Политическое животное - Александр Евгеньевич Христофоров

комнатах, максимально дистанцируясь от противостояния, которое существовало вне этих стен. При всей ее внешней силе и собранности, она представлялась мне существом слабым и беззащитным, ее участие в этой схватке казалось временами даже неправильным, оттого я был еще более нежен, хотя и мало говорил об этом.

Когда я приезжал, она сразу начинала делиться самыми яркими впечатлениями: рассказывать, как днем переступала трупы на месте происшествия или строила глазки министру, приехавшему с инспекцией в порт. Что-то меня забавляло, что-то могло огорчить, но всегда мне казалось, что ее мысли сосредоточены только на работе, а я был лишь фрагментом в ее пути к цели. Ее очень волновало мое будущее в роли члена городского собрания – прикосновение к власти доставляло ей какое-то особое удовольствие, и этой перспективой я привлекал ее еще сильнее. Немного больше ее привлекал секс, после которого она опять с головой окуналась в водоворот новостей и событий. Она всегда хотела, чтоб я говорил о любви к ней, но никогда не говорила таких слов сама.

Все наши встречи проходили дома – выбраться куда-то не хватало ни времени, ни сил, да и куда мы могли пойти вдвоем, когда все в городе знали нас в лицо? Мы перестали появляться даже в самых простых забегаловках. В любом ресторане, кинотеатре или спортклубе наше совместное появление стало бы городской сенсацией, возникла бы масса вопросов со стороны ее и моего окружения. И если я, как мужчина, еще мог объяснить все красивым романом, то она испортила бы свою карьеру связью с противоположным лагерем, поскольку женщинам подобные вольности не прощаются.

Поэтому отношения становились однообразнее, и я чувствовал, что ее подогревает только хороший секс и ореол моего будущего положения. Мы строили планы – поездка к морю на Юг, куда мы договорились отправиться в отпуск после выборов. Возможно, тогда мы уже могли бы появляться на людях вместе. Сейчас же такое положение ее тяготило, однако она все же была свободней, чем я, и хотя бы раз в неделю могла отправиться куда-то, не всегда сообщая мне, с кем и куда именно. Конечно, я знал, что она постоянно общается с заметными персонами – крупными бизнесменами, политиками, – используя свой выразительный взгляд и врожденное кокетство для получения информации. Это и был круг ее общения – ни подруг, ни товарищей по интересам у нее не было. Я понимал, что ее мужчиной может быть только человек состоявшийся, обеспеченный, имеющий власть и полезные связи, другие же люди не вызывали в ней никакого интереса. К тому же еще она начала плотно общаться с моим приятелем-социологом. Сопоставляя известные мне события, я скоро понял, что время от времени они виделись. Она объясняла это необходимостью получения информации, которой располагал только он, однако я чувствовал ее интерес к нему и бесился от ревности.

Увидев в очередной раз рейтинги кандидатов, полученные за месяц до выборов, мэр наконец определился со своей позицией, и уже второй час я сидел на совещании в его кабинете. Четвертом совещании за день. Предыдущие два прошли в выборном штабе и одно на месте подготовки к мероприятию. Мэр решил помочь нам в использовании рекламных носителей и административного ресурса города – мы обсуждали, как будем размещать свою рекламу без нарушения закона о выборах.

За высоким окном городского совета шел проливной дождь, за длинным столом сидели сосредоточенные люди, каждый из которых старался прийти к успеху, и сейчас они занимались именно этим. Руководитель городского отдела рекламы выдумывала всевозможные поводы, лишь бы не отдавать нам свои лучшие рекламные носители – они приносили ей неучтенный доход. Один из помощников мэра предлагал шефу воспользоваться услугами агентства организации торжеств – все знали, что оно принадлежит ему, хотя и было оформлено на любовницу. Другой за уменьшенную плату уговаривал печататься в изданиях, с которыми сам плотно сотрудничал и, несомненно, получил бы свой процент. Каждый участник собрания под видом помощи нашей кампании старался убедить шефа в достоинствах исключительно своего предложения. Лишь плотно сжатые губы, наморщенные лбы, нервные постукивания ручек по ежедневникам выдавали истинные мотивы участников простого, на первый взгляд, разговора. Меня тяготило это собрание решающих собственные проблемы мужчин и устремленных к чему-то женщин – хотя иначе в городском совете и не бывало. Недавно я увеличил дозу успокоительного и потому совсем не раздражался – даже когда хотел разозлиться, у меня это не выходило буквально на физиологическом уровне. Так что я спокойно пережидал эту схватку интересов, записывая все, что мне требовалось, и параллельно обдумывал организацию концерта для нескольких десятков тысяч зрителей. Я кивал шефу на его замечания и думал, что нужно бы скорее заканчивать здесь и мчаться на встречи с охранниками, электриками, дорожной инспекцией и другими службами. Что касается этой рекламы – едва ли она уже могла что-то решить, основная работа сделана, однако отказываться от помощи не стоило, хотя бы чтобы не обидеть мэра.

И главным было сейчас защитить достигнутый рейтинг – оппонент знал о нашем преимуществе, потому готовил подтасовки, снижение явки избирателей, а на некоторых участках – и полный срыв выборов. Делать значительную ставку на публикацию этой информации не было смысла, поскольку у конкурента тоже были неплохие медиа, да и сорванные выборы это бы не спасло. К тому же панические настроения, созданные сейчас, в дальнейшем могут сыграть и против нашей победы: что если мы всех и в самом деле убедим, что выборы прошли нечестно? Мы решили действовать по ситуации, внимательно контролируя ход голосования.

Несколько месяцев назад я зарегистрировал новую городскую газету, и мы выписали от нее порядка двух сотен журналистских удостоверений. «Журналистами» должны были стать отставники, спортсмены и любые другие решительные мужчины с крепким телосложением. Располагая документами прессы, они пользовались правом беспрепятственного прохода на избирательные участки. Поглядывая то на мэра, то на шефа, я вспоминал инструктаж, который они получили на днях…

Большой зал выборного штаба был заполнен молодыми людьми крепкой комплекции. Собрание вел начальник нашей службы безопасности, отставной военный высокого звания, но вовсе не пожилого возраста.

– Добрый день, товарищи журналисты, – начал он. По залу прокатился негромкий ропот. – В общих чертах с задачей вы ознакомлены. – Он бросил взгляд на десяток рекрутеров, те согласно кивнули. – В день выборов вы должны гордо пронести звание представителя независимой демократической прессы. – Прокатился гул смешков. – Ваша тактическая задача заключается в том, чтобы своей… Не скажу наглостью… Дерзостью! – нашел слово военный, – своей дерзостью показать, что вы твердо намерены обеспечить законность выборного процесса. С открытием вверенных