Треугольник - Сандра Маршак

Она была права. И осознав это, Кирк словно сбросил с себя тяжелую ношу, смог дотянуться рукой до следующей опоры, сделать еще один шаг по узкому выступу и увидеть Спока.

Тот пробирался навстречу ему с такой предусмотрительной осторожностью, какую не проявлял для своего собственного спасения, и был зол на Кирка не меньше Солы.

– Я не приму от тебя никаких жертв, – процедил сквозь зубы вулканец. – Особенно этой.

Возобновлять спор на тему жертвы сейчас было и бесполезно, и небезопасно: упрямый вулканец привел свой самый весомый аргумент по этому поводу на краю покинутого им уступа. Но ведь и Кирк не из жертвенности, а по доброй воле призвал на помощь Гейлбрейса. Зачем же Спок, рискуя своей, только что спасенной жизнью, идет ему на помощь? Вот об этом-то придется поспорить.

Как бы в ответ на его мысли, Кирк почувствовал новую волну силы притяжения «Единства»: Гейлбрейс пытался ощутимее, явственнее связаться с ним, дать ему мысленную поддержку, укрытие в мире новых людей. Многие отвергают, даже презирают этот мир вместо того, чтобы внимательно исследовать его, познать. А ведь в нем есть неоспоримые ценности.

И Кирк вдруг узнал, что может построить мост над пропастью, разделяющей два «Единства», потому что Гейлбрейс не присоединится к Солженову до тех пор, пока не уладит с ним все спорные вопросы. И «Тотальное Единство» вынуждено будет умерить свои притязания или же вести бесконечный спор с «Единством» Гейлбрейса-Кирка, спор, затянутый на тысячелетия.

Капитан должен поверить, что только таким путем он сможет спасти свой корабль и – Галактику и исполнить свой долг…

Перспектива была заманчивой, казалась легко осуществимой, но…

Сола и Спок изо всех сил тянулись к нему, призывая забыть недавнюю обиду, мимолетную злость и вернуться к нормальной жизни, довериться их единению, а не «Единству»…

Сделав еще один шаг вперед, Кирк увидел протянутую руку Спока. Кирк дотянулся до длинных пальцев вулканца, ощутил их крепкое пожатие и прошептал:

– Мистер Спок, вы – вечный источник силы и поддержки.

Глава 33

Маккой, Гейлбрейс и Добиус прибежали на уступ Солы лишь мгновением раньше Солженова и увидели, как рука Кирка дотянулась до руки Спока. Цепь триединства сомкнулась, зато выступ под Кирком сузился, а местами и осыпался, теперь он смог передвигаться вперед, полагаясь лишь на силу вулканца и на его воображение.

Осторожно ступая по хрупкой кромке уступа, Сола поспешила на помощь своим друзьям. Солженов устремился ей навстречу с таким видом, что стало ясно: он готов перейти на более примитивный уровень борьбы и, не задумываясь, применит физическую силу.

Маккой преградил ему путь.

Солженов посмотрел на него, как на пустое место, которое можно пройти, даже не заметив. Что, кажется, он и собирался сделать.

И тут Маккой почувствовал, как его, более или менее осторожно, отставила в сторону сила, не поддающаяся измерению. Он оказался в относительной безопасности у стены, а его место напротив Солженова занял посол Федерации.

И Маккой впервые оценил истинную силу Гейлбрейса и осознал подлинное значение новой формы общественной жизни людей, которая способна выступить против Солженова и его «Единства» даже здесь, на их территории.

Кажется, Солженов оказался прав, – это было похоже на противостояние двух титанов, предсказанное им. Но что, если он окажется прав и в другом?

Что, если две или несколько форм подобного существования не способны ужиться рядом и рано или поздно должны слиться в одно «Единство»? Что, если происходящее перед глазами Маккоя станет началом той самой войны, перед которой Армагеддон будет выглядеть воскресным пикником школьников?

– Я уже получил ответ на свой вопрос, – заявил Гейлбрейс.

Солженов смерил его холодным взглядом и ответил:

– А я узнал только то, что какой-то капитан предпочитает старую форму существования новой. Но был момент, когда он готов был войти в «Единство» и возопил к вам. С чем вас и поздравляю. К сожалению, вы упустили момент, не довели дело до конца.

Поверх головы Гейлбрейса он осмотрел Солу, Спока и обратился к Кирку:

– Ведь это правда, капитан, вы задумывались, не уйти ли вам в «Единство» одному. И ушли бы, если бы не подозревали, что суть искушения заключалась в чем-то другом. Вы хотели и хотите узнать, в чем именно. Я вам скажу – в доказательстве неразрешимости вашей проблемы: вы вдвоем не сможете любить ее, а она вас двоих как отдельных индивидуумов. Но решение вашей проблемы есть, и вы найдете его в «Тотальном Единстве». В нем есть место даже для такой любви – и без всяких жертв.

И, наконец, не обманывайте себя и других своим выбором. Вы утверждаете, что выбрали любовь и дружбу, которую вы все трое чувствуете друг к другу. Неправда, вы избрали путь разрушения и дружбы, и любви.

Придите ко мне, все вместе, сейчас, и вы найдете у меня подлинную любовь и настоящую дружбу.

От Кирка и Спока не последовало ответа, они медленно, со всеми мыслимыми предосторожностями пробирались по полуразрушенному уступу. За всех троих ответила Сола:

– Мы уже сделали свой выбор и его нельзя изменить временем, которого у нас, может быть, уже не осталось. Но проживи мы еще тысячу лет, выбор наш останется неизменным, даже в том случае, если мы никогда больше не увидим друг друга.

– Так оно и будет, – ответил Солженов. – Согласно нашему договору, ты уйдешь со мной, если они сумеют спастись.

Пытаясь что-то возразить, Кирк резко повернулся, отрываясь от стены, и вместе с осыпающимся щебнем уступа соскользнул вниз. Рука Спока удержала его на весу, но Маккою показалось, что прошла целая вечность, пока раскачивающийся Кирк не завис неподвижно.

Сола очень медленно пробиралась по сузившемуся уступу. Солженов двинулся за ней следом, глядя на них так, словно собирался устроить еще одно испытание. Но Гейлбрейс преградил ему путь, – Хватит с них испытаний, – заявил он. Солженов ничего не ответил, напрягая свои силы для борьбы с послом. Маккой увидел, что на крохотном пятачке сошлись сила на силу, сознание против сознания и две мощи «Множества-в-Одном» устремились к двум неподвижным фигурам, аккумулировались в них двумя огромными, потрескивающими от напряжения полями.

– Они сделали свое дело, – проговорил сквозь плотно сжатые зубы Гейлбрейс. – Они выдержали все испытания, какие мы устроили для них, вынесли даже то, чего мы не предусмотрели. И они доказали, что у любви между отдельными индивидуумами до сих пор есть свое место в Галактике. Как есть и у нас. А это значит, что «амеба» может иногда преподать хороший урок «бабочке». Я сделал вывод из преподанного мне урока и заявляю, что никогда не присоединюсь к вам. Мы можем или дружить, или воевать.

Солженов промолчал, весь уйдя в противоборство. Но кажется, его интересовал не посол, а мистер Добиус, который с трудом продвигался характерными для его раздвоенного сознания резкими шагами. И Маккой понял, что раздвоенная голова таньянца стала ареной для сражения между Гейлбрейсом и Солженовым.

Добиус продвигался к Соле, а она тянулась к Споку, который пытался затащить Кирка на край обрыва. Если огромный таньянец достигнет обрыва под влиянием Гейлбрейса, он без всякого труда спасет всех троих, а став марионеткой Солженова, может одним махом стряхнуть их, как бусины с нитки, в кипящую лаву.

Маккой не был уверен ни в одном, ни в другом варианте и впервые подумал о том, что за всеми труднообъяснимыми действиями Солженова кроется примитивнейшее чувство ревности, и он скорее погубит Солу, чем позволит ей уйти к другому. Но можно ли поверить в это? Можно ли представить, что человек, воплотивший в себе новое сверхсущество, был и остается обычным мужчиной, для которого существует всего лишь одна единственная, но увы, недоступная ему женщина? Неужели он пытается узнать, чем привлечь ее? Или хочет понять, какая роковая преграда стоит между ними?

Маккой шагнул к Солженову, перехватил его взгляд и сказал:

– Насилие – вот ваша ошибка. Из-за насилия вы в свое время покинули Землю, но прихватили с собой ошибку ваших врагов. И это, пожалуй, единственное, чего Сола не приемлет. Остановитесь! Если вы сейчас примените силу, Сола не просто не простит вам – она не переживет этого.

Остановитесь!

Слова Маккоя не возымели на Солженова никакого действия, но, по крайней мере, отвлекли его внимание. Гейлбрейс воспользовался этим, его лицо превратилось в напряженнейшую маску. Солженов тоже заново собрал всю свою силу. Столкновение двух всеобъемлющих сил вызвало зловещий грохот вулкана. Но резкие, отрывисто-судорожные движения мистера Добиуса стали вдруг плавными, спокойными.

– Капитан! – крикнул таньянец и, ступив на край уступа, дотянулся рукой до стены, что оказалось возможно только при его исполинском росте.

Нагнувшись над Солой, он ухватился за руку Спока и перенес его на уступ вместе с обессиленным Кирком.