Янтарное сердце - Елена Михалёва

Ивроса оставался лишь металлом. И даже не самым ценным в силу своей мягкости и непрактичности.

– Не удивлюсь, если обнаружу здесь вещи с золотым пауком, – усмехнулась женщина.

Ив повернулся к ней. Чуть наклонил голову. Будто любовался ею. От его пристального взгляда Гвинейн невольно смутилась. Отвернулась, зашвырнула монетку в общую кучу в центре зала. Та весело звякнула.

– Даже если здесь и была когда-то сокровищница Хагмор, это уже неважно, – тихо заметил Иврос.

Гвин медленно приблизилась к нему. Адептка силилась угадать, о чем он думает. Отчего его взгляд так особенно тяжел в эту минуту.

Внезапная догадка заставила ее залиться румянцем. Повернуться к стене. Сделать вид, что ее занимает золотой дракон, вышитый на бархатном полотне.

– Значит, ты в детстве много читал? – задумчиво протянула Гвин.

– Довольно много.

Его низкий голос прозвучал прямо у нее за спиной.

Гвинейн невольно зажмурилась, ощутив, как колдуне мягко убирает ее волосы, чтобы открыть шею и спину.

– А ты мог бы тоже обернуться драконом и унести меня отсюда, как в той сказке? – Гвин обняла себя за плечи, растворяясь в его невесомых прикосновениях.

– Вряд ли. – Иврос усмехнулся. – Но от мамы я слышал одну семейную легенду. Если верить ей, колдун с кровью Хагмор может стать кем угодно и чем угодно. Ты видела на карте Нордвуда острова Трех Сестер? Мама рассказывала, что много лет назад, когда импери еще правили этим миром, жили на свете три сестры Хагмор. И всех троих полюбил Морской Царь. Он любил их так, что не мог выбрать одну в жены, как того требовали людские законы. И тогда Царь разозлился и выпустил на волю Тьму, что спала в морских пучинах. Только он не совладал с нею. Тьма заточила глупого правителя в ее собственном старом узилище и напала на Нордвуд, обернувшись громадным морским змеем. Сестры Хагмор сразились с Тьмой, и там, где пролилась кровь змея на прибрежные камни, вырос черный утес.

– Где стоит теперь Высокий Очаг? – Гвин закусила губу, ощутив его дыхание на своем затылке.

– Верно. – Иврос поцеловал нежную шею женщины. Он говорил тихо и медленно. Время от времени прерывался на новый неторопливый поцелуй. Его дыхание на ее коже отзывалось сладкой дрожью во всем теле. Каждое произнесенное слово звучало музыкой. – Сестрам Хагмор удалось победить Тьму, и от морского чудовища остался лишь зуб, что торчит огромной скалой из моря. Но, умирая, змей вызвал шторм. Чтобы сдержать этот шторм, сестрам пришлось обернуться тремя каменными островами. Тьма оказалась повержена. Темница в пучине рухнула. И Морской Царь освободился. Но когда он узнал, что случилось с его невестами, то сошел с ума от горя. Его слезы сделали море сапфирово-синим, а сам Царь растворился в нем. И по сей день он целует ноги своих возлюбленных невест, вымаливая их прощение. Просит вернуться к нему. Но сестры остаются каменными островами, такими непреклонными и суровыми, что ни зверь, ни птица, ни человек не смеют поселиться там.

– Какая, – Гвин сглотнула, ощутив, как пальцы Ивроса неторопливо касаются мелких пуговиц, что каскадом сбегали по платью вдоль позвоночника, – печальная история.

– Я тебя расстроил? – шепнул он, продолжая изучать жемчужные кругляшки. Одна петелька расстегнулась словно сама собой. За ней – другая. А потом еще одна. И еще. – Я могу перестать.

– Не можешь.

– Ты права. Не могу.

Иврос наклонился. Поймал губами мочку ее уха, не прекращая свою неторопливую борьбу с застежками. Легко прикусил.

Гвин приоткрыла уста, не в силах сдержать рвущийся стон. Этот сладостный звук заставил колдуна поспешить. Так, что две последние пуговки с жалобным стуком покатились по каменным плитам у ног.

Женщина развернулась к нему. Желание, глубокое и темное, как безлунная ночь, читалось в ее взоре. Словно созданные для его поцелуев губы были приоткрыты. Так, что сопротивляться Иврос действительно не мог.

Руки мужчины легли на плечи Гвин, неспешно спуская с них платье. Невыносимо медленно.

– Единственное сокровище в этой комнате, которым я хочу обладать, – ты, – его низкий шепот вызывал жаркое головокружение.

– Ив.

Он потянул вниз быстрее, освобождая любимую от тесной ткани, изучая ее стройное тело и открывая руны на белой коже.

Тот самый полумесяц под левой грудью.

Побелевшую печать на запястье.

Неразборчивый символ, похожий на птицу, на боку.

Витиеватую надпись на внутренней стороне правого бедра.

Расколотое солнце чуть выше одной лодыжки.

И сложную руну на бабочке другой.

Иврос захотел поцеловать каждый из этих знаков.

Нежно. Неторопливо. Прикосновениями доводя Гвин до исступления.

Лишь новый стон заставил его оторваться от возлюбленной – только затем, чтобы сорвать со стены белую медвежью шкуру и бросить ее поверх золотой горы.

Гвин подалась к Иву, обвивая его шею руками. Запустила пальцы ему в густые волосы. Потянула на себя, чтобы наконец слиться в долгожданном поцелуе. Колдун ответил рьяно. Его руки заскользили по хрупкому телу, прижимая к себе. Так, что женщина потеряла равновесие.

Они опустились на расстеленную шкуру, попутно освобождая от одежды Ивроса.

Зазвенели осыпающиеся монеты. С бряцанием ударились друг о друга хрустальные подвески на люстре в метре от влюбленных. Но они уже ничего не замечали вокруг.

Дыхание сделалось частым и мучительным. Будто между поцелуями им обоим не хватало воздуха. Но прерваться они не могли.

Руки Гвин с наслаждением исследовали каждый дюйм мужского тела. Крепкие мускулы напрягались под ее пальцами до боли. Кожа Ивроса, теплая и бархатистая, как согретый летним солнцем песок на пляже, покрывалась мурашками от ее настойчивых прикосновений.

– Ив, – припухшие из-за поцелуев губы не слушались.

Она подалась ему навстречу, выгнулась, прижалась всем телом. Обвила ногами бедра мужчины. Застонала, растворяясь в ощущениях. Громко и с удовольствием.

Не осталось запретов и сомнений. Потеряло смысл все, кроме ощущения внутри, горячего и неутолимого. Все померкло. Смешалось, стирая любые границы. С одним лишь отличием: нечто особенное крылось в этой близости.

Заискрил и погас светлячок под полком. Гвин зажмурилась, погружаясь во тьму.

Движения сделались резкими. Ощущения – смазанными. Она слышала прерывистое дыхание Ивроса. Понимала, что происходит. И в то же время не понимала до конца ничего.

Женщина широко распахнула глаза, ожидая увидеть лишь мрак. Но вместо этого увидела, как все вокруг неестественно блестит и переливается. Янтарная сила окутывала ее, проникая все глубже.

Состояние окулус нельзя сравнить ни с чем. Только когда именно она перешла в него, момент адептка упустила. Сознание спуталось.

Чувство очищения заполнило тело, точно пустой сосуд. Будто бы прикосновения Ивроса смывали любую грязь. Кожа пылала. Их энергии резонировали остро, просачиваясь друг в друга и смешиваясь в одну целую.

Гвин