Интернет и идеологические движения в России - Коллектив Мохова

В то же время российский протест, на примере Народного схода 18 июля 2013 г., отличался негативным характером эмоциональной мобилизации на всех этапах развития. Первым звеном в «цепи эмоций», предшествующих выходу людей на улицы, были «антивластные», за ними последовали «антинавальные». Как только митинги начались, их зрители и участники стали выражать позитивные эмоции. Между тем ведущим эмоциональным тоном твиттер-коммуникации и после начала массовых митингов в самых разных городах продолжал оставаться негативный: он существенно (33,1 % против 9,9 %) превосходил выражение поддержки, одобрения и другие позитивные эмоции, которые были заметно слабее. Так, суммарно твитов, выражающих неодобрение по поводу Навального, было почти в два с половиной раза больше, чем тех, что выражали одобрение (14,8 % против 6,2 %); твитов, выражающих неодобрение по отношению к участникам митингов, — более чем в полтора раза больше, чем симпатизирующих им (5,9 % против 3,7 %). То есть российская эмоциональная мобилизация, начавшись от выражений неодобрения, неприятия, ненависти, так и не сменила негативно направленный модус.

Условия успеха «российской Манежки»: повод для массового возмущения, гнев, страх, Интернет

Несмотря на преобладание негативных эмоций (33,1 % по сравнению с 9,9 % позитивных), но благодаря тому, что многие из них были обращены против власти, коммуникация в целом работала на митинги: совместно 3,7 % высказываний в поддержку участников Схода, 6,2 % «про-навальных», 12,4 % «анти-властных» и 22 % твитов, напрямую связанных с действиями, образовали в нашей коллекции большинство текстов, более чем в два раза превосходящее антиоппозиционную активность (44,3 % против 20,7 %), представленную высказываниями против участников Схода и твитами против Навального.

Именно большое количество артикулируемого неприятия власти помогло перезарядить «эмоциональные батареи»420, «подсевшие» после ряда менее удачных и массовых выступлений оппозиции, и вывести многих людей на улицы 18 июля 2013 г. в разных городах России. Эмоциональная мобилизация, спровоцированная турбулентным недовольством общества властью, усугубленным несправедливостью суда и приговора в отношении публичной фигуры Навального, взрывом эмоций и интенсивностью обмена эмоциями в соцсетях, во многом предопределила успех Народного схода — он стал одним из самых заметных421эпизодов «Русской зимы».

Вместе с тем Народный сход еще раз доказал, что те митинги, которые собираются, чтобы выразить свое неодобрение и позицию «против», имеют большие шансы на успех, тогда как «позитивная» оппозиционная мобилизация работает хуже. «За Навального», как свидетельствовали твиты, вышло меньшинство, и все попытки объединить оппозицию под этим лозунгом были менее успешны, чем «против Путина». Такая же невозможность позитивной мобилизации оказалась фатальной для ряда предшествующих протестных митингов: попытки «Марша миллионов» 15 сентября и «Марша свободы» 15 декабря 2012 г. мобилизовать людей при помощи достижительской и позитивной риторики («нас миллионы», «за свободу») окончились неудачей на улицах, где собрались совсем не миллионы.

Помимо ненависти, второй стимулирующей эмоцией для успешного протеста являетсястрах. 18 июля люди указывали, чего именно они страшатся — утраты личной свободы, так суд над Навальным по делу «Кировлеса» многие восприняли как «демонстративную акцию устрашения» и аллюзию на дело Ходорковского. Такой же страх, наряду с гневом, вывел толпу на Болотную площадь и на проспект Сахарова в 2011 г., когда народ почувствовал в откровенном цинизме власти, сначала объявившей о «тандеме», а затем подтасовавшей результаты выборов в Думу, угрозу отмены даже тех немногих свобод, которые на тот момент еще сохранялись. Поэтому приговор Навальному еще раз оказался причиной не только возмущения, но и страха.

Для массовой негативной консолидации важен также специфический поводилиадресат для возмущения, с которым согласно большинство. Например, в случае «Марша против подлецов» 13 января 2012 г. интеграции мешало то, что между группами, течениями и объединениями внутри российской оппозиции существуют резкие расхождения по отношению к законодательным инициативам в области ювенальной юстиции422. Поэтому на «Марш против подлецов» вышла только либеральная часть оппозиции, выступающая против предложения Госдумы запретить американцам усыновлять российских детей. Однако во время Народного схода 18 июля произошло объединение различных групп поверх идеологических барьеров, так как повод не вызывал сомнений, несмотря на все описанные выше разночтения в отношении фигуры Навального.

Таким образом, массовый протест в России возможен при сочетании нескольких условий:гнева как главной эмоции, сильного страха потерять оставшиеся свободы, повода и адресатаненависти, которыйочевиден многим вне зависимости от идеологической ориентации, политической позиции или их отсутствия. Немаловажным условием является и наличие средства трансляции индивидуальных эмоций и места их публичной агрегации. Разнообразные технологические характеристики Интернета делают его подходящим для этих целей, а также для рекрутирования людей для offline-действий, установления солидарностей, конструирования коллективной идентичности, необходимых протестным движениям.

Народный сход стал не просто успехом российского протеста с точки зрения количества участников, но и свидетельством некоторого роста гражданской активности, особенно на первом этапе, когда самые разные люди пошли на площади городов по всей России вечером рабочего дня423. Если во время предыдущих акций противники оппозиции постоянно указывали на малочисленность митингующих424, то 18 июля подобных указаний было значительно меньше, что является лучшим свидетельством серьезного масштаба митингов. К тому же завсегдатаи оппозиционных акций отмечали факт вовлечения в протест совсем новых участников («в ярославле народа не много. правда люди для меня почти все не знакомые»425). Напомним, что решение примкнуть к протестующим 18 июля 2013 г. требовало особенного мужества: репрессии власти шли полным ходом, «узники Болотной» отбывали сроки, митинги в большинстве городов, включая Москву, были несанкционированными и вызывали серьезные опасения возможности массовых задержаний («жаль, что у меня не хватает мужества, ребята, я с вами! #манежка»426), которые, надо сказать, в полной мере оправдались.

Тем не менее, невзирая на опасность, люди принимали решение выйти на улицы. Как, например, девушка из Москвы, которая сначала спрашивала у подруги «Валя, там страшно?», но, прочитав призывы в Твиттере, поздно вечером повезла протестующим воду. Этот первый опыт зарождающейся гражданской активности не всегда был удачным: увидев немногих оставшихся на митинге, девушка написала несколько твитов о своем разочаровании («расходясь и отступая от цепочки ОМОНа. С такой поддержкой и врагов не надо. #навальный , я за тебя, я затебее всех, но боже, как это грустно»427). Но для других Народный сход стал поворотным событием. Например, для девушки из Калининграда, которая до 18 июля ежедневно писала в Твиттер на темы, совершенно далекие от политики428. На ее вопрос, за что Навальному дали пять лет, ответили ссылкой о месте и времени калининградского митинга. Дальнейшие ее твиты и инстаграммы были уже с дороги на митинг429, потом с митинга, а после 18 июля — о ее добровольной работе на агитационных «кубах» в поддержку Навального.

Наблюдался и рост online-активности. Событие как на улицах, так и в Интернете вызвало отклик людей, не интересующихся политикой и даже считающих неприличным высказываться на эту тему («Простите за полити, но после сегодняшнего приговора #navalny я считаю необходимым высказаться. Коротко и ясно: Путин — трус»430). Твиттер-дебаты по поводу Народного схода не прекращались до 20 июля, то есть шли дольше, чем в случае предыдущих эпизодов протестного движения. В этот раз в целях протеста были полнее задействованы потенциал Твиттера, его специфический язык и синтаксис («теперь буду общаться исключительно с хэштегами #народный #сход #навальный #манежка»), создавалось больше твитов непосредственно мобилизационного характера («Предлагаю хэш #последнийшанс для #манежка #судвкирове #навальный @navalny ибо, дальше — уже закрутят последние гайки... И будет тьма»431), а также текстов, предлагающих и обсуждающих коллективные действия. Помимо этого, стали учитывать опыт Арабской весны и роль в ней Твиттера. Поэтому Твиттером старались пользоваться как можно более разнообразно и активно, например продвигая свои хэштеги — этим приемом пользовались оба лагеря, как оппозиция, так и их оппоненты432, с общей целью продвижения своей повестки дня и глушения идеологического врага. К тому же при помощи Твиттера осуществлялась логистика протеста, подвозилась еда и вода для митингующих, высказывались советы одних участников или зрителей другим433.