Жизнь напрокат (СИ) - Ягушинская Вероника

Ну вот, опять пошел жесткий прессинг. Там, если что, больничка районная недалеко.

— Давление на комплекс вины я бы занесла в уголовный кодекс в раздел особо тяжких, — не выдержала я.

Ведь маман, вместе с бабушкой подобными методами меня и воспитывали. Я всегда была виноватой и всегда извинялась, даже если знала, что права. При малейшей ссоре эти двое меня просто морально уничтожали виной, заставляя вымаливать прощение. В такие моменты я ненавидела себя, свой слабый характер, ненавидела за то, что не могу дать отпор. Взбрыкнула я лет в двадцать, на полгода уйдя жить к парню, и лишь после этого ко мне изредка начали относиться, как взрослому человеку.

— Бабуль, хватит уже использовать на родных подлые психологические приемчики, — вежливо попросила я с крыльца, засунув голову через занавеску. — В чем проблема? Ты думаешь, я не умею переходить дорогу? Посмотрите налево, посмотрите направо, не забудьте, что вы в России и на всякий случай гляньте наверх. Не переживай, все в порядке будет. Я неоднократно уже ходила и ездила на станцию. И одна, и с девчонками. Хочешь со мной прогуляться и посмотреть, где я работала? Вэлкам! Я буду очень рада твоему обществу. Честно! Я соскучилась. Только давай обойдемся без жесткого прессинга, пожалуйста, тем более что мама тут вообще не при чем. Ей обед готовить надо, — закончила я и только тут заметила, что все напряженно застыли.

Мама неподвижно стояла с бутылкой масла у плиты, Леха сидел на оттоманке с печенькой во рту, боясь хрустнуть и спровоцировать взрыв, а бабуля внимательно смотрела на меня сквозь узенькие очочки, которые придавали ее вытянутому лицу с тонкими чертами выражение крайней стервозности.

— Занавеску отпусти, — резко сменила тему бабуля, — комаров напустишь!

Она всегда так делала, когда аргументов в споре больше не было.

Я послушно расправила тюль и спросила:

— Так я пошла?

— Иди-иди, — напутствовали меня вслед, но без ложки динамита в бочке дегтя не обошлось. — Но чтоб через час уже вернулась!

Ну ладно, возьму велик. И я бодренькой рысцой направилась к гаражу, где пылился мой железный конь. Походу, единственный мой конь на весь остаток лета.

— Лин, ты куда? — раздался сзади неожиданный вопрос, и я, будучи уверенной, что в гараже одна, невольно подпрыгнула.

— Димон! Фух! Напугал, дурак.

С лучшим другом мы практически не виделись в последнее время. Сначала он стыдился своей непристойной пьяной выходки на дискотеке и не показывался мне на глаза, а потом уже я пропадала сначала в городе, потом на конюшне, затем Макс занимал все мое время, а теперь вот и Алекс. Блин, месяц с Димкой не общалась. Когда такое было?!

— Куда намылилась, — небрежно поинтересовался парнишка.

— На конюшню. Бабуля работу мою прикрыла медным тазом, так хоть предупредить надо, — пояснила я.

— И ты вот так это стерпишь? — неподдельно удивился пухлик.

— Не хочу конфликтов, — я слегка пожала плечами. — К тому же Марина меня в любое время примет с распростертыми объятиями. По Рассвету, конечно, буду скучать, но заезжать в гости же мне никто не запретит.

Я выкатила велик на улицу.

— Хочешь, с тобой скатаюсь? — якобы невзначай спросил Димка, но по напряженной позе было видно, что отказа он боится.

— Конечно, хочу! — обрадовала я парня и запрыгнула в седло. — Догоняй, — крикнула через плечо и надавила на педали, устремляясь в сторону поворота. — Кто последний, тот сосиска! Фора моя, я девчонка!

И умчалась вдаль. Димон скоро догонит. Фора на закрытие ворот гаража всегда была моим маленьким преимуществом в любимой игре наперегонки.

Догнал меня Димка только возле станции. Запыхавшись, он резко тормознул и повернул велик боком, обдав меня облаком пыли. Ну что за дурная манера?

— Куда дальше?

— Тут уже недалеко, — просветила я и неспешно покатила к Марине.

На этот раз в гости, как ни прискорбно это звучит.

— Лина, что-то случилось? — из конюшни показался встревоженный Артем.

— Да нет. Просто хотела извиниться.

— За что? — выглянула из-за спины мужа Марина.

— Бабушка приехала, — я потупилась. — И мне запретили работать.

Ребята расстроились. Искренне и от души. Оказалось, у них прогулок было запланировано на две недели вперед, и мое дезертирство очень их подводило. Теперь им обоим придется водить прокаты, а работать практически некому. Из-за хорошей погоды все работнички разбежались.

— Может, кого-то вместо себя приведешь? — почесав подбородок, поинтересовался Артем. — Хотя бы на подсобные работы.

— Я спрошу девчонок.

Они же просились покататься, вот пусть и поработают. Аня с Лёкой вряд ли бросят своих ухажеров, Алену мать убьет (и даже без конюшни), а вот Наташка может согласиться.

— А что делать надо? — неожиданно проявил интерес Димка.

— Авгиевы конюшни чистить, — пошутила Марина.

— И все? — не поверил парень.

— Не только. Еще нужно животных кормить, сено помочь заготовить, двор убирать и так, по мелочи.

Димка задумался.

— А что мне за это будет?

Вот ничто не меняется в этом мире. Дружбан всегда был меркантильным до мозга костей.

— Большое спасибо, — отрезала Марина, развернулась и отправилась дальше работать.

— Покататься дадим, ездить научим, — пояснил позицию жены более уравновешенный Артем.

— Я подумаю, — любезно кивнул мой друг.

— Подумай, — усмехнулся Маринин муж. — Лин, ты заходи, если что. Всегда рады тебя видеть. К тому же, бабушки не вечны, — он подмигнул мне и тоже скрылся в недрах конюшни.

Лучше бы уж были вечны, грустно подумала я и направилась к выходу. Что ж, Рассвета мне сейчас не дадут. Жаль, но заеду как-нибудь еще разок.

— Лин, а кого ты сюда хочешь отправить? — вырвал меня из задумчивости друг.

— Наташу, наверное. Остальные заняты.

— А она согласится? — Димон недоверчиво прищурился.

— Посмотрим. Сейчас ее поймаю, и поговорим. Она же хотела покататься…

Закадычную подругу дома мы уже не застали. Я махнула рукой маме, что, мол, вернулась, живая, уехала дальше, и мы с другом отправились на поиски. Мама что-то неразборчиво мне крикнула, но я лишь отмахнулась и устремилась вдаль. Тетя Женя сказала, что весь наш серпентарий полным составом отправился на озеро куда-то через горки. Поищем. Грустно, что найдем, наверное, еще и бревна с ними, но риск — дело благородное.

Вверх-вниз, вверх-вниз, вверх-вниз. Единственная удобоваримая дорога через горки шла в обход и была похожа на аттракцион, за тем лишь исключением, что тут не машина тебя поднимала вверх, а приходилось крутить педали самостоятельно.

На последнем спуске колесо моего велика влетело в ямку, руль развернуло, и я ласточкой полетела в кусты чего-то, благо, лиственного. Повезло, что шею не свернула, но приземлилась все равно неудачно. Левую руку прострелила острой болью, и я тихо заскулила. Из глаз посыпались искры.

— Линка! Живая?

В бурелом вломился Димка и, увидев мое бедственное положение, присвистнул.

— Порядок, — прохрипела я и медленно поднялась.

Предплечье пульсировало острой болью и медленно наливалось краснеющим отеком. Кажется, перелом. Плохо. Вернее, не плохо. УЖАСНО!!! Теперь бабуля утащит меня в город и запрет там в четырех стенах.

— Вижу я, какой порядок, — проворчал друг, помогая дойти до дороги. — Тебе в травму надо. Поехали домой скорее.

— Ты что, с ума сошел?! Меня предки за такое сожрут без гарнира и добавки попросят!

Димон задумался. Да, бабулю мою он знал и не без оснований полагал, что ему тоже достанется на орехи, равно как и моей маме, а та, в свою очередь, выместит злость на нас опять-таки. Замкнутый круг.

— И что тогда? На велике ты не доедешь.

— На велике нет, а на мотике да.

— Сдурела?! Где ты мотик достанешь?

— Найди народ на пляже, девчонки вряд ли там одни, и спроси, где Алекс, а я пока тут тебя подожду.

Димка недоверчиво на меня покосился, но, в душе признав мою правоту, все же влез на велик и с усилием надавил на педали, штурмуя очередной крутой подъем. Ей Богу, лучше бы пешком пошли.