Белая кобра - Виктор Меньшов

— Нам оставят какое-то оружие? Кроме этого автомата, — спросил я, и поспешил добавить. — Для самозащиты. Вдруг люди Корнея засекут нас.

— Хорошо стреляет тот, кто стреляет последним, так что ли? усмехнулся майор.

— Не совсем, — поправил я. — Хорошо стреляет тот, кто не промахивается.

— А что? — тронул тонким пальцем усики майор. — Неплохое правило. Посмотрим, как будет это выглядеть на практике. Хотя фрагменты из твоего творчества мы уже посмотрели. Ничего, кое-что можешь. Только вот по поводу оружия я вас разочарую. На войне как на войне. Потерял оружие — добудь в бою. И потом, у вас осталось ещё кое-что под ванной, или где там еще? Правда, Галя? Ты же оттуда взяла автомат?

Галя стояла, пытаясь поджечь его взглядом, но майор попался какой-то невозгораемый, как сейф. Он встал с кресла, махнув бойцам, которые тут же потянулись на выход, не спуская глаз с меня, а я не отводил ствол от майора.

— Извините за беспорядок в соседней комнате, — развел руками майор. Так получилось. И не смею вас больше задерживать, тем более, что время пошло и наше соглашение вступило в силу. Надеюсь, до скорой встречи.

Он направился к двери, и выходя остановился, оглянулся, восхищенно покачал головой, заметив что-то, и сказал, глядя мне в глаза:

— Вы тут уберитесь, ладно? Под креслом не мешало бы пылесосом пройтись.

У меня все внутри оборвалось. Глаза майора смеялись. Он козырнул, демонстративно посмотрел на часы, постучал многозначительно ногтем по циферблату и вышел. Я оглянулся на вытянутые, измученные нервным напряжением и испуганные лица моих друзей, и бросился к двери, вслушиваясь в то, что происходит на лестнице.

Как только стихли шаги по ступеням и захлопнулась дверь в подъезде, я тут же кубарем выкатился на лестницу, сопровождаемый дружным воплем ярости и отчаяния моих компаньонов поневоле, решивших, что я делаю от них ноги.

А стоило бы, ей богу!

Глава двадцатая

Сумка моя так и лежала в углу. В темноте подъезда ни люди Трифона, ни люди Юлдашева её не заметили. Впрочем, подъезд их мало интересовал. Если бы они знали!

Я перекинул сумку через плечо, открыл, нашарил в ней поверх тугих пачек денег два пистолета и опустил один из них в правый карман, а второй заткнул за пояс под куртку, автомат положил в сумку, чтобы он был под рукой, но все же не так заметен.

Прислушавшись к улице, я осторожно приоткрыл двери. Перед подъездом никого и ничего не было. Даже микроавтобус бандитский куда-то исчез. Я не сразу вспомни, что люди Юлдашева отогнали его в сторону, и на него-то и клюнул сначала Бульдог, а следом за ним и Корней. Ну что же, все так и должно быть: профессионалы работают, они мусор не оставляют. По крайней мере на улице. Нас эта привычка Юлдашева очень даже выручила.

Интересно, где он сам и его люди? Ушли, или притаились где-то рядом? Надо было выйти и осмотреться. Так я и сделал.

Вышел я из подъезда и осмотрелся. И такое у меня ощущение, словно я в детстве вышел на улицу после долгой болезни и настолько мне все ново в этом давно привычном мире, и столько я замечаю всего нового в том, мимо чего только вчера проходил не глядя. Солнышко на небо светит, белое облачко куда-то плывет не спеша. Птичка по каким-то своим птичьим неотложным делам полетела. Вроде ничего особенного, а на самом деле — жизнь всяческая происходит.

Неожиданно для самого себя присел я на корточки и как раз между двух своих башмаков увидел трещину в асфальте, через которую весело устремилась к небу трава. Муравьи снуют по невидимой муравьиной тропе туда сюда. Туда с грузом, тащат старательно травинки, веточки, какие-то кусочки. Хозяйственные люди эти самые муравьи…

— Ты с ума сошел! Ты чего тут делаешь, Костя?! — услышал я за спиной недовольный и взволнованный голос.

Это Серега выскочил за мной из подъезда, решив, что я удираю, и не получив сразу ответа, спросил тупо ещё раз. — Что ты делаешь?

— Смотрю, — не очень ласково огрызнулся я, даже не повернув головы.

— И что ты там увидел жизненно интересного? — ехидно поинтересовался Серега.

— Жизнь там происходит, — ответил я. — Всяческая жизнь происходит, а мы какой-то хренотенью занимаемся. У них жизнь, а у нас суета.

Я встал и повернулся к нему. Мне было глубоко безразлично все, что рассказал этот майор про всех нас. Он просто подтвердил то, что я сразу же понял и без него, встретившись с друзьями через десять лет. Мы все просто очень чужие люди. А про все остальное, что с ними случилось, это не мне судить. Мне бы с собой разобраться.

Так что ничего против Сереги, да и против остальных, я не имел, но очень он не вовремя ко мне подошел. Я хотел вежливо послать его, но неожиданная злость накатила на меня. Мне нужно было выпустить на кого-то пар.

— Какого ты приперся?! — подступил я к Сереге. — Что ты от меня хочешь?! Иди к своим гладким бабам, к сытому и богатенькому Лешке, что тебе от меня надо?! Зачем я вам нужен?! Ты что — не понимаешь, что кончилась школа? Кончился институт! Теперь другая школа, другие оценки. Теперь каждый сам за себя! Ты что, не понимаешь этого?!

— Не блажи! — прикрикнул Сергей, брезгливо поморщившись. — Ты не на паперти, здесь не подадут. Ты чего выступаешь?! Ты что — не понял, что нам сказано?!

— Кем сказано?! — выкрикнул я ему в лицо, не в силах взять себя в руки. — Положил я на тех, кто это сказал!

Серега тоже завелся. Он надвинулся на меня, и глаза его стали сумасшедшими. Я знал, что бывает, когда у него становятся такие глаза. Но мне было ровным счетом на все на это наплевать. Со времени студенчества я и не такие глаза повидал, и не таких крутых, как этот располневший бугай, обламывать приходилось. Тем более, что мне хотелось драки. Мои нервы, сжатые в комок, должны были выпрямиться. Только я не хотел начинать драку.

Он выполнил мое тайное пожелание и выбросил вперед левую руку, целясь мне в челюсть. Сделал он это очень уж заметно и неуклюже, так что я без труда ушел легким нырком и тут же головой ударил Серегу в лицо, целясь в переносицу.

Удар был силен и точен, Серега залился кровью. Он что-то прорычал и двинулся на меня, но я просто изо всей силы наступил ему на ногу, вернее даже ударил сверху по стопе, норовя попасть по большому пальцу ноги.

Судя по тому, как Серега завертелся на месте и зашипел, я попал. Злость моя тут же прошла, мне стало скучно, и я пошел в подъезд, демонстративно повернувшись спиной к нему, бросив Сереге через плечо:

— Ты чего рожи корчишь? Пошли, тебя там заждались.

Я не стал дожидаться его, а легко взбежал по ступеням и вошел в квартиру. Время шло и нужно было уходить.

— А где Серега? — как только я вошел в квартиру, спросили меня вразнобой, но все же хором.

— Серега? — нарочно сделал я удивленные глаза. — А кто это такой? Вот этот вот, что ли?

Я посторонился, пропуская в двери Серегу, который вытирал рукавом, пытаясь остановить никак не останавливавшуюся кровь и сильно хромал.

— Что ты с ним сделал, придурок? — угрожающе шагнул ко мне Лешка.

Эта попытка демонстрации силы не произвела на меня должного впечатления. Мне сейчас было не до церемоний, но точки нужно было расставить именно сейчас, чтобы после не было ненужных недоразумений.

— Ты на меня не наскакивай! — довольно бесцеремонно и сильно толкнул я его в грудь. — Стой там, где стоишь. Дальнейшую дружбу я согласен считать несостоятельной. Так что привыкай к новым, сугубо деловым отношениям. Принцип простой: ты мне грубишь, я тебе в морду. Понял?

Он молчал, только сопел, не зная, на что решиться. Я дерзко спросил его:

— Хочешь попробовать? Оформлю без проблем!

Лешка не выдержал этого и не очень уверенно, но все же двинулся было в мою сторону, набычившись и подняв кулаки. Но проделал он это как-то неуверенно, неубедительно, легко дав остановить себя Ирине. Она взяла его под руку и отвела в сторону.

— Не связывайся с ним, — кивнула она на меня. — Это же убийца. Я видела, как он убивал людей.

— Неправда! Этого ты ещё не видела, — помотал я головой. — Пока ещё ты видела только то, как я убивал бандитов, так что попрошу выражаться и формулировать точнее.

— И при этом сам вел себя как последний бандит, — брезгливо поморщилась Ира.

— Вы видели, как у него из всех карманов деньги вытряхивали? возмутился Лешка. — Они были скомканы. Где он их наворовал?

— Крохобор, — подал возмущенный голос Серега. — Наверное, убитых обыскивал.

Это была наглая ложь, но я решил пойти им навстречу в создании моего отрицательного портрета.

— А что добру пропадать? — откровенно нагло, прямо в глаза им, улыбнулся я. — Я так понимаю, что меня тут резко разлюбили и подвергли обструкции и моральному порицанию. Так, может быть, я пойду? Зачем вам нужен такой мальчиш-плохиш? Вы все хорошие, сами и выпутывайтесь. А я уж сам, как-нибудь.