Коллекционер душ. Книга 2 - Михаил Липарк

я вырвал из рук у младшего брата Штыря визитку Флорики и не удержался от того, чтобы поставить ему щелбан. Они всегда удавались мне на славу.

Когда мой средний палец звонко врезался в лоб второклассника, лицо того ожидаемо перекосилось от обиды, и он бросился на помощь братцу.

Я мигом сгреб свои вещи обратно в портфель, даже не отряхивая от снега и побежал.

Побежал не потому, что боялся, что Штырь догонит и теперь ничего не спасет меня от братского гнева. Я все еще таил надежду успеть на тренировку и не получить дисквалификацию. А вот Парфенов с Антроповым завороженно смотрели чем закончиться первый забег человека против машины в нашем городе.

— Здравствуйте, Арсений Петрович! — я вбежал в спортзал последним.

Тренер посмотрел на часы.

— Еще десять секунд и ты, Костя, был бы наказан, — он поднял глаза с наручных часов и окинул меня взглядом.

Я успел только переобуться. Брюки, рубашка и спортивные кеды. Видок так себе, но по сути никаких правил я не нарушил. Иначе бы не успел.

— Ты же понимаешь, что переодеваться я тебя не отпущу? — добавил он.

— Понимаю, тренер, — ответил я и, дождавшись его разрешения, присоединился к разминочному бегу по кругу.

Антропов и Парфенов сообразили не сразу куда я так помчался. А когда до них дошло, было уже поздно.

— Вы опоздали, — сурово произнес Арсений Петрович, когда все красные от нагрузки, аристократы забежали в зал.

Школьники нашли меня глазами. Я не упустил шанса, чтобы довольно улыбнуться и продолжил бег.

— Следующие три тренировки вы не допущены до игры. Максимум на воротах. А сейчас по тридцать отжиманий, — тренер подул в свисток, поставив точку в их разговоре.

Парни сбросили рюкзаки на скамейки и бурча проклятья себе под нос, принялись выполнять задание.

Все что не делается, все к лучшему. Я потерял все императорские фишки, зато за ближайшие три тренировки смогу еще лучше закрепиться в составе. Через три недели городской футбольный турнир, а значит еще больше шансов выступить там в основе. И Кипяток, интенсивно отжимаясь сейчас от пола, очень хорошо это понимает. Еле удерживаюсь от того, чтобы не показать ему свой теперь уже излюбленный жест. Но пора взрослеть. Хотя… к черту!

Пробегая мимо Кипятка, я дождался, когда он посмотрит на меня и послал его на языке жестов. Еще одна победа.

Эта тренировка прошла удачнее, чем предыдущие. Я еще больше свыкся со своим новым телом и от этого координация стала лучше. Соответственно дриблинг и удары теперь получались гораздо эффектнее. И эффективнее. Теперь не только мысль делала меня одним из лучших игроков команды, но еще и техника.

За время тренировки я пропотел так, что вся моя одежда насквозь промокла. А в рюкзаке, кроме шортов и футболки ничего не было. В итоге, я накинул сверху пальто и очень скоро оказался дома.

Каждый раз поднимаясь на этаж своей квартиры меня посещала мысль о том, что пора поставить железную дверь. Скоро все мои родные вернуться домой и будет лучше, если никто не сможет сюда легко вломиться.

На следующее утро я первым делом оставил заявку на новую, а вернее, дополнительную дверь и сразу после этого позвонил Аввакуму Ионовичу.

— Да, Константин, — послышался голос из трубки.

— Аввакум Ионович, здравствуйте! Есть успехи в отношении моей сестры?

— Пока без результатов. Но мы перепробовали еще далеко не все. Дай нам время. Я обещал, что освобожу Марию и я сделаю это.

Мне стоило огромных усилий, чтобы не начать давить на него. Уже прошло достаточно времени с тех пор, как Машка у них. И никаких сдвигов.

— Слушайте, мне нужно поговорить с вами. Это на счет Элаизы.

— Костя… — выдохнул аристократ. — Забудь про девочку.

— Вы не поняли, — оборвал я его. — Я узнал о ней кое-что новое. Хочу рассказать вам все. И узнать, что вы думаете.

— Константин, — начал Германн. — В вопросе с девочкой точка уже поставлена. Мы не будем к этому возвращаться. Все. Мне пора.

— Но…

Но то, что я скажу дальше было аристократу неинтересно. Я остался наедине с короткими гудками и своими мыслями.

Вот так. Он общался со мной как со взрослым, когда у него был свой меркантильный интерес. Теперь же он может позволить себе закончить наш разговор и даже не слушать того, что я об этом думаю. Конечно, я понимаю, что он глава клана и может себе это позволить. Тем более в отношении ребенка. Но я же все еще член клана и единственный коллекционер из его окружения. Или не единственный?

Мне ничего не оставалось, кроме как оставить эти мысли зреть в моей голове, а самому отправиться в отделение милиции и сообщить капитану обо всем, что я узнал о матери. Если Флорика просила не подходить к ней, значит у цыганки есть на то основания. Нужно о них сообщить.

Но и это дело не увенчалось успехом. Дежурный сказал, что капитан Троицкий отбыл в командировку и приедет только через месяц. О том, что фотографии моей матери должны были быть размещены в городе на каждом шагу, никто не знал. Значит мама была в безопасности. Теперь. А Троицкий понимал, что затеял Санитар еще когда я показал ему кассету. Но почему-то решил не посвящать меня в курс дела.

В конце концов, я принял решение сосредоточить все силы на этой неделе на учебе. Подтянуть предметы, по которым отставал, закрыть нерешенные вопросы в бизнесе и плотнее заняться спортом. Обустроить дом и поставить злосчастную дверь. А уже в пятницу пригласить друзей и заняться нашим совершенно детским времяпровождением. Игрой в приставку до утра, просмотром фильмов и болтовнёй обо всем и не о чем.

— Ог-о-о-о! — Жендос сидел на стуле перед телевизором и болтал ногами. — Дай подержать!

Я бросил ему пачку купюр.

— Сколько тут? — спросил он, пересчитывая деньги.

— Немного, — посетовал я. — Даже на паспорт аристократа не хватит.

Жендос вытянул одну из купюр и сделал вид, что засовывает ее себе в карман. Я не поддался на провокацию. Тогда, потеряв интерес к детской игре, он вложил ее обратно в пачку и спросил:

— А зачем тебе эти паспорта? У тебя же есть билет школьника. На бал ты, итак, попадешь. К своей этой…

— Насте.

— Насте. Точно! Зачем тебе еще паспорт?

— А что? Разве у аристократов нет больше никаких привилегий?

Жендос затупил. Тогда я перевел взгляд на Серого, который все это время уплетал «WagonWills» с молоком, изучал книгу про динозавров и, кажется, даже не слушал нас.

— Чего? — он поднял голову, когда