Систематизатор 3 (СИ) - Эл Лекс

Что-то не сходится. Опять.

— Ты не знаешь, что такое консерва? — спросил я, забирая у Раты банку обратно.

Она растерянно сложила ладошки в кулачки и обратно — «нет», стало быть.

— А ты убивала кого-то из существ Основания тут? В этом мире?

— Ага. — Рата шмыгнула носом. — Двое зараженных забрело. Пришлось убить.

Я машинально отметил, что уже привык к тому, что у нее постоянно часть букв в словах заменяется на неизвестные звука, и уже на автомате восполняю их собственным воображением, превращая речь кошкодевочки во вполне понятную и осмысленную, и продолжил задавать вопросы:

— И что, с них ничего не выпадало?

— Коробки выпадали. — тихо ответила Рата. — Только я уже съела то, что в них было.

— И вот такого в них не было? — я снова повертел консервой перед носом кошкодевочки.

— Нет. — она снова «хлопнула» ладошками.

— А что было?

— Ну… Мясо. Сушеное, вяленое.

Овощи немного, фруктов чуть-чуть. Молоко, вода… Ну обычная еда!

— А вот то, что ты третье сказала… Это что?

* * *

?

Я и со второго раза не понял, что она сказала, какая-то смесь шипения и кваканья, которую мой нежданно-негаданно появившийся в голове переводчик даже в язык Основания не превратил.

Я кивнул, запоздало вспомнил, что она не понимает этот жест, и хлопнул в ладоши.

— Ну это мясо… — охотно пояснила Рата, которая, кажется, уже и успела забыть о том, что совсем недавно боялась меня. — Приготовленное так… Его в листья

заворачивают, а потом зажимают между двумя камнями, перематывая веревками, и закапывают в землю на два дня.

Я представил себе в голове все перечисленные Ратой блюда и пришел к логичному, но от того не менее неутешительному выводу — несмотря на то, что она несомненно являлась разумным существом, способным в том числе к разговору, она принадлежала к биологическому виду, который по уровню развития соответствовал каким-нибудь нашим пигмеям, что до сих пор ходили на бегемотов с луками и копьями, мясо сушили на солнце, а пролетающим над головой редким самолетам и вертолетам молились, как посланцам богов и даже пытались подражать им, строя макеты летательных аппаратов из глины и дерева в надежде тем самым обратить на себя внимание небожителей.

Хотя, если продолжать эту аналогию, можно предположить, что кроме таких, как Рата, «диких», на ее планете существовало и более цивилизованное и развитое общество, по аналогии с нашей планетой. Но, как я и думал, цивилизованных и оттого более заметных, агрессивных и опасных субъекты Основания уничтожили в первую очередь, а аборигенами занялись уже после. И получилось, что среди и так не самых достойных и представительных вида в живых осталась одна только воровка Рата, которая спряталась удачнее прочих.

Но это все только при условии, что она мне не врет и не пытается запудрить мозги четкой отработанной легендой. От системы можно ждать всего, чего угодно, в том числе и попытки закинуть в наш стан шпиона-диверсанта под видом милой ушастой кошкодевочки с хвостом. Хотя, как раз хвоста у нее и не видать.

С другой стороны, Рата до сих пор остается единственным субъектом Основания, с которым я смог установить какой-то контакт. И независимо от того, специально она это делает, или просто плывет по течению, импровизируя, как и я — я могу добиться от нее какой-то информации. Или по крайней мере попробовать добиться. А для этого надо наладить контакт.

Поэтому я повернул банку тушенки торцом к Рате и показал на кольцо:

— Смотри, фокус.

Она с детским любопытством уставилась на банку, даже уши подняла, до того прижатые к голове и почти что незаметные. Совсем как домашняя кошка, честное слово.

Я отогнул кольцо, потянул за него, и банка чпокнула, открываясь. Рата вздрогнула от неожиданности, дернула ушами и внимательно принюхалась, подавшись вперед:

— Ой… А чем это таким пахнет?

— Нравится? — я улыбнулся было, но опять вспомнил про ее неприятие этого мимического жеста, и вовремя остановился с перекошенной рожей. — Держи.

Я протянул ей банку и предупредил на всякий случай:

— Только не переворачивай и не порежься, края острые.

Рата, как маленькая, взяла банку в обе руки, которые так и подмывало назвать лапками, и буквально сунула нос в банку, коснувшись белой пленки застывшего жира, который система вместе со вкусом и даже объемом скопировала с нашей родной тушенки без каких-либо изменений. Ткнулась в него, фыркнула, чихнула, и принюхалась еще раз, уже осторожнее:

— Пахнет вкусно. А выглядит не очень.

— Ага, только то, что сверху есть не стоит, когда холодное. — я повертел головой по сторонам, пытаясь найти что-то похожее на вилку, или хотя бы палочки для еды, что ли. Сам я, в случае необходимости, и ножом бы прекрасно поел из банки, но давать оружие Рате, пусть даже оружие ближнего боя, пусть даже она на первый взгляд не представляет угрозы, я не торопился.

В конце концов я нашел граненый карандаш, аккуратно взял у Раты банку, но не отбирая, а держа вместе с ней, чтобы она не решила, что я отбираю (кто ее знает, дикую кошку) и карандашом убрал весь застывший жир сверху, обнажив плавающее в бульоне мясо.

— Ну вот. — сказал я, тыкая карандашом в банку и нанизывая на него куски мяса, как на шампур. — Пробуй. Только карандаш не зажуй.

— Что? — Рата удивленно посмотрела на меня. — Что не зажевать? Палочку вот эту?

— Ну да, палочку. — опять чуть было не улыбнулся я. — Она тебе не понравится.

Рата взяла в руки карандаш, с интересом обнюхала нанизанное на него мясо, вздрогнула, когда капелька бульона скатилась ей на кисть и машинально лизнула ее.

А потом вздрогнула и замерла, словно громом пораженная. Зрачки ее из вертикальных резко превратились в огромные круглые, занявшие всю роговицу, а уши дернулись, как от резкого звука.

— И-и-и!.. — тихонько пропищала она так, что я даже не понял сначала, это вопль боли, или радости. — Как вкусно!

И она вцепилась зубами в кусок мяса, совершенно забыв про тот сырой стейк, что грызла совсем недавно. Просто отпустила его, и он упал к ее ногам, извалявшись в пыли.

Рата буквально за два укуса очистила карандаш от нанизанных на него кусочков, тщательно вылизала его и теперь с любопытством посматривала то на банку, то на карандаш. Неловко ткнув пару раз, она насадила новых кусочков и тут же съела их. Немного подумав, склонив голову к левому плечу (правое ухо у нее при этом подергивалось, словно она нервничала), она отпила прямо из банки