронте, во Франции кавалерия вообще довольно быстро сошла на нет, ввиду малой протяженности фронта и его чрезвычайной насыщенности техникой, то на востоке масштабы борьбы и относительная бедность противоборствующих сторон в техническом отношении позволяли использовать кавалерию в несравненно большем объеме.

В кампании 1916 г., замыслив широкомасштабный прорыв неприятельской обороны на востоке усилиями трех многочисленных фронтов, русское командование намеревалось исправить прошлые ошибки и использовать кавалерию большими массами. Наштаверх М. В. Алексеев планировал после производства прорыва бросить в него конницу, чтобы довершить успех и освободить значительные территории по итогам победы в той или иной операции.

Не являясь специалистом в использовании конницы, генерал Алексеев отдал подготовку развития успеха в прорыве в компетенцию фронтов. Про войска Западного (А. Е. Эверт) и Северного (А. Н. Куропаткин) фронтов говорить нечего: там вовсе ничего не сделали. Армии Северного фронта вели локальные бои, а прорыв армий Западного фронта под Барановичами провалился. Таким образом, применительно к кампании 1916 г. следует говорить только о Юго-Западном фронте А. А. Брусилова, чьи армии достигли выдающегося успеха в Луцком (Брусиловском) прорыве.

Общая численность конницы Юго-Западного фронта к моменту майского наступления достигала внушительной цифры в более чем 60 тыс. сабель – до 1/2 всей конницы русской действующей армии. Такое сосредоточение обусловливалось, прежде всего, условиями местности. Северный фронт должен был наступать в болотах и узких дефиле, где применение больших конных масс было по определению невозможно. Западный фронт наносил главный удар, для чего ему передавалась большая часть тяжелой артиллерии. В то же время армии Юго-Западного фронта располагались на широком фронте южнее Полесья, имели против себя более слабого по сравнению с немцами противника – австрийцев. Надо сказать и то, что два кавалерийских корпуса фронта располагались на стыке двух фронтов, закрывая географически неудобный свой болотисто-лесной местностью «провал» Полесья.

Австрийцы могли противопоставить войскам А. А. Брусилова около 27 тыс. сабель. Таким образом, русские имели более чем двукратное превосходство над противником в коннице, что позволяло с успехом использовать кавалерийские корпуса после вероятного успеха в прорыве неприятельской обороны. Конечно, производя этот подсчет, надо знать, что общая цифра складывается как из отдельной армейской конницы (корпуса и дивизии), так и войсковой конницы. Но в любом случае, двукратный перевес русской стороны в саблях не подлежит сомнению.

Большая часть русской кавалерии была сведена в кавалерийские корпуса, а ряд более мелких кавалерийских подразделений находился в распоряжении корпусов и дивизий в качестве войсковой конницы. Кроме того, несколько кавалерийских дивизий находилось в резервах армий и фронта (12-я кавалерийская дивизия барона К.-Г. Маннергейма). По армиям конница распределялась следующим образом:

– 8-я армия (А. М. Каледин): 4-й кавалерийский корпус Я. Ф. фон Гилленшмидта в составе 9 тыс. шашек, 13 тыс. штыков, 112 пулеметов, 82 орудия. Также 8-й армии передавался 5-й кавалерийский корпус Л. Н. Вельяшева в 6 тыс. шашек, 1,3 тыс. штыков, 31 пулемет. 12-я кавалерийская дивизия непосредственно перед ударом была передана из резерва фронта в резерв командарма-8. Всего в 8-й армии насчитывалось 23 тыс. шашек, считая и войсковую конницу.

– 11-я армия (В. В. Сахаров): Заамурская пограничная конная дивизия Г. П. Розалион-Сошальского в 4 тыс. шашек. Всего в 11-й армии насчитывалось 6 тыс. шашек.

– 7-я армия (Д. Г. Щербачев): 2-й кавалерийский корпус великого князя Михаила Александровича в 6 тыс. шашек при 26 пулеметах и 20 орудиях. В резерве командарма-11 находилась 6-я Донская казачья дивизия Г. Л. Пономарева. Всего в 7-й армии – 12,3 тыс. шашек.

– 9-я армия (П. А. Лечицкий): 3-й кавалерийский корпус графа Ф. А. Келлера в 11 тыс. шашек при 24 пулеметах и 20 орудиях. Резерв командарма-9 составляла Кавказская Туземная конная дивизия князя Д. П. Багратиона. Всего в 9-й армии насчитывалось 19 тыс. шашек.

Все орудия в конных частях были легкими и, как правило, конными. Кроме того, как видно из перечисления конных частей, большую часть конницы получили фланговые армии – 8-я (северный фас) и 9-я (южный фас) – которые получали главные задачи. На плечи войск 8-й армии ложилась задача главного удара на Юго-Западном фронте. А войска 9-й армии своими успешными действиями должны были побудить Румынию вступить в войну на стороне Антанты. Таковы были задачи, поставленные перед фронтом Ставкой, и затем эти задачи были спущены вниз, в армии фронта.

Очевидно, что решающая роль в поддержке предстоящего прорыва отводилась той конной массе, что находилась в 8-й армии А. М. Каледина. Прежде всего, это относится к 4-му кавалерийскому корпусу Я. Ф. Гилленшмидта. Состав 4-го кавкорпуса:

– к 22 мая в составе 8-й армии: 16-я кавалерийская дивизия Н. Г. Володченко, 2-я казачья Сводная дивизия П. Н. Краснова, 3-я Кавказская казачья дивизия П. Л. Хелмицкого, 7-я кавалерийская дивизия Ф. С. Рерберга. Общая численность: 9126 шашек, 13 272 штыка (+1128 в командах), 112 пулеметов, 82 орудия;

– к 19 июня в составе 3-й армии: 16-я кавалерийская, 3-я кавалерийская (Е. А. Леонтович), 2-я казачья Сводная, Забайкальская казачья (И. Д. Орлов), 3-я Кавказская казачья, 1-я Кубанская казачья (А. Д. Кузьмин-Короваев) дивизии. Общая численность: 15 504 шашки, 2268 штыков в командах, 97 пулеметов, 54 орудия[152].

Организация прорыва неприятельской обороны в 8-й армии носила характер создания сильных групп на различных направлениях, объединенных общей целью. В качестве цели ставился захват мощного железнодорожного узла – Ковеля, с намерением развития прорыва навстречу удару Западного фронта, который должен был совместно с армиями Северного фронта опрокинуть германцев и развивать наступательную операцию на виленском стратегическом направлении. Следовательно, захват Ковеля предполагался как промежуточный этап между достижениями тактической