Дуэт смерти - Нора Робертс

— Ты взяла и его программку, да, Дина? Черт, черт!

Ева схватила со стола баллончик с изолирующим составом и обработала руки. Потом она перелистала вторую программку и нашла над либретто маленькую пометку, обведенную сердечком: д+д

16/5/60

— Одну из них он держал в руках, это точно.

Ева зарегистрировала и запаковала вторую программку, после чего позвонила по телефону Джо Дженнингс.

Ответила ее мать. На этот раз не усталая, скорее опустошенная.

— Миссис Дженнингс, мне нужно поговорить с Джо.

— Лейтенант, моя девочка в ужасном состоянии. Она не может подойти к телефону. Она просто… измучена вконец. Вы понимаете, что она винит себя? Винит себя в том, что никому не сказала, что у Дины появился парень. В чем она виновата? Только в том, что сдержала слово, данное лучшей подруге, но сейчас она просто раздавлена чувством вины.

— Может быть, ей полегчает, если она поможет нам. Мне нужно только кое-что подтвердить, если это ей известно. А ей, возможно, станет легче. Но это крайне важно для следствия.

— Ладно. Хорошо. — Мелисса Дженнингс потерла лоб. — Она у себя в комнате. Почти не выходит с тех пор, как вы тут вчера побывали и… Может быть, она спит. Если она спит, я не стану ее будить, так и знайте.

Телефон переключился в режим ожидания, экран засветился синевой. Ева воспользовалась паузой, чтобы послать с компьютера почтовое сообщение шефу лаборатории Дику Беренски о приоритетной обработке улик.

Есть шанс снять отпечатки пальцев по делу об убийстве Макмастерс. Доставлю лично и немедленно. Высшая срочность.

— Лейтенант, Джо здесь. Но я останусь с ней.

— Я не против. Здравствуй, Джо. Мне нужно знать, ходила ли Дина со своим мальчиком, с которым встречалась втайне, на музыкальный спектакль в Колумбийском университете. Это было шестнадцатого мая.

— Я не знаю.

— Она бы тебе сказала? Я знаю, она любила театр, для нее это был праздник. Она хранила программки. У нее была целая коллекция.

— Он должен был повести ее в театр в тот вечер. А он взял и убил ее. — Слезы хлынули из глаз Джо.

— Но это же было не в первый раз, когда они вместе собирались в театр, правда ведь?

— Она говорила, что он будто бы тоже любит театр. А он ей просто врал. Просто врал, — с ожесточением повторила Джо.

— Довольно, лейтенант, — вмешалась Мелисса.

— Подождите минутку. Шестнадцатого мая, Джо. К тому времени они встречались уже около месяца. Это был мюзикл о студентах из колледжа, и его разыгрывали студенты из колледжа. Держу пари, ей понравилось.

— «А ну встряхнись!»

— Точно, — подтвердила Ева. — Она пошла с ним?

— Это у них было что-то вроде юбилея. Ровно месяц, как они познакомились. В тот день они встретились, поужинали и вместе пошли на спектакль. Он подарил ей игрушку. Маленькую собачку.

Ева вспомнила коллекцию игрушек.

— Что за собачка?

— Маленькая мягкая игрушка. Беленькая собачка с рыжими пятнами. Если погладить ушки, она говорит: «Я тебя люблю». Мама!

— Все хорошо, детка, все хорошо. Это все, лейтенант.

— Джо, ты мне очень помогла. Ты помогла Дине тем, что поговорила со мной, тем, что вспомнила.

— Правда?

— Да, ты здорово помогла. Спасибо.

Джо спрятала лицо на материнской груди. Мелисса Дженнингс кивнула Еве и отключила связь.

Ева схватила мешок с уликами, вышла из кабинета и повернула к столу Пибоди.

— Кажется, у меня кое-что есть. Две программки на мюзикл в Колумбии. Лучшая подруга подтверждает, что убитая посетила его вместе с подозреваемым. Это было шестнадцатого мая.

— Две? Значит, она сохранила и его программку тоже?

— Вполне логичная версия. Сама доставлю их лабораторию, сию же минуту. После этого буду работать дома.

— Рорк наверху. В ОЭС, — предупредила Пибоди.

— Черт. Ладно, я его дома увижу. Мне нужно заскочить на место преступления. Он подарил Дине одну из мягких игрушек. Может, мне и там повезет.

Я проверю, доставлю в лабораторию завтра с утра пораньше.

— Если я тем временем что-нибудь разузнаю, тут же тебе доложу.

— В ту же минуту. Проведи вторичку, добавь в данные скейтборд Эндерса. Черный с серебряными полосами. Называется «Уличный спорт».

— Ясно.

По дороге в гараж Ева вытащила телефон.

— Лейтенант, — приветствовал ее Рорк.

— У меня есть дела на выезде, потом буду работать дома. Я как раз выхожу. Это так, к твоему сведению.

Он поднял брови:

— Как я понимаю, это значит, что мне придется добираться до дома самому?

— Извини. Вот когда доберешься… тогда и поговорим.

— Как скажешь. Я доберусь… рано или поздно. Съешь что-нибудь, не сиди голодная и не дожидайся меня, — распорядился он и дал отбой.

Ева нахмурилась, глядя на опустевший экран видеотелефона. Он злится, это она сразу засекла. Ну и нечего было совать нос в полицейскую работу, если его злит, что она не может тут околачиваться только для того, чтобы подбросить его до дому.

Она кипела на медленном огне по этому поводу всю дорогу до лаборатории и дошла до кондиции, когда увидела Дики. Вот пусть только попробует хоть слово ей сказать поперек, она ему глотку перегрызет.

— В чем дело? — заорал на нее Беренски. — У меня конец смены, и это после того, как ты меня сюда… — Он смолк и даже побледнел слегка, откатился в кресле на колесиках на безопасное расстояние. — Господи, Даллас, это ты сейчас рычала?

— Рычала — это еще что! Я вырву у тебя печенку голыми руками и съем. — Ева шлепнула на стол перед ним две запечатанные в целлофан программки. — На одной из них есть его «пальчики». Мне нужны его «пальчики», и к черту твой долбаный конец смены.

— Эй, эй, эй! Раньше ты мне хоть приличную взятку предлагала. Нет, я ничего такого не говорю, при сложившихся обстоятельствах я бы и не взял, — поспешно добавил он. — Я просто так сказал.

Съежившись в кресле, втянув голову в плечи, он щипцами вытянул из мешка одну из программок и поместил ее на стерильную пластинку. Провел сканером по обложке, что-то набрал на клавиатуре компьютера. Испустил театрально долгий вздох непонятого страдальца.

— Есть смазанные, таких много. Есть несколько частичных, есть пара приличных — и это только на обложке одной из них. Ты хоть представляешь, через сколько рук проходят эти штуки? Одни люди их производят, другие пакуют, третьи перевозят, распаковывают, распределяют, продают.

— Мне нужно выявить каждый отпечаток — смазанный, несмазанный — один черт! Снаружи и внутри. Надо их проанализировать и идентифицировать.

— Ну, это вот так сразу не получится, разрази меня гром. Мы это сделаем, все получим, но это тебе работенка не на час и не на два. Не забывай, через сколько рук они прошли.

— Ты, главное дело, добудь мне отпечатки. Сортировать я буду сама.

— Уж это точно. — Дики упрямо стоял — точнее сидел — на своей позиции. Он наставил на Еву палец: — Этим утром мы же дали тебе то, что требовалось? Я сам над этим работал и двух своих лучших людей на это бросил. Мы свою работу сделали и на этот раз тоже сделаем. Так что не вцепляйся мне в глотку.

Ева уважала его профессиональную гордость гораздо больше, чем его нытье и ту пургу, что он любил нести. Поэтому она кивнула:

— Одна из этих программок побывала в руках ублюдка, который убил Дину Макмастерс. Иначе быть никак не может. У меня нет ни лица, ни имени. У меня есть версии, аспекты, есть теории, но ни единого стоящего подозреваемого. Скоро истекут сорок восемь часов, а у меня подозреваемого нет.

— Мы дадим тебе все, что сможем.

Ева отступила, сунула руки в карманы.

— Два билета в ложу за третьей базой на «Янки». Первая же игра в июле.

Дики обнажил зубы в ухмылке.

— Вот это другой разговор.

«Черт с ним, — сказала себе Ева, возвращаясь к машине. — Это ж за дело. Он заслужил».

Она двинулась в верхнюю часть города, к дому, и вдруг ей пришло в голову, что она в эту минуту находится совсем не так далеко от нового дома Луизы и Чарльза в Гринвич-Виллидж. Стоит сделать небольшой крюк, решила Ева, и она исполнит свой долг.

Возможно, Луизы просто не будет дома. Возможно. А если Чарльз дома, она просто что-нибудь прощебечет насчет того, что вот, заглянула по дороге домой — спросить, не может ли она чем-то помочь к субботе.

К ней перестанут цепляться, и это займет не больше получаса.

Отличный план. Ева вызвала на бортовом компьютере адрес, который не помнила на память, и принялась лавировать, пробивая себе путь в престижный район.

Тенистые деревья, старые дома, сложенные из кирпича или бурого песчаника, аккуратные палисадники придавали этой части Гринвич-Виллидж приветливый и безмятежный вид. Куда ни кинь взгляд, всюду пестрели цветы, разливая в воздухе нежный аромат, собачки рвались с поводков, удерживаемые хозяевами, которые могли себе позволить прогуляться с четвероногим любимцем в рабочие часы в будни. Все пространство вдоль тротуаров было забито автомобилями — исключительно шикарными спортивными игрушками. Ева захватила свободное местечко в двух кварталах от дома, поставила машину, а оставшийся путь проделала пешком. Чтобы не терять времени даром, она запустила вероятностный тест на карманном компьютере.