Когда тайна раскроется - Мэри Маккол

Но приветственные речи уже закончились, все комплименты произнесены. Даже Стивен, второй человек в замке, который тоже вынужден носить чужую маску, еще не вернулся из леса со встречи с Люком. Будь Стивен здесь, это дало бы Александру возможность поговорить с ним и напомнить себе о той угрозе, которой он постоянно подвергается.

С этой стороны у него пока нет поддержки. Все присутствующие, похоже, всецело заняты весельем, для которого подобные празднования и проводятся. У окна вокруг жонглера собралась небольшая толпа. Танцоры наслаждались мастерством музыкантов, а бард развлекал еще одну группу в дальнем конце зала балладами о дамах и лордах давно минувших дней, об испытаниях любящих сердец, об их потерях, о тайных страстных встречах, об испробованных запретных плодах…

Боже милосердный, он снова думает об Элизабет!

Что, черт возьми, с ним случилось, ведь он потерял самообладание. Он должен, прийти в чувство, святые небеса!

– Никто не говорил вам, мой муж и повелитель, что стоять в одиночестве на празднике в вашу честь – не самый лучший способ провести вечер?

Тлеющие огоньки в теле Александра снова разгорелись в ревущий огонь, выбрасывая языки пламени лишь при одном звуке ее голоса. Александр медленно повернулся и увидел само искушение, которое представляла собой в это мгновение Элизабет.

– Я знаю, как провести вечер лучше, – негромко произнес он, понимая, что ему необходимо немедленно остановиться, ибо он продолжает катиться по восхитительной дороге в ад.

Подняв бровь и сжав губы, он пристально посмотрел в глаза Элизабет, чтобы видеть ее реакцию на свои слова:

– Большинство считает этот способ много приятнее.

– О да. Его можно назвать… даже волнующим, – продолжила она, глядя ему в глаза.

«Стоп! – предупредил его внутренний голос. – Сопротивляйся. Отрицай. Подави свои инстинкты и жажду острых ощущений, иначе начнешь их удовлетворять».

Но он не может их не удовлетворять. Каждая клеточка его существа реагирует на присутствие Элизабет и жаждет ее.

К тому же он знал, что в ней горит такое же желание, как и в нем.

Он не мог немедленно остановиться, как не смог бы заблудившийся путник отказаться от благословенного глотка воды.

– Что ты предлагаешь, Элизабет? – негромко произнес он, не отводя взгляда от ее глаз и чувствуя отчаянное, почти на пределе, биение сердца.

Элизабет улыбнулась, и красота этой улыбки толкнула его на путь, с которого он уже не был способен сойти.

– Думаю, нам следует вернуться в нашу комнату, милорд. Празднование почти завершилось, и многие гости ищут, где бы расположиться на ночь.

Ее следующие действия и слова изумили Александра, поскольку Элизабет стала вести себя с ним как с зеленым юнцом, не представляющим себе, что может дать женщина.

Она облизнула губы кончиком языка так соблазнительно, что жезл у Александра мгновенно пришел в полную боевую готовность. Элизабет снова посмотрела ему в глаза. Привстав на цыпочки и подняв к нему лицо, она коснулась его рта пухлыми, мягкими губами и негромко произнесла:

– Не думаю, что нам нужно искать, где расположиться на ночь.

Сквозь туман охватившего его желания Александр увидел, что Элизабет отпрянула на расстояние, которое позволяло ей взглянуть на него снова. Выражение ее лица было соблазняющим и невинным одновременно, когда она задала вопрос:

– А ты как думаешь?

Он не смог бы ответить ей на этот вопрос, даже если бы ему это приказал сам король. Вместо этого Александр судорожно сглотнул, пытаясь утихомирить свой жезл и вновь обрести голос. Наконец он хрипло произнес:

– Думаю, то, что мы сделаем или не сделаем, зависит от вас, леди.

– Вот как?

В ее глазах, сменивших цвет с серого на серебристый, вспыхнул опасный блеск. Схватив его за руку, Элизабет как бы в шутку потащила его за собой, но вдруг остановилась и, прильнув к его уху, лукаво прошептала:

– Тогда пойдем со мной, милорд, развлечемся.

И Александр, не проронив ни слова, последовал за ней, подчиняясь силе ее воли и своему собственному желанию, не в состоянии удержать себя и не последовать за ней из большого зала вдоль по лабиринту коридоров, которые вели к темной и изолированной гавани – их спальне.

Они не вошли внутрь – Элизабет внезапно остановилась, потянув за собой Роберта. ОН был удивительно молчалив всю дорогу, и она начала опасаться, что его что-то тяготит. Боже, как ей не хотелось, чтобы в этот момент он думал о чем-то постороннем! Она желала, чтобы он знал о счастье, которое ей подарил, и хотела, чтобы он испытал те же самые восхитительные ощущения.

Схватив ворот его накидки, она наклонила его лицо и буквально вжалась в губы. Затем осторожно проникла кончиком языка в теплую нишу рта. Роберт тихо простонал в ответ. Продолжая поцелуй, Роберт начал отвечать на ее ласки, а потом протянул руку за спину, чтобы поднять щеколду на двери.

– Вы – само искушение, леди, – негромко произнес он, обдав ее теплым дыханием.

Элизабет улыбнулась:

– Если я – искушение, то только благодаря вам, мой испорченный милорд.

Закинув руки за голову, она мысленно представила, как они войдут в комнату, как она привлечет его ближе и снова поцелует. Элизабет казалось, что она сейчас взорвется от эмоций. Она была счастливейшей, благословеннейшей женщиной в мире, супругой человека, который любил ее и почитал, считая ее столь же неотразимой, сколь неотразимым она считала его. Ее глаза словно обожгло огнем, запрокинув голову, Элизабет провела рукой по его красивому лицу и взъерошила ему волосы на голове.

– Я люблю тебя, ты знаешь, – прошептала Элизабет, заглянув ему в глаза.

Она вдруг вспомнила, как встретила его по возвращении домой из плена. К тому же сам Роберт с первых дней своего ухаживания всегда хранил самые интимные эмоции при себе. Но его реакция на ее нежное признание исходила из каких-то других воспоминаний. В его взгляде было что-то затравленное, какое-то чувство, которого она у него прежде не замечала. Казалось, Роберт несет непосильную ношу.

– Да поможет мне Бог, Элизабет, я тоже люблю тебя.

Эти слова успокоили ее, хотя не развеяли тревоги. Элизабет чувствовала, что Роберта что-то беспокоит. Не проронив больше ни слова, Роберт толкнул дверь и шагнул в комнату. Элизабет последовала за ним. В комнате было холодно, факел освещал лишь коридор. Стоял сентябрь, однако камины еще не зажигали. Их зажигали только в октябре, а то и позже. Элизабет зябко поежилась. Роберт стащил с кровати покрывало, чтобы накинуть ей на плечи. Закутавшись, Элизабет направилась к холодному очагу.

Она слышала, как Роберт пытается разжечь огонь. Она стала искать свечу рядом с кроватью. Затем попыталась ее зажечь. Ей это удалось не сразу. Потом она услышала, как в камине потрескивают поленья. Элизабет, очень довольная, повернулась к нему.