Нестандартная работа, посмертие не выбирают - Маришка Вега

дать посмотреть мне на небо. После этого случая, сёстры поклеили потолок в моей комнате обоями, имитирующими звёзды, они светились в темноте.

— Теперь ты знаешь ответ на свой вопрос, — ответил мне некромант. — Не могу сказать, что я так был влюблён в небо. Земля в моей семье притягивала больше. До сих пор с ней и её обитателями работаю, — усмехнулся маг.

— О, язвишь!

— Немного. Мне так хочется увидеть тебя такой, какой ты была в своём мире, — сказал ректор. — Увидеть твой дом, родню, мир, где ты выросла.

— Теперь я выгляжу лучше, боюсь в моём обычном облике ты и внимания бы на меня не обратил.

— А вот я уверен, что ты привлекла моё внимание в любом случае, — задумчиво ответил некромант.

— Что касается дома, то его размер тебя бы огорчил. Моя прошлая квартира по размеру совпадала с нынешней комнатой. На дом мне было не насобирать никогда.

— Ты была бедной? — участливо спросил маг.

— Я была обычной, что-то вроде горожан из Громшира. Ходила на работу, получала плату за это, хватало на еду и одежду, какие-то развлечения, но и всё.

— Помочь некому?

— Нет, я говорила, что родители умерли, а они тоже не были богатеями. У сестёр свои семьи, мужья не миллионеры. Так что рассчитывала только на себя, но у нас так живут многие, даже большая часть населения.

Некромант в задумчивости взял одну мою руку и стал массировать пальцы, время от времени их целуя или покусывая, прихватывая крепко губами. От этой нехитрой ласки я вздрагивала.

— Я был счастливым ребёнком. Родители меня любили, но не баловали, как некоторых аристократов. Ты видела наш дом, вовсе не особняк. Мать говорила, что ей не нужны лишние люди «под ногами», всё что нужно для жизни у нас есть, а остальное не важно. Однако состояние у моей семьи немалое.

— Кристиан, как нехорошо хвастаться, — выдохнула я.

— Я совсем чуть-чуть, но сказал это к тому, что в моей семье очень спокойно относятся к материальным благам. Я себе даже первого друга сам «поднял». Мальчишку семи лет. Пару лет с ним возился, пока родителя не поняли, что у меня так настоящих живых людей в друзьях не появится.

— Интересное у тебя детство.

— И не говори. Я Лопатой могилы выкапывал, а не замки строил, как другие дети. Как понимаешь — это не делало меня популярным среди селян, соседей.

— Мне так трудно представить тебя малышом, — вздохнула я, чувствуя щемящую нежность.

— Я и сам себя таким не помню, — усмехнулся ректор. — Мать говорит, что я был серьёзным и очень ответственным.

— То-то ты теперь за целую Академию отвечаешь.

— Наверное, теперь трудно сказать, но в общем, я всегда был усидчивым, хорошо учился, колобродил в меру.

Такой душевный разговор и воспоминания детства разбередили мне всю душу. Лица родителей, события детства, школы мелькали перед глазами. Хотелось увидеть их, обнять, сказать, что я за всё благодарна. Это чувство будто выплёскивалось из меня, так как поместиться в телесной оболочке ему было негде, настолько он было велико.

Мысли роились в голове как пчёлы. Возможно, если я тут, то мама и папа где-то тоже живут? Просто я не знаю об этом.

Миллионы звёзд над моей головой говорят о том, что они могут быть где-то там.

Слезинка непроизвольно сбежала из уголка глаза, и я прикрыла веки, стараясь не разреветься.

Куда-то не туда свернуло наше свидание.

Почувствовала, как под моей рукой напрягся некромант, он осторожно сел и тихо присвистнул. Это было настолько на него не похоже, что я распахнула глаза.

Вокруг было как-то подозрительно светло, будто огромная луна взошла за моей спиной, туда же неотрывно смотрел некромант. Выражение лица было трудночитаемым.

Осторожно повернулась и я, чтобы посмотреть, что же там такое.

Надо признаться, что у меня самой банально отвисла челюсть.

Мой сухостой ожил. Не весь, но то дерево, на которое я опиралась, играло ослепительным сиянием: крона обросла беловато-розовой листвой, ветви более не были сухими, в ветках вились ночные мотыльки, и густой сладкий аромат начинал заполнять округу.

— Обалдеть, — вот и всё, что я смогла прошептать, очарованная таким зрелищем.

— Лия, ты просто нечто, — повернулся ко мне ректор. — Как ты это сделала?

— Кристиан, я не знаю! Просто же с тобой разговаривали, взгрустнулось от воспоминаний детства и вот, — я беспомощно взмахнула рукой.

— Это точно ты! Больше некому. Ты в меня столько жизненной силы вбухала, что я отстранился, боясь, чтобы опять от переизбытка не отключиться, а тут видимо дереву весь излишек пошёл. Однако. Я даже не знаю, что это за растение?

Не стала думать дальше. Вскочила и подошла ближе к стволу. Положила ладони на кору, и позвала его. Мне пришёл тёплый отклик. Ветки зашевелились и будто руки приобняли меня. Бабочки стали виться вокруг головы роняя светящуюся пыльцу.

Так я и стояла несколько минут, будто прижавшись к родному существу, чувствовала его энергию, что струилась внутри и была счастлива, что получилось.

Когда мы возвращались в Академию, всё время оглядывала, так как оставлять такую красоту было боязно. Вдруг без меня опять завянет?

— Лия, ты не можешь спать под деревом, ты же не зверушка, — пытался вразумить меня ректор, но сердцу не прикажешь, и я продолжала переживать.

Спать легла счастливая. Кристиан нежно обнимал меня и продолжал говорить, что я самая удивительная, уникальная и неповторимая девушка во всём мире. Слушать это было приятно. Так и заснула, убаюканная его голосом.

Глава 35. Возвращение студентов

День, когда был объявлен сбор студентов, выдался суматошным. По-другому быть и не могло, но всё равно раздражало. Быстро же я привыкла к тишине и спокойствию.

Преподаватели прибыли накануне, так что вечером продемонстрировали мою работу в виде расписания на оставшееся время.

Маги с удивлением уставились в него, будто ректор показал им артефакт, созданный самим Тёмным богом.

Немая пауза затягивалась.

— Как же вам так удалось? — спустя какое-то время протянул профессор Хорцовски. — Сами?

— И даже все поместились, без накладок, — поддакнул ему профессор Крамарец.

— Ага, — как-то хитро покосилась на меня профессор Вагнус. — Так я запишу свои-то пары.

Я выдала ей перо и лист.

Заместитель же ректора выглядел так, будто ему массово наплевали в душу.

Он как-то замер, раздув ноздри, побледнел и сжал кулаки.

— Что же, я рад, что мои услуги не понадобились, — процедил профессор Майксиф.

Педагогическое сообщество страданий коллеги не оценила, из-за чего я сделала вывод, что окружающие знали: не так он сильно упирается при